К удивлению Гробникова, по ним удалось восстановить и целые фразы, в чем он смог убедиться, пробудившись на другой день от тяжелого сна, оставившего неприятный осадок.

— Вес составляет тысячу триста сорок граммов, — продолжал вещать Мирзоянц. — Хотя эта цифра не превышает средних значений, однако, принимая во внимание значительные очаги размягчения, главным образом в левом полушарии, можно полагать, что в действительности она была выше.

«Левое полушарие, — отметил Гробников, — проверка правильности принятых решений — функция левого».

— Вследствие сильных разрушений левого полушария оказалось невозможным точное описание его макроскопической картины, но архитектоника сохранившихся участков позволяет заключить, что оно существенно не отклонялось от правого. В правом потерь меньше.

«Правое! — мысленно вздрогнул Гробников. — Сохранилось лучше правое. В том, что правополушарное интуитивное мышление может улавливать связи и структуры, слишком сложные для левого полушария, нет сомнений, но оно часто зацикливается на том, чего нет в действительности, и выводы, сделанные в сложных обстоятельствах, могут быть ошибочными либо параноидальными».

— Таким образом, мозг Ленина отличается многообразием макроскопической картины в целом: большим развитием третичных борозд, переходных извилин. Указанные особенности достигают наибольшей выраженности в филогенетически наиболее новых областях, относящихся к высокоорганизованным корковым функциям — лобной, височной, нижней теменной. Особо крупные клетки подслоя, — не касаясь предмета, карандаш очертил замкнутую траекторию над областью, помеченной значком III³, — наибольшего развития достигают именно здесь. Этот признак можно рассматривать как индивидуальный вариант, присущий данному мозгу. Еще сам Фогт высказал предположение о связи величины этих клеток с высоким уровнем ассоциативной деятельности, характеризующей личность Владимира Ильича. По морфологическим показателям мозг Ленина действительно выделяется среди всех изученных.

«И что из этого следует? Гениальность? Как сопоставить морфологические отличия со всем, что им сделано, написано, сказано?.. Подумать и то страшно: размягчение мозга».

— У вас будут вопросы?

— Какие все же сильные разрушения, — через силу выдавил Гробников, не зная, что сказать.

— Очаги размягчения отмечены в левом полушарии на наружной поверхности в лобной доле. Они захватывают заднюю половину верхней лобной извилины, верхнюю часть средней лобной, почти полностью ее нижнюю часть и верхнюю — нижней лобной извилины. Поражены большая часть прецентральной области, дорсолотеральная и медиальная поверхности полушарий.

Гробников, у которого голова пошла кругом, совершенно запутался в лабиринте подробностей. Лишь упоминание прецентральной области соотнеслось у него с двигательной функцией, из чего он и заключил, что левое полушарие фактически умерло еще при жизни вождя. Большие разрушения охватили и правое, затронув теменные области, височные извилины и еще что-то.

— Речь идет об общем атеросклерозе, — закончил Мирзоянц, — аорты, венечных артерий сердца и других, с преимущественным поражением мозговых сосудов. Местами они полностью закупорены, что и вызвало нарушение обращения крови и лимфы. Отсюда тяжелейшие приступы с потерей речи.

— И такой человек управлял государством!

— В том-то и дело, что высокие компенсаторные свойства мозга Владимира Ильича позволили ему продолжать работу. Не забудьте, что вскоре после второго приступа, в январе — начале февраля двадцать третьего года, он смог продиктовать свои статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин», «Лучше меньше, да лучше», «О придании законодательных функций Госплану» и историческое «Письмо к съезду», — Мирзоянц с видом победителя вскинул подбородок и опустил веки: мол, так-то! Затем бережно вернул на место муляж и, как опытный лектор, вернувшись к исходным тезисам, наметил ближайшую перспективу:

— Результаты сравнительного изучения мозга Ленина и других выдающихся деятелей представляется возможным в надлежащей мере оценить на основе компьютерного морфометрического анализа.

