– Ну нет, не настолько.

– Ладно, бери свой час. Потом поговорим.

Остаток пути она молчала. Рорк въехал в ворота, подкатил по длинной извилистой дорожке прямо к двери их прекрасного дома. Ева смотрела на знакомые башенки и флигеля, любовалась ни на что не похожей архитектурой и думала о том, что этот дом, его дом, построенный им самим, теперь и ее дом тоже. От этой мысли Ева вновь почувствовала, что сердце ее безнадежно украдено.

– Я раньше никому об этом не рассказывала. Некому было. С Фини я тогда еще не работала, с Мэвис не познакомилась. Думала, а зачем кому-то рассказывать? Мне и не хотелось. Случись такое сейчас, я бы, наверно, съехала с катушек, если б не рассказала. Одной снова копаться в прошлом – даже и не знаю, справилась бы я или нет.

– Но ты теперь не одна. – Рорк снова, как после церемонии, взял ее руку в свои. – И уже больше никогда не будешь, – добавил он и, не отрывая глаз, поднес ее руку к губам. – Иди в спортзал, отдохни. Я сам занесу твои сумки.

«Он понимает, что мне нужно побыть одной, – подумала Ева, – он видел дело Макквина и все понимает».

Что она сделала в жизни, чтобы заслужить человека, который так ее понимает?

Войдя с этой мыслью в дом, Ева чуть вздрогнула.

Бесплатный сыр дают только в мышеловке.

В холле, облаченный, как всегда, в черный траурный костюм, с каменным, как надгробная плита, выражением лица неподвижно стоял Соммерсет. В ногах у него примостился Галахад, их толстый кот.

– Оказывается, вы по-прежнему способны меня удивлять, – произнес дворецкий. – Почти не опоздали к ужину и даже ковер кровью не закапали. Я потрясен.

– Еще не вечер. А знаешь, мне сегодня показалось, я в центре ходячего мертвеца видала, – парировала Ева. – Буквально пару часов назад. Ты, случайно, в город не ездил? Ну, там, лягушачьей икры к ужину прикупить?

– Не имею ни малейшего представления, о чем вы, – ответил Соммерсет, подняв бровь. – Я в центре продукты не закупаю.

– Значит, перепутала. Мертвецы, они все, знаешь ли, на одно лицо, – усмехнулась Ева и, миновав его, направилась к лифту, чтобы спуститься в спортзал.

Соммерсет посмотрел ей вслед, подумал, что, стоя сегодня в парадной форме на широких ступенях управления, лейтенант смотрелась весьма впечатляюще, и отворил входную дверь перед Рорком.

Окинув взглядом набитые файлами сумки, он снова поднял бровь:

– Полагаю, праздничный ужин в честь награждения откладывается?

– Боюсь, что так. Возникли проблемы, внезапно объявился старый враг, – ответил Рорк, идя вверх по лестнице и стараясь не наступить на отирающегося у ног кота.

Ева включила симуляцию городских улиц, выбрала высокую сложность трассы и, вдыхая запахи города, пробежала три мили под шум машин и стук собственных подошв по асфальту.

Потом запустила программу поднятия тяжестей и принялась качать мышцы, пока они не заныли от изнеможения, но этого все еще было мало. Она прошла в примыкающую к их просторному спортзалу душевую смыть пот, думая, что остатки мерзкого чувства беспомощности и липкого страха она выжмет, сделав дюжину кругов по бассейну.

Плюнув на купальник, Ева просто завернулась в полотенце. Прошло уже больше часа, но она пока не закончила. Однако, пройдя среди деревьев и тропических цветов к бассейну, Ева увидела, что Рорк уже сидит у бортика за столом. Он переоделся в футболку и легкие штаны. С собой он захватил бутылку вина и пару стаканов – и свой карманный компьютер, на котором как раз увлеченно работал.

Он ждал ее.

«Ну разве это не чудо? – подумала Ева. – Такой мужчина – и ждет меня».

Не нужны ей ни эти три мили, ни заплыв по бассейну… Все, что ей нужно, – Рорк.

– А, ну вот и ты, – кивнул он, оторвавшись от экрана. – Ну как тебе, легче?

– Вышло дольше, чем час. Задержалась.

– Не страшно, – успокоил ее Рорк. – Я как раз успел кое-что закончить по работе и искупаться.

– А-а. Я думала, ты мне составишь компанию.

