– Уходим. Здесь облава. Нас заложили, – сказал тот, что сидел с водителем рядом. Джип тут же исчез с места происшествия, будто его здесь никогда и не было. Через десять минут здание сберкассы было отцеплено милицией.

Тем временем черная «четверка» заехала в подворотню дома на Кутузовском проспекте. Алиса не отставала. Она боялась упустить машину из поля зрения. «Четверка» остановилась возле третьего подъезда пятиэтажного дома. Она дождалась, пока водитель войдет в дом, и побежала следом. Он открывал дверь лифта, когда она влетела в подъезд. Что теперь делать, девушка не знала. Она растерялась.

– Заходите, барышня, я вас жду.

Алиса неуверенной походкой направилась в лифт. Готовясь к поездке в сберкассу, она решила, что будет лучше, если ее не заметят те, кто приедет за портфелем. Для этого девушка надела на голову косынку, убрав под нее свои роскошные волосы, и темные очки в крупной оправе.

– Вам на какой этаж? – спросил он, закрывая двери.

– На последний.

– Тогда вам выше.

Он нажал на кнопку четвертого этажа и улыбнулся. Ей улыбаться не хотелось. Она с удовольствием врезала бы ему коленом в пах и выхватила бы свой портфель, но бежать тут некуда, а противник выше ее на голову и, судя по всему, достаточно силен, чтобы сделать из нее мокрое место.

– Когда следующий раз пойдете на ограбление, – заговорил он, – постарайтесь выглядеть более естественно. Ваш камуфляж привлекает к себе внимание. Поверьте мне, как профессионалу в этом деле.

– Так вы вор?

– Нет, я шутник. Но в нашем доме вижу вас впервые. Правда, здесь грабить некого, а на пятом этаже – тем более.

Кабина остановилась. Молодой человек подмигнул девушке.

– Удачи. И не тряситесь так. В первый раз всегда страшно.

Он вышел из лифта и унес с собой портфель. Она успела заметить, что он подошел к сорок седьмой квартире и полез за ключами.

Алиса нажала кнопку пятого этажа.

Войдя в квартиру, Журавлев крикнул от двери:

– Это я, отец.

Он оставил портфель и сумку с деньгами у порога и прошел в кухню. Пожилой сгорбленный старик с гордо поднятой головой старался показать свою силу. Ему очень не хотелось выглядеть развалиной, нуждавшейся в помощи и опеке. Старик сидел в инвалидной коляске и улыбался.

– Ты будешь пить со мной чай, Вадим? Я сейчас тебе налью.

– Некогда. Медсестра не приходила?

– У них и без меня клиентов хватает. Придет.

Сын выложил на стол коробки с ампулами.

– Здесь все, что выписал врач. Надеюсь, она разберется в этих стекляшках.

– Не беспокойся. Я подскажу. Странно, что тебя медицина не увлекала. Твоя мать была хорошим врачом.

– Мне достались твои гены. Стоит мне войти в поликлинику, как тут же подступает тошнота к горлу. Кровь, белые халаты, сверкающий линолеум, узкие коридоры, запах эфира и лекарств. Нет, это не мое! Не лежит душа.

– Ты куда-то уходишь?

– Часа на два-три. Нужно отвезти книги одному приятелю.

– Хорошо. Я буду ждать тебя к ужину.

Он смотрел на сына влюбленными глазами, а Вадим всегда прятал свой взгляд, находя себе какое-либо дело, требовавшее внимания. Поэтому он не любил и есть вместе с отцом – тут приходилось смотреть в глаза друг другу.

– Если я задержусь, ужинай без меня. Мы с приятелем давно не виделись. Я на нижний замок дверь закрывать не буду, чтобы ты долго не возился с ключами. Медсестры нетерпеливы, убежит еще.

– Ничего, я и без уколов еще лет пять протяну. Ну иди с Богом!

Вадим усмехнулся.

– Вот старики! С сорокового года в партии, коммунист до кончиков ногтей, атеист, судья, депутат и на тебе!

– Партии давно уже нет. А что-то святое должно оставаться в душе.

– Кто бы показал мне эту душу! Я бы ее потрогал. Никаких душ в наше время не существует. Одно удушье осталось. Ну ладно, пока, опаздываю.

Вадим схватил свою поклажу и, выйдя из квартиры, побежал по лестнице вниз.