Ради одного этого стоило перетерпеть головную боль, которой отозвался собственный, Федора Лукича Гробникова, перегруженный лавиной невразумительной информации, мозг.

«Куда мне до выдающихся деятелей», — подумал он, явно недооценив свои компенсаторные дарования.

— Так кто у вас ведает компьютерными анализами, Карен Нахапетович? — вопрос был поставлен по обыкновению конкретно и кратко. — Мне бы хотелось с ним побеседовать.

— Профессор Серов Анатолий Милентьевич. Я дам его координаты.

— Очень меня обяжете и спасибо за все.

— А музей?

— Отложим до следующего раза.

На улицу он вышел в легком потрясении, как из дурдома, где навещал хорошо знакомого, но не слишком близкого человека. Грохочущая автострада ударила в ноздри бензиновым перегаром. Прямо на тротуаре с лотка продавали экзотические фрукты: почти черные глянцеватые авокадо, косматые кокосы, золотистые манго. Поразило обилие прохожих в разгар рабочего дня.

Только у спуска в метро Гробников сообразил, что забыл вызвать служебную машину. Уж это-то как-нибудь можно пережить. Раскаленное небо над Курским вокзалом пылало полуденным зноем. Слишком многое открылось в новом, жестко проникающем свете без иллюзорных полутонов.

Это называлось «погулять» в киберпространстве. Иногда такие прогулки продолжались до поздней ночи. Жемайтис прав: паутина затягивала почище любого наркотика. Открывая окно за окном, Андрей погружался в такие глубины, о которых едва ли догадываются мирные обыватели, коротающие свой досуг у домашнего телевизора.

Им и в голову не могло прийти, что разбросанные по миру анонимные пользователи «считывают» с домашних страниц (WWW) подробную инструкцию по изготовлению самодельной атомной бомбы с полным набором схем и чертежей, начинающие террористы постигают азы пиротехники, а последователи Адольфа Гитлера изучают библию национал-социализма применительно к конкретным условиям.

Виртуальная реальность — не иллюзия, не потустороннее Зазеркалье. Подобно параболическому рефлектору, она собирает в ослепительный фокус все помыслы человечества, не знающие границ. Безудержный взлет в поднебесье оборачивается низвержением в ад. К породе Homo sapiens, не исключая себя, Андрей питал холодную неприязнь. Он часто вспоминал свои первые дни в школе, восстанавливая размытые лица одноклассников. Законченных предателей и подлецов набиралось едва ли не треть. Подлинный разум и не ночевал в их коротко подстриженных головенках.

Все связи оборвались после выпускного вечера. Случайно узнав, что в позапрошлом году давний сосед по парте в состоянии наркотической ломки выбросился с седьмого этажа, Андрей не ощутил ни малейшего сожаления. Экстренное сообщение по электронной почте о том, что какой-то хмырь громогласно заявил о своем намерении удавиться, вызвало в памяти расплывчатые, как пряди тумана, черты однокашника.

Предложение подключиться к спасательной акции Ларионов проигнорировал: «Бессмысленная затея, разве что перевести двадцать баксов на «косячок»…»

В FidoNet[22] не предусмотрена своя служба доверия, но когда, будто вопль в ночи, в сеть ворвался сигнал голландца Питера Мооррена, она содрогнулась в узлах и ячейках, впервые ощутив свою общность и целостность.

Решив уйти из жизни, двадцатилетний студент-наркоман из Делфта послал прощальный привет постоянным участникам электронной телеконференции нумизматов, завещав собратьям распорядиться его скромной коллекцией серебряных талеров.

Кто мог ожидать, что на трагический сигнал откликнутся не только любители старинных монет, но десятки и сотни фэнов самого разнообразного профиля: ловцы бабочек и мотоциклисты, приверженцы игрушечных железных дорог и цветоводы, почитатели научной фантастики, яхтсмены и даже альпинисты-восьмитысячники.