Джайна посмотрела на Андуина. Он тихо стоял, его лицо побледнело и синие глаза были невыразимо грустными. Он не предпринимал никаких попыток прервать беседу своих отца и друга о мировой войне. Она обернулась к Вариану.

- У меня есть кое-что, что может помочь, - сказала она. - На мое сохранение перешло очень могущественное оружие. Оно разрушит Оргриммар так же, как Орда разрушила Терамор. Но мы должны действовать сейчас, когда их глупая армия собралась в Оргриммаре. Если мы не поступим так, то момент будет потерян!

Ее голос повысился на последнем слове, и она поняла, что сжала свои кулаки. Она хотела большего, чем просто запустить Радужное Средоточие на Гарроша и его любимый Оргриммар.

 - Мы можем уничтожить каждого из этих зеленокожих ублю...

- Джайна! - восклицание, полное боли, пришло от Андуина. Удивившись, Джайна замолкла.

- То, что произошло в Тераморе - больше, чем трагедия, - сказал Вариан, деликатно развернув Джайну к себе. - Это была непоправимая потеря, мерзкое и трусливое деяние. Но мы не должны обмениваться жертвами, напрасно теряя все больше солдат Альянса.

- Даже в Орде могут найтись те, кто не приемлет произошедшее, - сказал Андуин. - Например, таурены. И даже большая часть орков ценят честь.

 Джайна покачала головой.

- Нет. Больше нет. Слишком поздно для этого, Андуин. Слишком поздно. После того, что они натворили, нет пути назад. Ты не видел... - ее голос оборвался, и чтобы продолжить, она приложила все свои силы. - Мы должны принять ответные меры. И мы не можем ждать. Кто знает, какое злодеяние совершат Гаррош и его Орда, пока мы готовимся? Мы не должны допустить другого Терамора, Вариан! Разве ты не понимаешь?

- Мы будем биться с ними, не беспокойся - но мы сделаем это на наших условиях.

Она дернулась, освободившись от его хватки, и отступила.

 - Я не знаю, что случилось с тобой, Вариан Ринн, но ты превратился в труса. А что до тебя, Андуин, то мне жаль, что я поощряла твое детское легковерие. Нет надежды на мир; нет времени для стратегии. Я сама принесу им их гибель. Вы оба глупцы, раз не хватаетесь за шанс!

Они воскликнули её имя, отец и сын, столь разные, но удивительно похожие, когда они умоляюще обратились к ней.

Она просто отвернулась от них обоих.

 Весь израненный и с камнем на душе Кейлек вернулся в Нордскол, в Нексус. Вопреки требованию Джайны, он проследовал за ней. Отчасти из-за того, что опасался за ее безопасность и состояние ее разума, отчасти потому, что чувствовал - Радужное Средоточие все еще находится в Тераморе. Это заняло время - Кейлеку приходилось лететь, превозмогая боль от нешуточных ран, полученных в битве - и Джайна успела телепортироваться.

Он увидел огромный кратер и то, что осталось от Терамора. А осталось от него весьма и весьма немногое. Но Радужного Средоточия нигде не было видно. Кто-то уже нашел его. Он подозревал, что оно уже у Гарроша; жизни нескольких верноподданных вождя Орды были ничем в сравнении с мощью Средоточия. Разумеется, он послал отряд на его розыски.

После этого он покинул Калимдор ни с чем, вяло и с трудом летя на север, не имея ни малейшего свидетельства о том, что он действовал в интересах своей стаи, кроме разрушенного города, ставшего безмолвным доказательством его провала. Он неожиданно, но несомненно влюбился. Теперь и эта любовь была потеряна из-за того, что он сделал - или не сделал. Часть его хотела просто развернуться и улететь в неизвестном направлении. Но Калесгос не мог так поступить. Синие драконы возложили на него все свои надежды. Он должен был рассказать им обо всем, что произошло, и посоветоваться с ними, каким должен быть его следующий шаг.

Киригоса встретила его, как только он явился с юга. Она облетела вокруг него, показывая свою радость по поводу его возвращения, и весь остаток пути в Нексус летела бок о бок с ним.

- Ты ранен, - озабоченно сказала она. Множество чешуек было сорвано с лазурного тела Калесгоса, а кожа покрыта уродливыми синяками. Он мог лететь, но испытывал боль при каждом взмахе крыльев.

- Все лишь царапины, - отмахнулся он.

