О том, что именно Свердлов должен был стать главой «новой Хазарии», открыто говорил такой известный еврейский коммунист, как Луи Арагон. «Яков Михайлович Свердлов, — писал он, — самый верный товарищ Ленина, который стал первым председателем Центрального Исполнительного Комитета, то есть первым главой нового Советского государства, и который, к несчастью всего мира, должен был умереть от испанки в тридцать четыре года. Я сказал „к несчастью всего мира“, потому что, безусловно, если бы он остался в живых, Свердлов, а не Сталин наследовал бы Ленину».[755]

Заметим, Арагон ни разу не употребляет слово «Россия». Речь идет исключительно о судьбах «всего мира», причем понятно, какого мира и под чьим управлением.

В случае неудачи Сверлов был готов в любой момент исчезнуть из залитой кровью страны. Вполне возможно, что это входило в планы их заграничных хозяев. Обескровленная, ограбленная и расчлененная Россия должна была получить над собой ставленника тайных сил Запада. Кто это будет: большевистский вождь или белый генерал — было для них в общем неважно. Главное, чтобы и тот и другой продолжали обеспечивать для Запада контроль над Россией, выкачивание из нее природных и материальных ресурсов.

Намеки на такое решение слышатся в письме Я. Шиффа, которое написал в редакцию парижской газеты «La Tribune Juive». «Очевидно, — писал он, — что если мы не поможем тем элементам, которые так героически борются сегодня в России, чтобы победить силы анархии и беспорядка, утвердившиеся сегодня в качестве русского правительства, и если мы не поспособствуем установлению вместо этих сил подлинно демократического правительства, которое одно сможет спасти Россию, нынешний режим, который не может быть вечным, будет заменен реакционной властью, такой же недопустимой, как и Романовы, чье самодержавие принесло русскому народу столько нищеты и страданий».[756]

27 июля 1935 года нарком НКВД Г. Г. Ягода передал Генеральному Секретарю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину следующую секретную записку:

3 марта 1919 года Свердлов после возвращения из г. Орла, где, по одной официальной версии, он простудился, выступая на митинге, а по другой — был до смерти избит рабочими, скоропостижно умирает, причем умирает в тяжелых мучениях, в постоянном бреду.

Говоря о роли Свердлова в организации убийства Царя и его Семьи, а также уничтожения всех Романовых, необходимо учитывать, что оно становится необходимым условием для осуществления планов мировой закулисы по захвату России. Захват власти в России виделся Свердловым и его сподручными, как полное уничтожение русского национального государства и построение какого-то аморфного полугосударственного образования. Люди, которые совершали убийство России, хорошо понимали значение духовного, сакрального фактора. Они понимали, что пока Царь жив, он является главной помехой в их планах по уничтожению России.

Поэтому он должен был быть не просто умерщвлен, а сакрально убит, чтобы вместе с ним, Божьим Помазанником и Хозяином Земли Русской, навеки умерла столь ненавистная этой мировой закулисе Святая Русь. С точки зрения Божеской Правды, с точки зрения простой человеческой морали, с точки зрения любой политической целесообразности — убийство Царской Семьи было чудовищным преступлением, но с точки зрения мировой закулисы, готовившей мировую революцию, — это убийство было необходимым жертвоприношением. Вот почему в вопросе о судьбе Царской Семьи «непосвященный» Ленин действовал как революционный, но все же государственный деятель советской России, а «посвященный» Свердлов — как адепт тайного культа и член тайного ордена.

Свердлов с самого начала контролирует ситуацию вокруг Царской Семьи именно как представитель тайного ордена, а не как политический деятель. Делает он это мастерски, с дьявольской ловкостью находя выходы из сложной и, казалось бы, для него безвыигрышной ситуации. Он умудряется, с одной стороны, обманывать немцев, обманывать Ленина, обманывать уральцев.

Уже после убийства Свердлов создает «Комиссию по расследованию убиения Императора Николая II», возглавляет которую сам Свердлов. (Кроме него в состав комиссии вошли: Сосновский, Теодорович, Смидович, Розенгольц, Розин, Владимирский-Гришвельд, Аванесов, Максимов и Митрофанов.[758]) То есть убийца расследует собственное преступление! Комиссия «нашла» убийц в лице левых эсеров, которых поспешно судили и расстреляли. В трудах Дитерихса и Вильтона утверждается, что газета «Правда» в сентябре 1919 года сообщила, что «революционный суд, заседавший 4/17 сентября в Перми, в помещении Совета, судил 28 человек за убийство Царя, Его Семьи и свиты, всего 11 человек. Среди обвиняемых 3 члена Екатеринбургского Совета, Грузинов, Яхонтов, Милютин; 2 женщины, Мария Апраксина, Елизавета Миронова. Прения доказали, что жертвы погибли от пуль. Яхонтов утверждал, что он организовал убийство главным образом с целью набросить тень на Советское правительство, так как с переходом в партию социал-демократов стал его противником… Яхонтов был приговорен к смертной казни за убийство Царя. Грузинов, Малютин, Апраксина и Миронова были признаны виновными в краже царских вещей и тоже приговорены к смерти. Приговор был приведен в исполнение на следующий день…»

Однако в книге Ю. Буранова и В. Хрусталева «Гибель Императорского Дома» мы находим следующий комментарий: «Любопытно, что ни один из советских историков не видел этого материала в „Правде“ и не упомянул о нем. Не видели его и мы. В чем дело?! Возможно, заграничное отделение РОСТА распространило эту информацию (или дезинформацию) со ссылкой на советский авторитетный источник. Это еще одна тайна, требующая ответа в ближайшем будущем по недоступным пока документам. Пока же определенно можем утверждать, что, по сообщениям местных газет Урала за 1919 год, „18 и 19 сентября в Пермском Революционном Трибунале рассматривалось шесть дел, из коих четыре имели широкое политическое значение“. О процессе не сказано ни слова. О делах, имеющих „широкое политическое значение“, можно только догадываться».

Мариолина Дориа де Дзулиани в своей книге «Царская Семья» пишет: «Семнадцатого сентября 1918 года в Перми, в помещении местного Совета, начался странный процесс: импровизированный суд должен был решить судьбу двадцати восьми левых эсеров, обвиняемых в убийстве всех членов Императорской Семьи и Их свиты. На скамье подсудимых оказались трое членов Екатеринбургского Совета: Грузинов, Малютин и Яхонтов. Интересная деталь: в первый и последний раз за всю историю существования „дела Романовых“ слушания в суде подтвердили, что все узники Ипатьевского дома были расстреляны».[759]