Ребекка уже и сама почувствовала, что излишне увлеклась, но ей было трудно сдерживаться в таком состоянии. Она была вся на нервах. Лицо Стирлинга между тем посуровело.

— Не говори глупостей, — сказал он серьезно. — Если хочешь, чтобы тебя треснули по голове чем-нибудь тяжелым, возвращайся к себе домой, пожалуйста… — Он сердито вздохнул. — Ребекка, не будь такой феминисткой! Это же глупо! Смешно слушать! Я тебя связал по рукам и ногам? Хочешь, чтобы меня не оказалось рядом, когда ты повстречаешься со Слаем Капрой или Джерри Рибисом? Ты думаешь, без меня тебе будет легче договориться с ними?

Ребекка надолго замолчала, напряженно размышляя, а затем проговорила уже тихо:

— Но ситуация зашла в тупик, Стирлинг. Мы застряли на месте и не можем с него сдвинуться. Ходим вокруг да около одних и тех же уже выясненных вещей, и ни шагу вперед. Нам даже полиция не верит… Однако я чувствую, есть люди на этой земле, которые знают про Слая Капру, Джерри Рибиса и того зловещего официанта что-то такое, что поможет нам засадить их за решетку!

— Правильно, только тебе нужно набраться терпения и спокойствия, чтобы отыскать этих людей. Ты очень импульсивная, Бекки.

— Нет, я не импульсивная, — возразила она. — Я просто не могу сидеть сложа руки, видя, что дело стопорится.

— Тебя никто не просит сидеть сложа руки, малыш. Сегодня, когда мы ляжем в постель, у тебя появится хороший шанс проявить инициативу! — весело проговорил Стирлинг.

До него долетел тонкий аромат ее духов, и он вдруг понял, как сильно возбужден. Протянув руку, он обнял Ребекку за талию.

— Не надо обращаться со мной, как с ребенком!

— С чего ты взяла, что я обращаюсь с тобой, как с ребенком? Я хочу заняться любовью. Это что, уже преступление?

Он улыбнулся и поцеловал ее. Но Ребекка не ответила на поцелуй. На лице ее застыла холодная маска.

— Не сегодня, Стирлинг. Я устала, и у меня живот побаливает. — Она тяжело поднялась с дивана. — Сейчас я схожу в ванну, и потом спать.

С этими словами она, не оборачиваясь, вышла из комнаты, оставив не на шутку озадаченного и расстроенного Стирлинга. Поступок Ребекки вызвал в нем раздражение, но еще в большей степени удивил его. Это было так не похоже на нее. Однако тут он подумал о том, что причина стресса во всей этой злосчастной истории с гибелью Мариссы. У Ребекки после той трагедии действительно вся жизнь покатилась кувырком. Ничего удивительного, что она теперь ведет себя так странно… Может быть, им стоит провести выходные у ее родителей в Нью-Хэмпшире?

Он со вздохом поднялся с дивана и выключил в комнате свет, думая про себя: «Если так все и дальше будет продолжаться, у нее случится нервный срыв. Это как пить дать!»

Наутро Ребекка открыла глаза первой. Она хорошо выспалась, как в детстве, и вновь возродилась к жизни. Стараясь двигаться тихо, чтобы не беспокоить спящего Стирлинга, она повернулась на бок и принялась с интересом наблюдать за ним. Прошлым вечером она вела себя ужасно, и теперь ей было стыдно за свое поведение. Серый рассвет тускло пробивался в окно, а Ребекка лежала молча и пыталась разобраться в себе. Отчего это она вдруг вчера устроила тот спектакль? Что случилось? Усталость и нервы, наверное… Но как бы то ни было, а с утра она чувствовала себя превосходно. Повинуясь внезапно возникшему желанию, Ребекка придвинулась к Стирлингу и прижалась к нему. Ей захотелось сказать ему, как сильно она любит его и как ей неловко за вчерашнее.

Стирлинг что-то пробормотал в полусне, повернул голову и открыл глаза. Ребекка улыбнулась ему и принялась покрывать легкими поцелуями все его лицо.

— Милый, милый… прости меня, — шептала она. — Прости за вчерашнее дурацкое представление! Я люблю тебя!

Вместо ответа Стирлинг сгреб ее в объятия, увлекая за собой пуховое одеяло.

— Малыш… — пробормотал он хриплым со сна голосом, целуя ее и прижимая к себе. — А уж как я тебя люблю!..