- Неправда, - ответила она. - Что стряслось? Мы почувствовали, что произошло нечто ужасное... и у тебя нет Радужного Средоточия.

- Эту историю я и хочу поведать, но лишь единожды, - ответил он, и голос выдал всю глубокую боль его сердца. - Ты созовешь стаю, дорогая Кири?

В ответ она подлетела к нему, прижав свою голову к его, затем улетела выполнять просьбу Кейлека. Стая ждала Калесгоса, и он помрачнел еще больше, отметив, что она уменьшилась со времени его отлета. Но также он был рад видеть, что Наригос, Тералигос, Банагос и Алагоса остались.

Он приземлился перед ними, оставаясь в своей драконьей форме, и осмотрелся вокруг.

- Я вернулся, но новости, которые я принес, ужасны.

Никто не проронил ни слова, пока он рассказывал им о своем сотрудничестве с Ронином и Кирин-Тором, с Джайной. О своих трудностях в определении местоположения Радужного Средоточия. И, наконец, понизив голос до бесстрастия, потому что не мог перенести это снова, о том, как Орда использовала их артефакт против Альянса, уничтожив все вокруг.

Они слушали молча. Никто не задавал вопросы. Никто не перебивал. Кейлек ожидал от них приступы ярости, но они оказались скорее подавленными, чем разгневанными тем, что их магия, их Радужное Средоточие было использовано для того, чтобы нанести столь чудовищное разрушение. Казалось, что-то сломалось внутри каждого из них. И Кейлек понял, что это было отражением его собственных душевных терзаний.

В течение долгого времени никто не проронил ни слова. Затем Тералигос поднял голову и печально посмотрел на Калесгоса.

- Мы потерпели неудачу, - сказал он. - Нашей обязанностью было следить за тем, чтобы магия использовалась мудро. Управлять ей. И мы с этой обязанностью не справились.

- Эта неудача целиком и полностью на мне, Тералигос, - сказал Кейлек. - Я был Аспектом. Я мог ощущать Радужное Средоточие, но мне не удалось вовремя обнаружить его.

- Оно было украдено у нас, а не у тебя, Калесгос. Мы все должны взять ответственность за это ужасное событие.

- Пока я остаюсь с вами, я ваш лидер, - сказал Кейлек, хотя слова, казалось, имели вкус пепла, когда он произносил их. - Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти его.

Даже если оно пропало без вести - снова. Если бы я только смог уничтожить его, когда оно было на борту дирижабля!

- Сейчас ты далек от него, как и когда все это только начиналось, - промолвила Алагоса. Хотя в ее голосе не было упрека, только грусть, ее слова задели. Она была права.

- Оно оставалось в Тераморе, - ответил Кейлек. - Оно не было уничтожено во время нападения. Кто-то снова похитил его; уверен, это была Орда.

- А я - нет. Мне скорее верится, что это сделала Джайна Праудмур. Ты же сказал, что она достигла Терамора раньше тебя, и к тому моменту, когда ты прибыл, Средоточия уже не было.

Кейлека поразили не столь слова, сколь тот, кто их произнес. Обвинение, высказанное мягким, но от того не менее обезоруживающим, голосом, исходило из уст Киригосы. Она находилась все это время позади, тихо выслушивая, но сейчас она вышла вперед.

- Джайна помогала мне найти его, - запротестовал Кейлек в ее защиту. - Она знала еще до того… до того, как случилось это, какой вред может нанести артефакт. Зачем ей самой брать его, не говоря ничего мне?

- Может потому, что она не доверяет тебе хранить его, - предположила Кири. И вновь в ее голосе и выражении лица не было никакой нападки, но Кейлек все равно чувствовал себя уязвленным. - Или может она собирается использовать его против Орды.

- Джайна никогда...

- Ты не знаешь, на что она способна, а на что - нет, - прервала Киригоса. - Она человек, Кейлек, а ты - нет. Ее королевство было стерто с лица Азерота, словно на карту нанесли кляксу от чернил. Она - могущественный маг, и Радужное Средоточие - орудие, уничтожившее ее народ - было в пределах ее досягаемости. Мы должны учесть эту возможность и быть готовыми к подобному варианту развития событий. Если это так, мы должны его найти - и вернуть. Какой бы ни была цена. Это наш артефакт, и ответственность за произошедшее отчасти лежит и на нас. Мы не должны допустить, чтобы он был использован снова.