Попав в помещение, Журавлев нашел кабинет с табличкой «Директор» и вскрыл его с той же легкостью, что и входную дверь. Он не ошибся, – у директора конторы обязательно имелся городской телефон. Вадим набрал московский номер того самого Максимыча, что подарил ему отмычки.

– Приветствую тебя, старина, с черноморского берега Крыма. Как дела в столице?

– Сложно, очень сложно. Отдыхай пока. Здесь тебе делать нечего.

– Мне и здесь уже делать нечего. Красными флажками обнесли.

– А вот это ты зря. Не можешь жить по-тихому?

– Не получилось.

– На днях к тебе приедет Монах с подробным раскладом. Где он тебя найдет?

– От Симферополя пусть возьмет такси до Ялты, а по вечерам, после шести, гуляет возле аттракционов в начале набережной. Я его сам найду.

– Значит, ты серьезно влип?

– Похоже на то. Запомни имя – Басов Валерий Юрьевич, пятьдесят четвертого года. Ромов Александр Григорьевич, живет в Питере. Что за люди?

– Узнаю.

– Ну все, старик, больше болтать не могу. Привет семье.

Журавлев положил трубку, вытер ее платком и быстро покинул помещение.

Выпив в баре пару кружек пива, он направился вверх по улице Дражинского к гостинице «Ялта». Прогулявшись по парку, он посидел на скамеечке, а потом пошел на платную стоянку. У него даже талон проверять не стали. Сторож кивнул ему, будто они век были знакомы, и продолжил судачить с какой-то полной женщиной. Очевидно, жена принесла ему ужин, если судить по количеству походных кастрюлек.

Машин было много. Они стояли в четыре ряда, а стоянка уходила вглубь парка на пару сотен метров. «Опелей» хватало, но все были современными машинами с сигнализацией, а на ключах Басова дистанционный пульт отсутствовал. И все же он нашел нужный ему автомобиль.

Это был уже не автомобиль, а антикварная роскошь, Журавлев видел такие огромные, прочные и надежные машины в старых журналах и фильмах конца шестидесятых. Цвет голубой с белым, хромированные детали, и на вид, словно только что сошел с конвейера завода. Видимо, хозяин очень ценил свою тачку и уделял ей немало времени.

Он открыл дверь и сел на мягкое кожаное сиденье. Машину держали в гараже, если хозяин не соизволил поставить сигнализацию. Об этом догадаться нетрудно. И еще одна мысль посетила Журавлева. Номера крымские. Хозяина машины хорошо знают, и он не очень беспокоится за то, что какой-нибудь придурок рискнет ее угнать с улицы.

Тщательный осмотр салона дал свои результаты. В отделении для перчаток лежал техталон и доверенность на имя Басова, выданная владельцем машины, проживавшим в Симферополе. Говорков Кирилл Игнатьевич пятидесятого года рождения. Чем этот Говорков так обязан Басову, если отдал ему такую машину на неопределенный срок?

В багажнике машины лежал чемодан. Помимо вещей там находились два конверта. Изучать содержимое Журавлев не стал, а сунул конверты в карман. Топтаться возле машины не имело смысла. Все, что мог, он узнал и большего здесь не найдет.

Возвращаясь к воротам, он услышал голос сторожа, который продолжал что-то громко обсуждать со своей пухлой подружкой.

– А я тебе говорю, что теперь Людку затаскают. И чего дура пошла сама на себя донос строчить. Мало ей неприятностей!

– А чего тебе до нее? – Склонившись к окошку, спросил Журавлев. – Сама виновата.

У Вадима была интересная черта – он умел влезать в разговор с таким видом, будто и участвовал в нем с самого начала и знал больше других. Вот только на минуту отошел водички попить.

– Так она же моя племянница. Васьки Трофимова, моего двоюродного брата дочка. С мужем не повезло, сын с какой-то шлюхой из дома сбежал, а пацану тринадцать только стукнуло. А тут на тебе, винтовку нашла и побежала докладывать. На кой ляд? А из этой винтовки какого-то маршала хлопнули. Ну не дура!

– Это твоя, дед, Людка, что на Слободской живет?

– На Верхней Слободской, где у Жорки дом сгорел этой весной.

– Ну так я ее знаю. Она же здесь работает, – и он кивнул на гостиницу «Ялта».

