Из воспоминаний Ипатьева видно, что этот вывод был сделан без него, а сам он, прибыв наконец в Кыштым, в основном занимался тем, что выступал на митингах перед рабочими и рассказывал им, какое счастливое время наступило после свержения Царской власти.
Таким образом, создается впечатление, что для В. Н. Ипатьева более важным делом было посещение Екатеринбурга, чем Кыштыма. Зачем же В. Н. Ипатьев ездил в Екатеринбург? В. Н. Ипатьев утверждает, что ездил повидать брата, который его давно приглашал в свой дом. Но вот тут-то и наступает самый интересный момент. Дело в том, что Н. Н. Ипатьев на допросе показал следователю И. А. Сергееву: «Я, Николай Николаевич Ипатьев, 50 лет, капитан инженерных войск в отставке, православный, не судился, живу в городе Екатеринбурге, по Вознесенскому проспекту, в собственном доме, купленном мною в 1918 году у И. Г. Шаравьева» (выделено нами. — П. М.).[1133]
То же самое говорится и в комментариях Н. Росса: «Дом был куплен Ипатьевым лишь в начале 1918 года».[1134]
Получается, что Н. Н. Ипатьев не мог летом 1917 года приглашать своего брата В. Н. Ипатьева приехать к нему в Екатеринбург, а сам В. Н. Ипатьев не мог гостить в особняке на Вознесенском проспекте!
Но тогда что же означают сведения в справочнике «Весь Екатеринбург» за 1912 год, где прямо говорится, что Ипатьев живет в доме на Вознесенском проспекте?
Между тем в протоколе осмотра дома Ипатьева, произведенного в начале августа 1918 года следователем А. Наметкиным, говорится: «Судебный следователь Екатеринбургского окружного суда по важнейшим делам, в присутствии понятых, производил осмотр квартиры Ипатьева в доме Поппель на углу Вознесенского проспекта и Вознесенского переулка в гор. Екатеринбурге» (выделено нами. — П. М.).[1135]
В. И. Прищеп и А. Н. Александров дают следующие объяснения по этому поводу: «Н. Н. Ипатьев на допросе у Сергеева рассказал, что купил в том (1918) году дом у Шаравьева. Освободив его для временного содержания царской семьи, он попросил свою родственницу Евгению Федоровну Поппель известить его о возможности возвратиться из с. Курьинского (где Ипатьев проживал в мае — августе 1918 года. — П. М.) в город».[1136]
Но почему говорится о «квартире Ипатьева в доме Поппель», если дом принадлежал Н. Н. Ипатьеву с 1908 года? В том-то и дело, что, по всей видимости, в 1908 или 1909 году дом у Шаравьева снимала или купила родственница Ипатьева или его жены, Е. Ф. Поппель, а Ипатьев до 1918 года мог только иногда в нем проживать. В справочнике «Весь Екатеринбург» говорится, что Ипатьев «живет в доме на Вознесенском проспекте», но не говорится, что он ему принадлежит! Но, как выясняется, Ипатьев в этом доме если и жил, то очень мало, в основном он жил за городом, но часто в будущем ДОНе бывал. Причем вместе с ним в этом доме после революции бывали видные уральские большевики, в том числе и Янкель Юровский. Что делал Ипатьев в доме своей родственницы, неизвестно, но остается фактом, что в сознании горожан особняк на Вознесенском проспекте не был «Ипатьевским домом»: его называли «домом Поппель» или реже «домом Шаравьева». Между тем когда Царская Семья была доставлена в Екатеринбург, ей с самого начала объявили, что ее привезли в дом Ипатьева!
Недоумение вызывают и обстоятельства приобретения дома Н. Н. Ипатьевым, который вдруг приобрел его в начале 1918 года за огромную по тем временам сумму — 6000 рублей! Здесь необходимо напомнить, что время было смутное, будущее неопределенным, и совершать подобную дорогостоящую покупку было делом крайне безрассудным. Но даже после приобретения дома Ипатьев опять-таки в доме не жил, он, по его словам, лишь «расставил в нем мебель» на верхнем этаже, а нижний сдал «для помещения конторы, агентства по черным металлам».[1137] Позже было установлено и название этой фирмы: «Макшеев и Голландский». Здесь необходимо отметить, что Ф. Ф. Макшеев был инженером путей сообщения и состоял в масонских ложах «Космос», «Астрея» и «Гермес». Хорошо знал таких эсеров и кадетов, как Н. Д. Авксентьев, Н. В. Чайковский (которые, к слову сказать, в 1918 году были во власти «Сибирского правительства» и Комуча), Л. Д. Кандаурова, а также Б. В. Савинкова.[1138] Точных сведений о Голландском на сегодняшний день не имеется, но, по всей вероятности, он был русским евреем. Скорее всего, именно это обстоятельство дало возможность некоторым исследователям предположить, что в подвальной комнате, где была убита Царская Семья, размещалась еврейская хасидская синагога.[1139] Предположение это никакими убедительными доказательствами не подкреплено. Тем не менее имеются сведения, что все-таки в комнате убийства ранее проводились какие-то молитвенные собрания. Так, один из охранников Дома особого назначения А. Кабанов в своих воспоминаниях пишет: «Когда мы с тов. Юровским прибыли в Дом особого назначения, тов. Юровский показал мне комнату с толстыми кирпичными стенами, сводчатым потолком, в окнах двойные рамы и железные решетки (потом мне стало известно, что это помещение служило бывшему владельцу дома Ипатьеву домашней часовней)».[1140] Ни сам Ипатьев, ни его брат нигде ни слова не говорят ни о какой «часовне».
Имеются показания обвиняемых по делу убийства Царской Семьи, которые говорили, что во время очистки комнаты, где произошло убийство, от крови, кровавые опилки собирали и кидали в подпол («в подполье»). Подполье было осмотрено И. А. Сергеевым в августе 1918 года, но ничего особенного он там не обнаружил.
В 1928 году в Праге, давая интервью газете «Сегодня», Н. Н. Ипатьев рассказал, «что уже десять лет тому назад его мучила болезнь сердца и что поэтому он весну 1918 года проводил на курорте в 120 верстах от Екатеринбурга. В екатеринбургском же доме жили знакомые Ипатьева из Петрограда» (выделено нами. — П. М.).[1141]
Что это были за знакомые, Ипатьев не сообщает, но из его интервью становится известно, что распоряжение от советских властей о выселении из дома получили именно эти знакомые, а они, в свою очередь, уведомили о предстоящем выселении Ипатьева. Интересно, что после убийства Царской Семьи Ипатьев был извещен о возможности вернуться в особняк другой своей родственницей, Поппель, которая послала ему телеграмму: «Жилец уехал»[1142] Примечательно, что слово «жильцы», по отношению к Царской Семье, использовали в своей корреспонденции исключительно большевики.
Говоря о принадлежащем ему доме, Н. Н. Ипатьев сообщил еще одну любопытную деталь: «Мой дом, как его называли Ипатьевский, был построен в семидесятых годах прошлого столетия. И за все это время ни один мертвый не был из него вынесен. Никто в нем не умирал! Какая суровая ирония судьбы… Через пятьдесят лет в нем сразу было убито 11 человек. Сразу из него тайно вынесли 11 оскверненных[1143] убийцами тел!» (выделено нами. — П. М.).[1144]
Это обстоятельство, отсутствие мертвых тел в доме за всю его историю, по мнению С. В. Фомина, наводит мысль на иудео-каббалистический характер совершенного обряда, так как, по его словам, «только для иудеев имеет обрядовое значение, находился ли ты под одним кровом с умершим или умирал кто-либо в твоем доме».[1145]
