Он понятия не имел, что дочь Ухова едет следом за его машиной в двух десятках метров и плюс еще десяток машин, которые опекали его не хуже, чем люди Степана. Дик никогда еще не пользовался таким всенародным вниманием. Ну суперзвезда, не иначе.

Катя встретила его с кислой физиономией.

– Так, понятно. Опять билеты нужны? Хоть бы цветок принес, джентльмен хренов. Раньше без шампанского и конфет не появлялся. Всю ночь диван скрипел, а теперь и через порог не переступишь.

– Тихо, крошка, виноват. Про цветы забыл. Но у меня неприятности, серьезные неприятности. Кстати, о скрипе дивана. Я могу сегодня остаться у тебя. Вечером будет и шоколад и шампанское. Но сейчас ты позвонишь в кассы вокзала и прикажешь своим девочкам изыскать для меня резерв. Один билет на завтра в Симферополь и обязательно «СВ», а лучше целое купе.

– С телкой намылился?

– Ты меня проводишь и посадишь в поезд. В твоих силах приказать проводнику не подсаживать ко мне в купе ни единой души. Сама сдашь ему оба билета на купе. Ты ведь как-никак большая шишка на железке. Что скажешь?

Лицо Кати просветлело.

– Черт с тобой, заходи.

Он вошел в прихожую.

Женщина выглядела не лучшим образом. Голова в бигуди, халат, едва прикрывавший большой живот, грудь невероятных размеров и морщинистое лицо, блестевшее от крема. Она сняла трубку и набрала нужный номер.

– Клава, это я. Найди мне «СВ» на завтрашний симферопольский. Сейчас от меня человек приедет… Да-да, тот самый красавчик, но ты рылом не вышла на него глаз ложить.

Катя бросила трубку.

– Ты это брось – моих кассирш соблазнять. Привык бабам глазки строить, а потом они полдня ходят с мокрыми трусами. Давай вали. Шестое окно, и к вечеру чтобы здесь был, не то билеты аннулирую.

– Слушаюсь и повинуюсь, Катерина ибн Степановна. Цветы, шампанское и шоколадки обеспечены. Только сваргань что-нибудь пожрать. Три дня, кроме водки, во рту ничего не держал. Силы покидают мою плоть, а с твоими потребностями хиляк не справится.

– У меня баранья нога лежит в холодильнике.

– То, что нужно. У тебя есть время с ней разобраться. И картошечки побольше.

Журавлев отправился на Курский вокзал. За билетами стояла огромная очередь во все кассы, но шестое окно было закрыто, а на стекле стояла табличка «Администратор» и тут же табличка «Не стучите, билетов нет».

Однако он постучал и достаточно настойчиво, чем привлек внимание со стороны. За ним тут же пристроилась какая-то красотка, а за ней выстроился хвост.

– Господа, вы зря суетитесь, билетов нет.

– Чего же вы стучите? – улыбнулась девушка.

– Депутатский запрос, принцесса.

– А мы, значит, не люди.

– Я этого не говорил, но депутатов и мэров вы сами выбираете.

В окошке появилось лицо дамочки, не уступавшее в размерах этому окошку.

– Добрый день.

– Одну секундочку, – она скрылась и через минуту появилась вновь. – Вот, пожалуйста, 326-й поезд завтра в пятнадцать ноль пять.

Он взял конверт и протянул деньги.

– Сдача на конфеты к чаю.

Он отошел, окошко захлопнулось, толпа загудела. Журавлев попетлял по вокзалу, купил газеты, сигареты, выпил сока, побегал по переходам и юркнул в метро. Столпотворение не позволило вести за ним прицельного наблюдения. Впрочем, никто этого и не делал. «Синица» вернулась на вокзальную площадь и подошла к «девятке», припаркованной неподалеку от «четверки» Журавлева. Приоткрыв дверцу, она сказала:

– Так, девушки, объект сваливает на юга. Завтра в пятнадцать ноль пять на Симферополь. Номер вагона не знаю, билеты получил у администратора в конверте.

– Хорошо. Молодец, «Синичка». Занимай позицию на выезде, – сказала Алиса.

Когда девушка направилась к своей машине, Алиса тяжело вздохнула.

– Решил смыться. Трус! И что теперь делать? Не возьмет же он документы с собой в Крым. А что с него проку на юге.

Марго не была столь пессимистична.

