– Думаете, я сама хочу туда возвращаться? – Ева вспылила, словно из груди ее вырвался маленький фонтан гнева. – Я туда однажды уже возвращалась – на те улицы, даже на ту самую аллею, где меня нашли. Я через все это прошла и пообещала себе, что больше туда не вернусь. Он мертв, и тут тоже, – Ева указала себе на висок. – И я не знаю, не вернется ли он, если я вернусь туда. Бог свидетель, я не хочу снова его видеть, чтобы он опять был у меня в голове. И что я, по-вашему, должна сделать? Дать ей умереть просто потому, что я боюсь его, боюсь всего этого?

– Нет, – теперь голос Миры был спокоен. – По-моему, ты должна лететь туда, сделать свою работу, найти его и остановить.

– Так вы что, просто хотели, чтобы я сначала все это вам вывалила?

– Именно. Ева, я за тебя волнуюсь. Ты значишь для меня гораздо больше, чем любой из моих пациентов. Я волнуюсь за тебя как за собственного ребенка – и полностью отдаю себе отчет в том, что временами это чувство может делать и делает наше общение затруднительным.

Она вздохнула, печально и горько одновременно.

– Для матери всегда главное – защитить своего ребенка. Она также должна уметь его отпустить, но не раньше, чем удостоверится, что он к этому готов. Нельзя быть готовой, если не можешь признаться самой себе и мне во всех этих страхах и сомнениях. Теперь я могу тебя отпустить, даже если в глубине души отпускать не хочу.

– Я не хочу туда ехать, – даже сказанные шепотом, слова резали ей горло как гвозди. – Но если не поеду, не смогу дальше жить.

– Я знаю. Макквин постарается использовать все, что он знает о твоем детстве, чтобы причинить тебе боль. Он будет пытаться манипулировать тобой, выискивать, где твои самые больные места. Пообещай, что позвонишь, если тебе потребуется моя помощь.

Ева вернулась в кресло, откуда, не помня себя, вскочила в предельном волнении.

– Мне в жизни иногда тяжело от того, что вместо воспоминаний о матери и отце у меня – сплошная боль и извращение. Она меня ненавидела. Это главное, чем она мне запомнилась. То, с какой ненавистью она на меня глядела. Так что я не знаю, как нужно правильно реагировать на, ну, не знаю, настоящую материнскую любовь и поддержку.

– Я понимаю. Мы можем обсудить это потом, когда ты будешь к этому готова, – сказала Мира и положила ладонь Еве на руку. – Пообещай мне, что позвонишь, если тебе потребуется моя помощь.

– Позвоню, обещаю.

Мира встала, но пойдя к двери, остановилась.

– Ты теперь сильней, чем была тогда. Но ты всегда была сильной. Ты теперь умней, чем была тогда, но ты всегда была умна. В тебе есть больше, потому что ты научилась больше отдавать и принимать. Ты за эти двенадцать лет изменилась. Он – нет. Воспользуйся этим, – проговорила она и отворила дверь, впуская Уитни. – Майор, я считаю, лейтенант Даллас готова приступить к этому заданию.

– Выбор за вами, лейтенант, – сказал он.

– Сэр, вы же знаете, я его уже сделала.

– Хорошо. Лейтенант Риккио допустил вас до расследования и разрешил взять с собой еще одного из вашей команды на ваш выбор. Если хотите взять Пибоди, я распоряжусь.

– Сэр, Пибоди нужна мне здесь. Она изучала дело и уже нашла данные на напарницу. К тому же у нее под стражей соучастник Макквина, который может дать нам дополнительные сведения. Я хочу, чтобы она осталась здесь в качестве основного следователя по этому делу.

– Как угодно.

– Я сообщу ей все эти новости. С собой я хотела бы взять в качестве гражданского эксперта-консультанта Рорка, если он сможет.

– Сделайте все так, как сочтете наилучшим, и сообщите, когда вылетите, – сказал Уитни и, вынув из кармана диск, протянул его Еве. – Здесь данные на лейтенанта Риккио, детектива Джонс и прочих детективов и офицеров, с кем вам, вероятнее всего, придется работать.

– Спасибо, сэр. Это очень… предусмотрительно.

– Я своих копов знаю, – просто сказал он, – а вам это сэкономит время. Удачной охоты, лейтенант.

Ева поспешила в свой отдел. Время все обдумать и спланировать будет и в самолете, но сейчас нужно было действовать быстро.