Ребекка обхватила его лицо руками и целовала теперь медленно, со страстью, входя в его рот язычком. Стирлинг мгновенно пришел в возбуждение и начал ласкать ее груди. Обоих захлестнуло желание. Стирлинг лег на Ребекку сверху и стремительно вошел в нее. Они слились воедино, чувствуя желания и переживая ощущения друг друга как свои собственные. Каждый раз, когда они занимались любовью, они находили в себе все новые и новые источники наслаждения. Стирлинг двигался в ней быстро и настойчиво, крепко придавив к постели. Наконец он излил в нее свою любовь, и Ребекка, испытав оргазм, не сдержала сладкого громкого стона.

Затем комната погрузилась в тишину. И только с улицы еле-еле доносился шум проезжавших машин. Первым заговорил Стирлинг:

— Я так рад, что ты снова со мной.

— Я тоже, — искренне ответила Ребекка.

Накануне ей очень хотелось вернуться к себе домой. Ей было хорошо со Стирлингом, но она привыкла жить сама по себе и сильно соскучилась по своей прошлой холостяцкой жизни. Правда, сегодня утром она обрадовалась тому, что проснулась в его постели. Рядом с мужчиной, которого она хотела и которому отдалась тут же, спустя всего несколько минут после того, как открыла глаза.

— Может быть, нам все-таки стоит попробовать пожить вместе? — предложил в очередной раз Стирлинг.

— Если мы станем жить вместе, то больше потеряем, чем выиграем от этого, — сказала она с внутренней убежденностью в голосе. Ей очень не хотелось огорчать его своими словами, но он должен был знать, что она не передумала.

— Понятно… Независимость, свобода… Ну, конечно, — пробормотал он. — Но Жизнь состоит из компромиссов, Бекки. И потом я лично не считаю, что мы больше потеряем, чем приобретем. Подумай, милая, ведь какое это счастье — жить с любимым человеком! Когда тебя нет рядом, мне становится очень не по себе. Я скучаю по тебе каждый день…

— Да будет тебе! — воскликнула Ребекка. Она повернулась на бок, оперлась о локоть и взглянула на него. — Мы видимся три-четыре раза на неделе и часто вместе проводим выходные. Неужели тебе этого мало? — шутливо добавила она.

Стирлинг внимательно взглянул на нее и, подумав, ответил:

— Я хочу, чтобы мы не встречались, а были вместе. Всегда. И однажды это случится, вот увидишь! Я от тебя не отстану, не надейся! И придет день, когда ты станешь моей женой.

Едва Дэвид Макни увидел темноволосого мужчину под тридцать, хорошо одетого, среднего телосложения, который вошел через дверь-вертушку в вестибюль отеля «Интер-Континенталь», как сразу понял: это именно тот человек, с которым у него было назначено свидание на одиннадцать тридцать. Во-первых, он был один, а во-вторых, оказавшись в вестибюле, сразу принялся оглядываться по сторонам. Дэвид поднялся из-за столика, за которым сидел, и устремился к нему навстречу.

— Мистер Капра! — воскликнул он, протягивая для приветствия руку. — Очень рад, что нашли для меня время! — Он проводил его к своему столику и кивнул на стул рядом со своим. — Кофе?

— Пожалуй.

— Надеюсь, вы понимаете, зачем я вас пригласил, — торопливо заговорил Дэвид. Ему стало немного не по себе от взгляда этого человека. Он излучал холод и железную волю. Дэвид интуитивно понял, что от Слая Капры нигде не спрячешься, если в чем-нибудь перед ним провинишься. Он судорожно раскрыл свою папку, и из нее на пол вылетели те три письма, которые он получил в ответ на свое газетное объявление.

— Позвольте мне, — проговорил Слай Капра и поднял письма с пола. Он вернул их Дэвиду, но не раньше, чем взглянул на адреса, указанные на конвертах.

— Благодарю, — смущенно пробормотал Дэвид. Он подозвал официанта и заказал кофе. — Итак, я очень рад, что вы согласились встретиться со мной, мистер Капра. Думаю, вы сможете помочь мне в моих изысканиях.

Тот прищурился:

— В каких изысканиях?

Дэвид внутренне поежился под этим взглядом.

— Понимаете, дело в том, что я пытаюсь отыскать следы денег покойной Мариссы Монтклер. По поручению ее родителей. Вы не согласитесь…