Как назло, ни один телефон-автомат в округе не работал. Алиса металась из стороны в сторону. Наконец ей удалось убедить продавщицу в аптеке в необходимости срочного звонка. Ее пропустили в кабинет, где стоял телефон, но женщина в белом халате осталась рядом. Свободно здесь не поговоришь, но у нее не было выбора. Она сняла трубку и набрала нужный номер. Пара гудков и на другом конце провода послышался грубоватый мужской баритон.

– Слушаю вас.

– Попросите Бубу к телефону.

– Кто говорит?

– Алиса Ухова. Это очень срочно.

– Сейчас узнаю.

Спустя полминуты раздался резкий голос с сильным акцентом.

– У тебя хватило наглости мне звонить? Курица общипанная!

– Не кричите. Выслушайте меня. Я готова сама сейчас с вами встретиться. Получилось недоразумение. Поверьте мне, я сделала все так, как надо, но документы унесли. Я знаю, где они, но мне самой их не достать.

– Ты чего плетешь, девочка? За кого ты меня держишь?

– Где мы встретимся?

– Через час у шашлычной на Таганке.

– Нет. Через полчаса. Время дорого.

В трубке послышались короткие гудки.

Алиса, улыбнулась, извинилась за беспокойство, и ее проводили к выходу.

Она быстро впрыгнула в свою машину и понеслась, к центру. По дороге она заехала к своей подруге в офис турбюро. После недолгих уговоров ей удалось убедить приятельницу дать ей на время два сотовых телефона напрокат. Алиса записала их номера. Через тридцать пять минут она подъехала к шашлычной и остановила машину в сотне метров от входа.

На место происшествия приехал начальник окружного Управления внутренних дел полковник Татарский. Его раздражение было вызвано не самим происшествием, а тем, что у сберкассы стояла машина телевизионщиков с пестрыми рекламными пятнами и надписью «Дорожный патруль». Майор уже давал интервью, красуясь перед камерой в ярких лучах софитов.

– Ну что это? – спросил Татарский у встретившего его капитана.

– Ничего не сделаешь, товарищ полковник. У нас с ними договор. Они тоже работают.

Полковник в ответ фыркнул и зашел в помещение. На полу были трупы и разбитые стекла. Работали эксперты.

– Что свидетели?

– Загнали их в автобус. С ними наши ребята занимаются. Картина происшествия понятна, но причины не ясны.

Полковник подошел к столу и посмотрел на труп.

– Жора Битюк, он же Шато Каркавия, он же Вано. Сборщик налогов из группировки Рамзеса.

– И как вы их всех запоминаете, товарищ полковник?

– Поработай с мое, парень, и тебе все эти кликухи во сне сниться будут.

Капитан подал Татарскому стопку удостоверений.

– По корочкам этот самый Вано является помощником депутата, инструктором школы по подготовке охранных структур, а также коммерческим директором фирмы «Гранат». Второй бандит имел два удостоверения. И все в том же духе. А вот мужик, которого они завалили – личность непонятная. Член Коллегии адвокатов московского отделения Григорий Ефимович Гольберг. Похоже на правду. И удостоверение будто настоящее, но зачем им понадобилось безобидную овцу при всем честном народе убивать? Не могу понять. Один охранник умер по дороге в больницу. Второй в кабинете директора отвечает на вопросы дознавателя. В перестрелке погибли две женщины и ребенок шести лет. Их уже увезли в морг. Важно установить, от чьих пуль полегли. У Вано и его подельника «ТТ» были, а у охраны «ПМ». Прокуратуру эти вопросы в первую очередь заинтересуют.

– Уже готовишься сдавать?

– Так это ведь их работа. Чего нам надрываться, все равно отберут.

– Это твой район, капитан, и спросят в первую очередь с тебя. Врубился?

– Теперь, Илья Владимирович, разборками никого не удивишь. Их по сотне на день боевики проводят. Глаз замутнел, а слух у обывателя притупился. Сенсаций не будет.

– Смотрю я на тебя, Степан, и понять не могу. С виду нормальный парень, толковый, дело свое знаешь, а рот раскроешь – кирпичи сыпятся. Ладно, трупы в морг, отцепление снять, народ распустить. Стекла и витрины – дело хозяев, но сберкасса должна работать. А вот полы мыть и мусор убирать сам будешь, когда эксперты со своими кисточками свалят. В шесть вечера вся группа с предварительным отчетом у меня в кабинете, а теперь веди меня к охраннику, я сам ему пару вопросов задам.