Из–за находившихся примерно в двух километрах от них невысоких холмов приближалось несколько машин необычного вида. Они подъехали к основанию ракеты, и вскоре послышались громкий лязг и стук. Последовало легкое шипение, и дверь кабины медленно открылась.

– Просто проходите, — сказал пилот. — Примерно как спускаетесь на лифте в метро [17].

Почти так и было. Мартины очутились в небольшой круглой кабине, механический голос велел им отойти от дверей, и они почувствовали, что опускаются вниз. Когда двери снова открылись, все трое, к своему изумлению, вошли внутрь автобуса с большими окнами из толстого прозрачного пластика.

Переход был столь поразительным, что Дафна не могла понять, как это произошло. Затем она увидела, как кабинка лифта опять уносится вверх, скользя вдоль борта корабля на выдвижной «гармошке», какие бывают у пожарных подъемников. Через мгновение лифт спустил пилота со штурманом и автобус быстро двинулся по дну кратера. Все было очень по–деловому и методично, и безо всякой романтики.

– Интересно, где папа? – спросил Майкл.

– Ждет в обсерватории. — сказала мать, отвлекшись от мысли, догонит ли их багаж целым и невредимым. — Смотри – вот она!

Обогнув холмы, они выехали на почти плоскую равнину, где смотрели в небо большие, похожие на паутину металлические рещетки. Дафна никогда бы не догадалась, что это телескопы: нигде не виднелись серебристые купола – отличительный признак земных обсерваторий. Хотя, конечно, глупо было ожидать их здесь; на Луне нет ни ветра, ни дождей, и даже самое тонкое научное оборудование можно все время держать под открытым небом, нисколько не опасаясь, что с ним что–либо случится.

Сами астрономы, однако, жили в полностью освещенном подземном мире в пятнадцати метрах под поверхностью Луны. Чтобы туда добраться, автобус съехал в глубокий спуск, который заканчивался широкими металлическими дверями, медленно открывшимися при их приближении.

Они оказались в камере, достаточно большой, чтобы в ней поместился автобус, двери за ними затворились, и раздалось шипение. Затем открылись двери впереди, и автобус въехал в просторный подземный гараж. Вокруг снова был воздух; Дафна поняла это, когда внешний мир вдруг опять наполнился звуками.

– Папа! – крикнул Майкл, показывая в окно автобуса, Профессор Мартин стоял с ожидавшей их небольшой группой коллег и махал рукой. Вскоре он поднялся в автобус, и семья встретила его поцелуями и объятиями.

– Ну, как путешествие? – спросил он. — Космической болезни ни у кого не было?

Ответом ему стал хор возмущенных протестов бывалых путешественников.

– Рад слышать. А теперь идем ко мне. Полагаю, вам не помешает отдохнуть и подкрепиться.

В течение последующих пяти минут Дафна заново училась ходить. Сила тяжести на Луне давала лишь одну шестую от земного веса, и каждый шаг подбрасывал ее на метр в воздух. Но от этого имелось средство – всем гостям выдали широкие пояса со свинцовыми грузами. Даже так ощущалась необыкновенная легкость, но ходить было намного проще Дафне уже не казалось, что ее сдует первым же сквозняком

– Когда привыкнете, — сказал профессор Мартин, — сможете снять грузы; у нас их, как видите, никто не носит. Это вопрос практики, нужно лишь выучиться двигаться помедленнее. Но если захочется, можно прыгать вволю!

Почти без видимых усилий он подпрыгнул к семиметровому потолку, а через несколько секунд мягко опустился обратно.

– Но не делайте так сами, — предупредил он, — пока как следует не освоитесь – а то еще упадете на голову! Пойдем те, познакомлю вас с коллегами.

Дафна всегда полагала – хотя и не отдавала себе в этом отчета, — что астрономы обязательно должны быть бородатыми стариками с отсутствующим выражением лица, большую часть жизни проводящими за телескопами. (Папа, естественно, был исключением – как обычно.)

Вскоре, однако, она обнаружила, что никто из сотрудников обсерватории нисколько не подходит под это описание.

Большинству было от двадцати до сорока, и почти половину составляли женщины. А выражения лиц некоторых молодых людей были отнюдь не отсутствующими – даже совсем наоборот.