– Горничной я ее устроил На свою голову. Она и тут вляпалась. Непутевая баба. Теперь менты из нее всю душу вытрясут. Все начальство из Симферополя понаехало. И когда успели?

– Ну, про маршала ты, конечно, перегнул палку. Какой он маршал.

– Так вот у жены спроси, – кипятился старик. – Она в ихнем санатории в столовой работает, всех этих боровов знает.

– Да уж, – подтвердила женщина. – Большая шишка из Москвы. Генерал уж точно и не с одной звездой. Пятый год к нам приезжает. Солидный такой дядечка. Напыщенный как индюк, даже не улыбался. Вечно морда недовольная, будто ему яду в борщ навалили. Фамилию вот запамятовала…

– Генерал Прибытков, – сорвалось у Журавлева.

– Точно. Прибытков.

– А кем доказано, что его пристрелили из винтовки? – с недоверием спросил Журавлев.

– Так в десять утра его шлепнули на пляже. А к нам на территорию мышь не проскочит. Милиция сначала туда приехала, а потом прямиком в гостиницу. А там Людка про винтовку лопотать стала, балаболка. А за день до этого еще ключ от того же номера дежурному принесла. Ну не дура! Ей всегда больше всех надо.

Тут в разговор дед вмешался.

– Майор среди ментов был, Данила. Я его еще пацаном помню, по садам стервецы шастали. Толковый парень вырос. Так он сразу определил, что стреляли из той винтовки.

– Данила докопается, – кивнул Журавлев.

– Людку бы только не дергали.

Вадим умел не только влезать в разговор, но и выходить из него так, что через минуту про него забывали. Старики все еще спорили, а наш герой отправился домой переодеваться для выхода в город. Надев костюм и галстук, он пошел на Верхнюю Слободскую улицу.

Погорелый дом найти не составило труда, а где живет Людмила Васильевна Трофимова, ему старушки указали. Правда, по мужу она была Овчинникова, но все ее знали с детства как дочку Васьки Трофимова. Непутевая в папашу. Тот пил-пил и в могилу слег, и этой не везет. Народ у нас разговорчивый и спрашивать ничего не надо, сам расскажет, да еще приукрасит.

Женщина выглядела не очень хорошо в домашних условиях. Радости в лице не было. Морщинок у рта от избыточной улыбчивости не нашлось, зато у глаз и на переносице их хватало.

– У меня к вам несколько вопросов, Людмила Васильевна.

– Но я уже все утром майору Скокову рассказала.

– Знаю. Данила работает в милиции, а я в республиканской прокуратуре. Речь идет об убийстве, а это наша прерогатива. Впрочем, много времени я у вас не займу.

– Проходите.

Журавлев вошел в дом. Тесно, не уютно и бедно. Такие хибары сдают курортникам, а не живут сами. Гостю предложили стул, но он отказался.

– Я был в этом номере. Там найден паспорт на имя Басова из Москвы. Вы видели его?

– Нет, мне показалось, что он там не ночевал. Постель не тронута.

– Теперь я задам вам еще один вопрос. Без протокола. Никто об этом не узнает, но мне нужно знать правду. Это важно. Скажите честно, кто вас попросил приклеить записку под столом в номере 725? – Женщина покрылась красными пятнами и едва не расплакалась. – Тут нет никакого криминала, и я вас ни в чем не обвиняю. Кто же?

– Молодой человек. Я перебирала белье в подсобке. Он зашел ко мне и передал пакетик, запаянный в целлофан. Попросил приклеить под крышку стола. Я не хотела. Но знаете, как бывает. Денег на жизнь не хватает, а он дал мне десять долларов. Я согласилась.

– Что еще он просил сделать?

– Как только хозяин номера вернется, я должна была позвонить ему в номер по телефону и сказать, что ему письмо под столом и, не отвечая на вопросы, положить трубку.

– Именно поэтому вы наблюдали за номером?

– Специально не наблюдала. Заглядывала периодически, но кровать оставалась нетронутой. Он так и не появился.

– А шампанское с фруктами кто заказывал?

– Кто-то другой. Очевидно, убийца. Официант его запомнил, а когда ему показали паспорт Басова, то он его не признал. В номере находился посторонний.

– Возможно. Скажите, тот, кто просил вас подложить письмо, мог сойти за военного?