Он смаковал губы Молли, покусывая уголки рта и чувствовал, как нарастает у него напряжение в паху. Сэм мысленно улыбнулся, услышав тихий стон удовольствия, сорвавшийся с ее губ.

Одним быстрым движением он снял через голову с нее сорочку, оставив обнаженным — для его взгляда — тело.

Глаза Молли были закрыты, и теперь уж Сэм не сомневался в страстности жены. Ресницы вздрогнули за миг до нового поцелуя, приоткрыв глаза, выдавшие желание.

Когда Молли обвила руки вокруг его шеи, Сэм углубил поцелуй, соблазнив язык Молли переплестись с его языком.

Он обхватил ладонью ее мягкую, полную грудь, лаская, сжимая. Большой палец дразнил бутон ароматного розового соска, и сосок затвердевал от прикосновений.

Молли забыла о самообладании, но на этот раз для нее потеря самообладания не имела никакого значения. Имели значение лишь жар поцелуев Сэма, влажность его языка у нее во рту, тепло уверенных пальцев, ласкающих ей грудь, и поглаживания живота в области ниже пупка.

Сэм оставил Молли лишь на пару секунд, чтобы снять брюки, и снова оказался с ней рядом. Он вновь мягко вдавливал ее в пуховый матрас, целовал ей губы, щеки, покусывал мочку уха, сводя с ума страстью.

Ее гладкую кожу щекотали волосы на его груди. Молли ощущала твердость мужской плоти, так настойчиво прижимающейся к ней. Мужественность дополнялась женственностью. Молли ощутила пьянящую влагу где-то глубоко внутри своего тела.

Когда Сэм опустил голову и зажал отвердевший сосок между зубов, Молли вскрикнула от восхитительных ощущений. Его губы, казалось, были везде, вызывая трепет и желание ответить на ласки ласками. И Молли отвечала. Она целовала ему лицо, щеки, уголки губ…

Ее привлекала его массивная шея — твердые мускулы, бьющийся родничок пульса. Она легонько укусила Сэма за ухо и услышала, как он застонал, и Молли пришла в восторг от упоения своей властью над этим мужчиной.

К тому времени, когда Сэм накрыл ее своим телом, Молли вся трепетала, умоляя его сделать что-нибудь, хотя она сама не знала, о чем просит.

— О, пожалуйста, Сэм! — шептала она. — Пожалуйста…

Горная река желания бурлила в ее жилах, тело горело неукротимым пламенем.

Сэм застонал, водя руками вдоль ее бедер, лаская пальцами низ живота. Между ног у Молли было влажно. Как и почему, откуда взялась эта влага, она не знала, но чувствовала, как жидкость с мускусным запахом растекается по ногам.

Когда рука Сэма ласкала ей низ живота, реальность отступала, и головокружительные ощущения блаженства уносили Молли куда-то в вышину.

Сэм раздвинул коленом ей ноги и коснулся лона своей пульсирующей плотью, попробовав скользнуть внутрь. Ей захотелось, чтобы он проник как можно глубже. Молли не знала, почему ей хотелось, чтобы — как можно глубже, но — о, Боже — как она хотела этого!

— Пожалуйста, Сэм, — умоляла она, по-прежнему не понимая причину чудесных ощущений, но полностью отдаваясь им.

Молли сцепила руки вокруг его шеи и гладила широкие плечи, твердые мускулы.

— Скоро, детка… скоро ты получишь, о чем просишь.

Сэм снова захватил в плен ее губы, глубоко проникая языком внутрь и двигаясь над ней.

Молли выгнулась ему навстречу, стараясь отыскать и находя наслаждение в движениях его тела. Она не в состоянии была думать ни о чем, кроме своего жгучего желания.

Сэм прижал Молли к себе, приподняв за ягодицы, и проник в шелковистую плоть. Молли вскрикнула, когда вдруг сильная боль пронзила ее.

Он на мгновение остановился, по-прежнему находясь глубоко внутри тела Молли, но изо всех сил пытаясь сдержать себя.

— Все хорошо, детка, худшее позади, теперь впереди тебя ждет лишь удовольствие.

Сэм еще некоторое время держал ее так, запоминая урок, который получил только что: Молли — женщина, а не хрупкое дитя, она женщина со своими, женскими, желаниями и потребностями. Женщина, а не фарфоровая кукла. И когда он перестал играть с ней в страсть, сознательно приучая к ласкам, а стал делить с нею страсть, она, будучи ЖЕНЩИНОЙ, не смогла не откликнуться.