– С юга вернуться за три часа можно, было бы желание. Послушай, Аля. Мы с Лолкой в отпуске, собирались куда-нибудь махнуть на отдых, но пока не решили. Здесь нам билетов не достать, а на самолет я попробую заказать через редакцию. Мы с Лолкой вылетим утром и вечером будем в Симферополе. Нам ничего не стоит встретить его с поезда и проследить, куда он поедет. Так что и там он останется под нашим наблюдением. А сейчас мы его проследим. Ведь он должен собрать вещи. Где-то у него есть еще одна квартира, если это не та, из которой он поехал на вокзал.

– Идея мне нравится. Если мы узнаем, где его берлога, то после его отъезда я найду способ проникнуть в нее и найти портфель. У меня будет полно времени.

– Класс! Кажется, не все так безнадежно, как казалось.

Но Журавлева они так и не дождались, он не вернулся к своей машине. Вадим ездил в Марьино на главную свою квартиру, ему нужны были деньги и всякая мелочь, без которой он не мог обходиться. Из вещей он ничего не брал, когда ездил на юг. Терпеть не мог таскать чемоданы. Там, на южном берегу Крыма, полно барахолок и можно обзавестись всем необходимым, а уезжая в Москву, все выбросить на помойку.

«Ласточка» в своем «фольксвагене» осталась дежурить у дома, из которого Журавлев отправиться на вокзал. В восемь часов вечера зазвонил мобильник Алисы. Разочарованные подруги все еще сидели в ожидании на площади Курского вокзала.

– Слушаю.

– Алиса, твой красавчик вернулся. Приехал на такси. Одет, как на парад. В руках черный портфель, пухлый, цветы, торт и полиэтиленовая сумка. По-моему, в ней выпивка. Вряд ли тут находится его отстойник. Наверняка он приехал к бабе.

– Все ясно, «Ласточка», давай всем отбой. Вечерком позвоню из дома.

Пленка зашипела, послышался слабый треск. Генерал протянул руку к ящику письменного стола и нажал кнопку «Стоп». Магнитофон выключился. Некоторое время он еще сидел в задумчивости, потом открыл тонкую черную папку и начал изучать документы. Спустя пятнадцать минут секретарь доложил ему, что прибыл Савельзон и ожидает приглашения в приемной. Турин кивнул головой. В эту же секунду раздался мягкий перезвон тяжелых напольных часов. Как они точны, эти олигархи, подумал генерал. Никаких погрешностей. Все выверено по секундам.

Савельзон вошел с широкой улыбкой. Да, такие люди умеют себя преподнести. Смотреть не на что, но подтянут, аккуратен, обаятелен, так и жди, что бросится к тебе с поцелуями, как к потерянному и найденному родственнику.

Они сошлись на середине ковра и пожали друг другу руки.

– Надеюсь, Юрий Палыч, вам никто не ставит палки в колеса и работа началась.

– Как это ни удивительно, я встречаю понимание и поддержку даже там, где ее не ждал.

– Очевидно, вы имеете в виду Министерство обороны? Крепкий орешек, согласен, но они по долгу службы обязаны обороняться, – Савельзон улыбнулся еще шире.

– Присаживайтесь, – генерал указал на кресло у окна, где несколькими днями ранее проходила их первая беседа.

Они устроились напротив друг друга, и Савельзон тут же заговорил свойственным ему мягким торопливым тоном.

– Мне кажется, после того, как вы сами окунулись в это, извините за сравнение, болото, наш разговор будет иметь более обстоятельный и целенаправленный характер.

– Да, нам кое-что удалось установить. Во всяком случае, схема мне понятна. Если открыть уголовное дело, то оно может затянуться на долгие годы и наберет не одну сотню томов. Если глянуть на все проще и действовать пиратским способом, как видится это вам, то пирамиду можно сокрушить в несколько недель.

– Прошу меня извинить, но мне это видится по-другому. Пирамида должна остаться нетронутой. Эффект нейтронной бомбы. Все живое вымирает, а структура остается.

– Тогда вам нужно обратиться к преступной группировке, и они выполнят заказ в считанные дни, – сказал генерал.

– Война уже идет, как вы могли догадаться. Пауки, заточенные в одну банку, сами друг друга пожрут. Войну можно и нужно остановить. На первый взгляд все просто, а это дело требует неординарного подхода. Нам нужно получить ключи к алмазам, сохранить налаженную схему, сменить персонал и продолжить работу, безболезненно, быстро и эффективно. Тогда наши труды не пройдут даром. Одной силой тут не обойдешься. Нужна ювелирно точная работа. Но для начала я хотел бы задать вам один вопрос. Вам все понятно в схеме?