— Брайана еще спит, но скоро должна проснуться, — тихо промолвила Николь, когда они оказались в квартире. — Присядь, пожалуйста, а я пока переоденусь.

Джейку показалось, что она читает его мысли; ему даже стало немного не по себе от этого, но он не мог оторваться от ее пленительных твердых сосков, розовевших сквозь облегающий купальник. Николь быстро отвернулась от его горячего взгляда и зашагала к двери.

Только тут Джейк осознал, что его дочь спала где-то совсем рядом.

— Ники, постой. — Ему была противна собственная неуверенность. — Я знаю, что Брайана спит, но если пообещаю тебе не будить ее…

Николь открыла дверь, и он заметил, что это была ванная, а не спальня. Показав рукой на другую дверь, она ответила:

— Ладно, Джейк. Брайана все равно не проснется раньше положенного срока.

Как только дверь ванной закрылась за Николь, Джейк собрал всю свою храбрость. Накануне вечером ему пришлось ждать около часа для восстановления душевного равновесия хотя бы до такой степени, чтобы со скоростью шестьдесят миль добраться до Лос-Анджелеса.

Будь это в прежние времена, он сразу бы прибег к самому простому выходу из трудного положения и смертельно напился, чтобы забыться, успокоить расходившиеся нервы. Однако с годами Джейк заметил, что результат всегда был одним и тем же: жуткая головная боль — последствие принятого большого количества алкоголя — и по-прежнему не решенные проблемы.

Подходя вчера к застекленной двери студии, Джейк не сомневался, что предстоящий разговор с Николь станет последним в их романе. Он рассчитывал встретить с ее стороны холод и сопротивление, и это вполне его устраивало. Вероятно, потом он даже сочинил бы прощальную песню и пошел дальше по жизни своим независимым путем. Но на самом деле все вышло совсем не так, как ожидалось.

Шум льющейся воды напомнил Джейку, что Николь вот-вот должна выйти из ванной, и он тихо направился в сторону спальни.

Брайана лежала в кроватке у противоположной стены, свернувшись калачиком. С обеих сторон ее постели валялись разбросанные в беспорядке мягкие игрушки. Все картины, которые воображал Джейк, вдруг в один миг слились в яркую действительность, и недавнее волнение сменилось наплывом тепла и благоговения.

Золотистые каштановые волосы, разметавшиеся по подушке, обрамляли хорошенькое детское личико. Джейк с трудом сглотнул что-то, подступившее к горлу. От неожиданных слез перед глазами все стало расплываться, и он часто заморгал, чтобы лучше разглядеть дочурку. Господи, она была такой крошечной… и в то же время уже такой большой. Мой малыш. Как много он упустил в своей жизни! Ее первую улыбку, первые зубки, первые шаги.

И что же делать сейчас? Джейк посмотрел на милое невинное личико и тотчас почувствовал невыразимую нежность и желание защищать это беспомощное создание. Он обязательно удочерит Брайану, если даже его имя и не записано в свидетельстве о рождении. Он сделает все возможное, чтобы больше никогда ничего не упускать.

Брайана тихо вздохнула во сне и перевернулась на животик, уткнувшись лицом в подушку. Джейк наклонился и хотел поправить ее мягкие локоны… но сдержался, боясь разбудить девочку до прихода Николь. Он даже спрятал руки в карманы, чтобы не поддаться соблазну дотронуться до нее, заключить в свои объятия и убедиться в реальности происходящего. Пока он был для дочери всего лишь незнакомцем и мог напугать ее.

Шум воды в ванной смолк, и через несколько минут в дверном проеме появилась Николь. Она была босая, в одном только пушистом белом халате. Джейк с трудом выговорил, не узнав своего голоса:

— Дочка очень похожа на тебя.

— Зато у нее твои глаза.

Они смотрели друг на друга, не в силах продолжить разговор. Брайана опять заворочалась в своей кроватке, и Николь осторожно заметила:

— Может быть, тебе лучше вернуться в гостиную? Я скоро приду.

Возвратилась она уже в поношенных джинсах и просторном зеленом свитере. От предложения чая со льдом он отказался: в горле все еще стоял ком, и трудно было глотать.

Они сели друг напротив друга, он — на край дивана, она — в кресло. Вновь воцарилось молчание.