Представив коллегам, профессор Мартин повел семью по лабиринту из широких коридоров, на перекрестках которых висели указатели: «Центр воздухоснабжения», «Административный отдел III», «Медицинский отдел», «Спальный блок» – или довольно интригующе – «Опасно! Не входить!».

С тем же успехом, подумала Дафна, они могли ходить по какому–нибудь большому зданию на Земле. Лишь необычная легкость, которую Дафна, наверное, перестанет замечать уже через несколько дней, говорила о том, что они на другой планете.

Личные апартаменты профессора Мартина состояли из четырех больших комнат в жилой части колонии. Они были светлыми и просторными, хоть и находились глубоко под поверхностью Луны. Миссис Мартин окинула комнаты взглядом и решила, что тут обязательно нужно навести порядок. Как только они устроились в хрупких на вид, но очень удобных креслах, профессор Мартин закурил трубку и начал выпускать клубы дыма к потолку, где их быстро всасывал кондиционер.

– Что ж, — начал он, — рад вас видеть. Жаль, что не смог пригласить близнецов, но вряд ли удалось бы добиться для них места на корабле – к тому же они еще слишком маленькие.

– Ты не рассказал, дорогой, — во взгляде жены появилась тревога, — почему ты не смог прилететь на Землю.

Профессор Мартин нервно кашлянул.

– Крайне необычное стечение обстоятельств. За два дня до вылета домой произошло то, чего я ждал всю жизнь. Мы обнаружили зарождающуюся сверхновую.

– Звучит красиво. И что же это значит?

– Сверхновая – это звезда, которая взрывается с такой колоссальной вспышкой, что внезапно становится в сотни миллионов раз ярче. Собственно, в течение нескольких дней она испускает столько же света, сколько вся Вселенная. Мы не знаем, что является тому причиной, — это одна из великих загадок астрономии.

Тем не менее это произошло с довольно близкой звездой и – великая удача! – нам повезло обнаружить это на ранней стадии, когда взрыв еще не достиг пика. Мы провели серию прекрасных наблюдений, но несколько дней пришлось работать сверхурочно.

Организационные вопросы я уже решил, хотя пройдет еще несколько недель, прежде чем мы закончим. Сверхновая медленно умирает, и мы хотим посмотреть, что будет когда она вернется к обычному состоянию. Кстати, в момент максимальной вспышки она светила настолько ярко, что даже на Земле ее можно было увидеть среди бела дня. Думаю, ты слышала об этом по радио.

– Кажется, что–то такое было, — пробормотала миссис Мартин, — но я не обратила внимания.

Профессор Мартин в притворном отчаянии воздел руки.

– Событие, которого не случалось полтысячелетия, и ты не обратила внимания! Целое солнце, возможно вместе со всеми своими планетами, исчезает во вспышке гигантского взрыва – а тебе и дела нет!

– Определенно есть. Это расстроило все планы на отпуск, и мне пришлось отправиться не на Майорку, а на Луну. Впрочем, я не жалуюсь, дорогой, — улыбнулась она. — Вот уж действительно – перемена обстановки.

Дафна слушала отца с зачарованным ужасом. Образ взрывающейся звезды – целого солнца с, возможно, обитаемыми планетами вокруг – полностью овладел ее разумом.

– Папа, — спросила она, — а здесь это может случиться?

– О чем ты?

– Ну, может ли наше солнце стать – как ты ее назвал? – сверхновой? И если да, что тогда будет с нами? Наверное, Земля расплавится.

– Расплавится? Господи, да у нее не будет на это времени! Она просто превратится в облако газа и рассеется. Но не беспокойся, шансы на то, что это произойдет, — несколько миллионов к одному. Поговорим лучше о чем–нибудь менее мрачном. У нас сегодня вечером танцы; думаю, вы захотите пойти!

– Танцы? Здесь, на Луне?

– Почему нет? Мы стараемся жить обычной жизнью и развлекаемся как можем. У нас есть кинотеатр, маленький оркестр, весьма приличная театральная студия, спортклуб и многое другое, что позволяет со вкусом проводить свободное время. Танцы бывают дважды в день – в полдень и в полночь.