Пибоди она нашла стоящей у торговых автоматов при входе в «загон». Та с сомнением разглядывала предложенное ей на выбор.

– Пибоди, за мной, – скомандовала Ева и, не задерживаясь, прошла в свой кабинет.

– Стиббл ждет. Я просто собиралась что-нибудь перекусить, а потом…

– Позже перекусишь. Макквин в Далласе. Вчера он похитил Мелинду Джонс, одну из своих бывших жертв.

– Она жива?

– Предположительно. Он оставил сообщение для ее сестры. Зовет меня туда, поиграть с ним.

– В… – Пибоди осеклась, захлопнула дверь. – Он что, знает?..

– Неясно, – отрывисто ответила Ева, собирая бумаги в коробку. – Я вылетаю сию секунду.

– Хочешь сказать, мы вылетаем?

– Нет. Ты нужна мне здесь. Разберешься со Стибблом. Выжми из него все до последней капли. Продолжай работать по сестре Сьюзен, найди на нее все, что сможешь. Она в Далласе. Должна была все подготовить для Макквина. У них где-то там место, достаточно уединенное, чтоб держать заложника. У нее самой – отдельная квартира, где-то неподалеку. Подключи Бакстера и Трухарта. Понадобятся еще люди – звони, я все устрою.

– Одна ты туда не поедешь, – возмутилась Пибоди, загораживая собой дверь.

– Детектив Пибоди, вам неясен приказ? – Ева удивленно приподняла бровь.

– Даллас, вот не надо. Не надо мне этих твоих психологических атак. Это же ловушка! К тому же там. Так, где… в общем, там.

– Я знаю, где это, и уж конечно, догадываюсь, что он готовил мне ловушку. Но он захочет потянуть время, поиграть со мной. В этом его просчет.

Но Пибоди скрестила руки на груди и расставила ноги.

– Я еду с тобой.

– Пибоди, я знаю, что ты пыталась заниматься рукопашным боем, но я тебя за пять секунд уделаю, – произнесла она и вздохнула, видя, что та лишь еще решительней на нее уставилась.

«Сначала Мира, – подумала Ева, – теперь она».

– Если я не в состоянии за себя постоять, мне в управлении не место.

– Не о том речь, – ответила Пибоди. – Это совсем другое дело.

– Каждое дело – совсем другое, и над каждым мы работаем по-своему. Но работаем, делаем свою работу и идем на риск, если она этого требует. Вот и все.

Ева прикинула, не отпихнуть ли ей просто-напросто Пибоди с дороги, но передумала. Идея унизить подобным образом напарника не только оставила неприятный осадок, но к тому же Пибоди ей была нужна на коне, уверенная в себе и с ясной головой.

И помимо всего этого, ей просто не хватило бы духу в ответ на беспокойство так вот плюнуть в душу своему другу.

– Я сейчас позвоню Рорку, спрошу, не найдет ли он время поехать со мной консультантом. Уитни с начальством в Далласе уже все обсудил. Пибоди, не спорь. Мне надо ехать и надо знать, что ты здесь в состоянии принять на себя расследование.

– Мне? Расследование? Но ведь Бакстер…

– Ты изучала дело Макквина и в курсе всех этапов расследования на данный момент. Ты, черт подери, офицер полиции, тебе только что медаль дали. Так что ты возьмешь на себя расследование в Нью-Йорке и сделаешь все, как тебя учили. И не подведешь меня.

– Я тебя не подведу. Но, пожалуйста, не надо лететь туда одной. Если Рорк прямо сейчас не сможет, возьми кого-нибудь еще. Кого-нибудь знакомого, надежного. Ты же там никого не знаешь.

– У меня есть дела на всех в местном департаменте. Если Рорк сейчас занят, я спрошу Фини.

– Ладно. Но если я тебе понадоблюсь…

– Я знаю, где тебя найти. А теперь мне пора. Он мне всего восемь часов дал, и часы тикают. Пришли мне все, что вытянешь из Стиббла, и все, что найдешь по напарнице.

– Я буду звонить каждый час, – сказала Пибоди и, не без колебаний уступив Еве дорогу, пошла за ней. – Как лучше обработать Стиббла? Может…

– Ты сама все знаешь. Действуй. Но сначала введи наших в курс дела, – сказала она напоследок и с этими словами вышла.

Спускаясь на парковку, Ева вытащила телефон, вызвала Бакстера.