Но если длительное убийство Великих Княжон убийцы смогли хоть как-то объяснить, то долгое убийство Цесаревича Алексея, Демидовой и других они объяснить не смогли. Каким образом больной подросток мог оставаться живым после нескольких выпущенных в его голову и тело пуль? А Демидова, которая приняла на себя свинцовый дождь, а затем получила 32 штыковые раны? Не в силах найти правдоподобного объяснения этому, кто-то надоумил «участников» преступления придумать врача с его объяснением, что причиной долгого умирания Наследника была гемофилия, да чудо-подушку, которой укрывалась Демидова!

Примечательно также и то обстоятельство, что углубления в стене расстрельной комнаты, которые, согласно следователю Сергееву, были оставлены пулями или каким-либо твердым острым орудием, были обнаружены большей частью на тех участках стены, которые находились на невысоком расстоянии от пола (самое высокое место равнялось 38 вершкам (1 м 71 см), а самое низкое 5 вершкам (22,5 см). В основном же эти углубления были обнаружены на расстоянии 12–16 вершков от уровня пола, то есть 54–72 см.[1226]

Если учесть, что средний рост расстреливаемых был около 170 см, то получается, что убийцы стреляли в основном по нижним частям тел жертв, либо долго их достреливали. Но если следовать той картине расстрела, которую нарисовали соучастники, то после первого и беспорядочного залпа в стене должно остаться большое количество пуль, гораздо большее, чем было найдено углублений, причем, конечно, много пуль должно было остаться на уровне головы.

Вся приведенная выше картина наталкивает нас на мысль, что расстрел был искусно организованной инсценировкой. При этом невольно вспоминаются слова Белобородова о том, что Юровский с целью этой инсценировки после убийства стрелял в южную стену расстрельной комнаты.

Но при всей заманчивости и логичности такого вывода его нельзя признать полностью доказанным. Найденные следствием пули, и это было доказано экспертизами, проходили через разную толщу человеческого тела. Однако нельзя не заметить характера этого прохождения пуль. В основном пули прошли через мягкие тонкие части человеческого тела. Общую картину извлеченных пуль дает следующая таблица, составленная по материалам следствия Сергеева и Соколова и проведенных специальных баллистических экспертиз:

Напомним, что под мягкими частями тела принято считать мускульную и жировую ткань человеческого тела, то есть не содержащую костей. Так как эксперт специально подчеркивал, что эти мягкие части еще являлись тонкими, в противовес «значительной толще», то получается, что большинство пуль в Ипатьевском доме было выпущено либо по конечностям, либо по касательной, с задеванием мускулов или жировой прослойки. Понятно, что такие ранения не могли стать причиной смерти человека. К тому же экспертиза была не в состоянии ответить на вопрос: производились ли выстрелы по живому или уже мертвому телу? Интересен также и тот факт, что из 18 пулевых отверстий, обнаруженных на стене и входной двери, только 9 носят следы замытия крови.

В. И. Прищеп и А. Н. Александров пишут по этому поводу: «Из 18 следов выстрелов на восточной стене и двери только тричетыре соизмеримы с ростом стоящего человека. Остальные следы расположены на уровне от 22 до 90 сантиметров от пола, в том числе 9 — до 70 сантиметров. Сравнив со стандартной высотой ножек стула 40, стола — 70 сантиметров, можно предположить, что жертвы стояли на коленях либо упали на пол после первых выстрелов. Жутко моделировать обстоятельства их смерти по следам трагедии».[1227]

Следователем Сергеевым было обнаружено также в левом при входе в комнату косяке двери сквозное пулевое отверстие. Получается, что этот выстрел был произведен изнутри комнаты в сторону двери, возле которой якобы находились Никулин с «латышами».

В. И. Прищеп и А. Н. Александров считают, что это обстоятельство может объясняться тем, что «уже после гибели царской семьи кто-то проник в дом либо скрывался в нем во время боев за город. Он произвел из комнаты выстрел в сторону двери, а по нему с другой стороны велась стрельба из пистолетов. Возможно, все происходило иначе, но могло быть и так».[1228]

Однако такая версия представляется хотя и вполне вероятной, но недостаточно убедительной. Несмотря на то что к показаниям обвиняемых надо относиться с большой осторожностью, все же некоторые моменты в них представляются нам в большой степени вероятными. К таким моментам относятся показания Проскурякова о том, что он увидел, войдя в расстрельную комнату для ее уборки: «В задней комнате с решеткой в окне, которая рядом с кладовой, в стенах и в полу были удары пуль. Пуль было особенно много (не самих пуль, а отверстий от них) в одной стене, той самой, которая изображена на предъявленной Вами фотографической карточке, но были следы пуль и в других стенах»[1229]

Правда, к этим показаниям Проскурякова имеется тоже немало вопросов. По его словам, он вошел в комнату непосредственно после убийства, «стоял как бы туман от порохового дыма, и пахло порохом», он заметил следы от пуль и кровавые лужицы. Но совершенно ничего не сказал о стреляных гильзах, которые должны были бы валяться на полу, если бы убийцы действительно применяли автоматические пистолеты. (В отличие от револьвера, где стреляные гильзы остаются в барабане, автоматический пистолет их выбрасывает во время стрельбы.) Проскуряков об этих гильзах не говорит ни слова, что наводит на мысль, что их там и не было. Кроме того, Проскуряков говорит о том, что заметил следы от пуль в других стенах. Но этих следов не обнаружило следствие! Куда могли деваться эти следы?

Нам все же представляется, что большая часть выстрелов могла быть осуществлена действительно уже после гибели Царской Семьи, но не какими-то «случайными» лицами, а самими убийцами. Скорее всего, эти выстрелы были произведены в ночь на 17 июля 1918 года или ранним утром того же дня.

Таким образом, учитывая все вышеизложенное, можно предположить, что применение огнестрельного оружия при убийстве Царской Семьи и ее свиты не соответствовало той картине преступления, в которой нас пытались уверить на протяжении десятилетий. Огнестрельное оружие было не единственным способом убийства Узников дома Ипатьева. Более того, во многом выстрелы в подвале Ипатьевского дома были призваны скрыть применение другого вида оружия, которое, вполне возможно, и явилось основным способом убийства.