— Джейк…

— Ники…

Они заговорили одновременно, тут же смолкли и молчали до тех пор, пока Николь жестом не показала, чтобы он продолжал. В голове путались обрывки вопросов, но ни один из них он не в состоянии был четко сформулировать. Наконец ему все-таки удалось проговорить:

— Зачем? — Откашлявшись, Джейк попытался яснее выразить свою мысль: — Зачем ты лгала мне, Ники?

— Я не знала, что еще делать.

— Но я же предлагал тебе стать моей женой…

— Верно… поэтому-то мне и пришлось обмануть тебя.

— Даже если бы ты не вышла за меня замуж, я все равно заботился бы о тебе, — не унимался Джейк.

— Знаю, но нам обоим от этого не легче.

— Не будь смешной. — Вместо неуверенности откуда-то стало подниматься раздражение. — Возможно, я испытывал к тебе чувство ненависти в тот вечер, но чего было еще ждать после того, как сперва ты отказалась выйти за меня замуж, а потом сказала, что отцом ребенка является другой мужчина? — Джейк прислонился к диванным подушкам и бросил на Николь вызывающий взгляд, но тут же осадил себя. В его тоне появились нотки сожаления. — Мне не следовало прогонять тебя, Николь. Я ведь знал, что ребенок мой.

— В любом случае я бы ушла. Остаться после того, что наговорила тебе!..

— И куда же ты поехала? — рискнул спросить он. — Когда я обнаружил, что твой гардероб пуст, то сразу отправился в студию Эдама. Почему ни он, ни Дэвид так мне ничего и не сказали? Ты уехала к своим родителям?

— Нет, не к ним. — Николь грустно улыбнулась. — Ты же знал, что туда я не могла поехать, даже если бы захотела. — Она посмотрела на него глазами, полными боли. — Джейк, давай не будем говорить о прошлом и вернемся к настоящему.

— Хорошо. Только сначала расскажи мне все о Брайане.

— Она — единственное, о чем я не сожалею. — При мысли о дочери глаза Николь засияли, а выражение напряжения на лице исчезло. — Я никогда не считала ребенка своей ошибкой, несмотря на то что поначалу он не входил в мои планы. Джейк, она просто чудо, а чудо не бывает ошибкой.

— Как ты узнала, что она не слышит?

— Я чуть не потеряла ее. — Зеленые глаза Николь снова сделались печальными; она тряхнула головой и, глубоко вздохнув, продолжала: — Здесь особенно не о чем говорить, просто однажды Брайана долго не просыпалась, и я пошла проверить ее. Войдя в спальню, я увидела, что она лежит в кровати с открытыми глазами, но какая-то вялая, безразличная. Первое, что я подумала, — режутся зубки. Лишь когда у нее началась рвота и поднялась высокая температура, я отвезла ее в больницу. Я ждала в коридоре, а ее обследовали. — Николь закрыла глаза, вспоминая. — Через три часа полной неизвестности вышел врач и сказал, что после конвульсий девочку частично парализовало, но это должно пройти. Необходимо было дождаться результатов обследования, но врач уже не сомневался, что у Брайаны менингит. Он, конечно, предупредил меня о возможных осложнениях, но я была счастлива уже тем, что Брайана жива. Больше меня ничто не волновало.

В течение нескольких минут Джейк сидел, не смея пошевелиться. Николь ждала его реакции, все еще оставаясь в плену воспоминаний, и, когда он вдруг заговорил, вздрогнула от неожиданности.

— Выходи за меня замуж, Ники. Я удочерю Брайану и дам ей имя.

Николь напряглась.

— Что значит — дашь ей имя? — холодным, спокойным голосом произнесла она. — У Брайаны уже есть имя. Оно записано в ее свидетельстве о рождении. Сейчас не то время, когда женщине приходилось выходить замуж лишь затем, чтобы иметь положение в обществе или чтобы ее внебрачный ребенок не стал изгоем.

— Я вовсе не о том. — Джейк чувствовал, как у него внутри растет негодование. — Черт побери, я просто хочу быть ей настоящим отцом. Ведь все произошло по моей вине.

— Тебе не в чем себя упрекать. Я сама решила родить ребенка, и поэтому вся ответственность лежит только на мне. Я могла просто сделать аборт.