– Ну, я мог бы, но ты же знаешь, в воде я предпочитаю любоваться тобой. Особенно учитывая, что ты любишь плавать обнаженной.

– Извращенец, – млея, фыркнула Ева. – А может, все-таки присоединишься? Или наблюдать – все, на что ты способен? – и сбросила полотенце.

– Ну раз ты так ставишь вопрос…

Ева включила в зоне джакузи струи и голубую подсветку, но не нырнула в воду с бортика, как обычно, а медленно вошла по ступеням.

– Хотела поплавать, сбросить напряжение, – сказала она, глядя, как Рорк раздевается. – Но подумала: ты мне можешь предложить вариант получше. Или нет?

– Вызов? – спросил Рорк, погружаясь в воду. – К этому я готов. Всегда.

Ева запрокинула голову и схватила его за волосы.

– Докажи. – Она притянула его к себе, губы к губам.

Ей хотелось его – жарко, напористо, как били под голубой водой пульсирующие струи джакузи. Никакой нежности, никаких ласк, только бездумная жадность.

Он понимал это, он всегда понимал. Она впилась зубами ему в плечо, а он схватил ее с силой, вознося туда, где не было места мыслям, заботам, жестокостям мира.

Обжигая ей кожу губами и языком, впиваясь сквозь грудь прямо в сердце, рукой он забрался ей между ног и увлек ее, сотрясаемую первым оргазмом, за собой под воду. Задыхаясь, не видя ничего, она прижалась к нему, нырнула в водоворот ощущений лишь для того, чтобы с животным экстатическим криком вынырнуть вместе с ним обратно.

Мокрая, сгорающая от желания, она обвилась вокруг него, столь же требовательная, нетерпеливая, как и он. И та тревога, что он видел в ее глазах, та печаль, что он чувствовал в ней, испарились. С ними ушло и все его беспокойство, все, кроме этого безумного, почти безжалостного желания.

Прижав ее к стенке и вцепившись ей пальцами в бедра, он вошел в нее.

Прижавшись ртом к ее рту, он заглушил ее отчаянные вздохи. Ему хотелось глотать их, как воздух, заглатывать ее жадными, глубокими глотками. Вода вокруг них всплескивала и колыхалась, омывая кожу голубоватым инопланетным свечением.

– Еще, – повторял он, погружаясь, утопая в ней. – Еще.

«Да, – думала она, – Да. Еще».

Она схватилась руками за бортик и обхватила его ногами вокруг пояса. Прогнулась назад, откинула голову, впитывая в себя еще и еще, пока эхо ее криков не наполнило помещение. Пока она не выпила все до самого дна.

Рорк знал: будь ее воля, они бы наскоро перекусили и все обсудили прямо у нее в кабинете. Но это был опять-таки тот случай, решил он, когда нужно нечто большее. Раз уж лето отказывалось сдавать свои права, он распорядился накрыть стол на одной из террас с видом на цветущий и благоухающий сад.

Свечи на столе тихо мерцали, солнце зашло, но сумерки по-прежнему упорно хранили влагу утреннего ливня.

– У меня еще куча работы, – начала Ева.

– Не сомневаюсь, и у тебя будет столько времени, сколько тебе потребуется, как только введешь меня в курс дела и немного поешь. Бифштекс, – добавил Рорк, приподняв крышку с блюда.

– Нечестный прием. – Ева жадно уставилась на бифштекс.

– С тобою только так и можно. Кстати, к жареной картошке у меня припасена целая бочка соли. – Он протянул ей бокал вина.

– Ну вот это уже просто низко, – против воли рассмеялась Ева, принимая бокал. – Знаешь мои слабости.

– Все до единой, – согласился Рорк.

Он надеялся, что ужин в саду летним вечером поможет ей найти силы все ему рассказать.

– Держу пари, пообедать ты сегодня забыла.

– Целое утро бумаги разгребала. Все думала: вот бы труп какой нашли, был бы повод слинять. Думай, что называется, о чем просишь. Так оно всегда и выходит. Ужасно несправедливо.

Ева принялась рассказывать про Трея и Джули, про то, как тюремное начальство не торопилось известить их о побеге. Понимала, что самое неприятное она откладывает на последний момент. Собирается с духом, чтоб рассказать о том дне.

– Он хочет привлечь твое внимание, – заметил Рорк.