Слезы катились по щекам Молли, но всплеска боли не повторялось, однако, пришла пульсирующая боль, все нараставшая и нараставшая где-то внизу живота, и она, эта боль, требовала какого-то высвобождения.

Молли ощущала, как Сэм проникает в нее, чувствовала, как нагромождается, волна за волной, ее напряжение. Чутье и женские инстинкты подсказали ей: Сэм сдерживается, призвав на помощь всю свою силу воли.

Постепенно он входил глубже и глубже, и чувства, которые вызывали его вхождения, сводили ее с ума.

— Пожалуйста, — попросила она, и звук ее голоса, низкого и страстного, подстегивал Сэма.

Он погружался, заполняя Молли и приподнимал ее себе навстречу до тех пор, пока она не забыла, где она.

Ослепительная вспышка света в глубине сознания взорвалась, наконец, такой радостью, что она выкрикнула имя Сэма, всхлипывая от облегчения и удовольствия и чувствуя такое невероятное счастье, что ему просто не было названия.

Сэм задрожал в ее объятиях и последовал за ней в своем освобождении от напряжения. Он расслабился.

Когда их дыхание успокоилось, он соскользнул с нее и обнял Молли. Долгое время они не произносили ни слова.

Сэм провел пальцем по ее плечу, покрытому блестящей испариной. Воздух из открытого окна шевелил шелковые портьеры и охлаждал разгоряченную кожу.

— Сэм?

— Да, детка?

— Я была…? Тебе было хорошо со мной?

— Ты была прекрасна, бесподобна, замечательна, великолепна! Да, мне было хорошо с тобой. Думаю, нам обоим было хорошо.

Он взглянул на нее несколько вопросительно, с тревогой ожидая ответа, и она застенчиво улыбнулась.

— Это была самая прекрасная и необыкновенная вещь, которая когда-либо со мной происходила, — чистосердечно призналась Молли и нахмурилась тут же.

СЛИШКОМ ПРЕКРАСНАЯ! Настолько, что поставила под угрозу ее решимость и тщательно продуманные намерения! Радостное настроение Молли несколько омрачилось.

Сэм улыбнулся, локон золотых волос упал ему на бровь.

— Ты не могла мне сказать ничего более приятного! — он легонько коснулся ее губ, слегка припухших от поцелуев, ласково куснул шею и вновь вернулся к губам.

Молли чуть слышно ахнула, когда почувствовала прикосновение к себе его члена, вновь горячего и твердого.

— Сэм! Разве люди могут… делать это дважды?

— Почему бы нам не выяснить это?

С хорошо знакомым ей блеском карих глаз он склонился над ней и накрыл ее губы своими.

Молли испытала неожиданный укор совести, но в мгновение ока он затерялся в огне страсти среди ощущений, чувств и желаний, которые только Сэм мог удовлетворить. Одинокая мимолетная мысль о чувстве вины, которое будет снедать ее завтра, растаяла, и Молли отдала себя во власть искусных ласк мужа.

Молли спала допоздна. В этот день не было теплого солнца, чтобы ее разбудить, бегущие по небу тучи и порывистый ветер спрятали светило.

Поглядев в окно и вспомнив, как несдержанно она предавалась любовным утехам прошедшей ночью, Молли подумала, что погода прекрасно соответствует ее настроению — мрачная и гнетущая, она как бы напоминала о предательстве.

Сэм опять проснулся раньше ее и ушел, оставив жену одну. Сегодня Молли была рада, что он ушел. Ей нужно все обдумать и восстановить душевное равновесие. Кажется, последние дни она только этим и занимается, причем не слишком успешно. Что же такого в Сэме Бреннигане? Почему она постоянна не в ладах с самой собою?

Молли накинула кремовый шелковый халат, отбросив на спину рыжую копну волос, и подвязалась поясом. Как могла она позволить этому случиться?

Брак должен был стать деловым соглашением! Почему же она на самом деле чувствует себя женою?

Женою Сэма! Нет, нет — женою Сэма БРЕННИГАНА! Она не должна забывать — Бреннигана! Молли приехала в Калифорнию, чтобы свести старые счеты и отплатить Бренниганам за все то горе, которое они принесли ее семье, но вместо этого пала жертвой чар Сэма. Она чувствовала себя обманщицей, Иудой. Отец только-только сошел в могилу, а она уже ублажает в постели Сэма Бреннигана! И хуже всего — позволяет ему доставлять ей удовольствие!