Кристи снова огляделась, желая убедиться, что поблизости нет знакомых, и нырнула в шатер. Здесь она сразу села на один из стульев и приготовилась ждать.

Просидев в одиночестве несколько минут, она едва не решила уйти, но тут из-за ширмы раздались какие-то звуки. Кристи нервно обернулась. Трудно сказать, кого она ожидала увидеть: чернявую цыганку или сухонькую румынскую старушку в платке, — но точно не тридцатилетнюю женщину в светло-голубой блузке и черных брюках, с длинными светлыми волосами, забранными в низкий хвост. Подобная особа смотрелась бы куда уместнее за конторкой солидного банка, но уж точно не в шатре предсказателя.

Кристи выругала себя за то, что мыслит стереотипами.

— Хотите узнать судьбу? — спросила женщина с едва уловимым шотландским акцентом.

— Да, пожалуй, — кивнула Кристи.

Женщина накрыла стол тяжелой скатертью и села на соседний стул.

— Зачем вы здесь? — Она вдруг внимательно посмотрела на Кристи.

— В каком смысле? — опешила та.

— В том самом. — Женщина прищурилась. — Зачем вы пришли?

— Я… хотела узнать судьбу. Вы ведь гадалка.

— Да, — кивнула женщина. — Но и вы тоже.

Кристи схватилась рукой за горло. У нее занялось дыхание.

— П… простите?

— У вас есть Дар, не так ли? — Женщина произнесла это слово так, будто оно писалось для нее только с большой буквы. — Я чувствую ваш Дар.

Кристи ожидала от своего визита всего, но только не подобного поворота событий.

— Меня зовут Кристи.

— А я Розалинда. — Женщина улыбнулась. — Рада встрече.

Они пожали друг другу руки над столом, накрытым плотной скатертью. Подобная формальность казалась странной в столь необычных условиях. Входя в голубой шатер, Кристи здорово сомневалась в том, что поступает верно, и оттого чувствовала себя нелепо. Однако теперь, познакомившись с проницательной Розалиндой, она поняла, что может говорить откровенно, не скрывая правды.

— Вы правы. У меня есть некоторый… дар. Я предвижу события. Вернее, не сами события. Я словно ощущаю колебания, которые от них исходят, и могу делать выводы об источнике этих колебаний. Это странный дар. Я не могу управлять им. Просто порой на меня снисходит нечто вроде озарения. Однако предчувствия редко связаны со мной или близкими мне людьми.

Розалинда кивнула:

— Такое часто бывает. Мои родственники по материнской линии почти все обладают Даром, подобным вашему. Но всякий Дар можно развить. Вы не можете предвидеть события, связанные с собой, не потому, что не способны на это. Просто вы этого не хотите. А может, боитесь. К примеру, я не могу предвидеть будущее своих детей — боюсь увидеть что-то неотвратимое, то, на что не смогу повлиять. С подобным знанием было бы нелегко жить, правда?

— А в чем состоит ваш дар? И как вы о нем узнали? — заинтересовалась Кристи.

— Я вижу будущее с помощью карт. Они говорят со мной, выпадают в нужных сочетаниях, чтобы я могла их прочесть. — Женщина помолчала. — Еще у меня есть способности медиума, но я редко ими пользуюсь. Это очень тяжелый труд, знаете ли. Буквально выкачка сил.

Кристи содрогнулась.

— К счастью, мне не требуются услуги медиума. Я бы хотела знать будущее моей семьи.

— Это возможно, — кивнула Розалинда. — Вы смелая женщина, Кристи. Большинство людей боятся предсказаний. И тех, кто способен делать предсказания, люди боятся. Я столкнулась с неприятием моего Дара еще в детстве. У мамы были сильные способности медиума и предсказателя, Дар передался мне по наследству. Но это не только большая удача, но и проклятие.

— Я понимаю, о чем вы. — Кристи думала о том страхе, в котором жила последний месяц. — Предчувствия приходят сами собой, когда их не просишь. Иногда это знание тяготит, особенно если не можешь ни с кем его разделить…

— Вы увидели то, что видеть не желали? — внезапно перебила Розалинда.

Кристи кивнула.

— Мне никогда не открывалось мое собственное будущее. И это к лучшему. Мне было знакомо чувство волнения, страха за других, за тех, в чье будущее я случайно заглянула. Но недавно… я испытала страх за свою семью. Одновременно с этим в мою жизнь вернулся один человек…

— Мужчина, — подсказала Розалинда. Теперь у нее был деловой тон, словно она пыталась быть бесстрастной. — Ваши судьбы уже однажды пересекались, а теперь он вновь возник на горизонте. Тогда вы уже были замужем, но испытали мощное потрясение. А теперь боитесь контакта, боитесь все разрушить.

— Откуда вы знаете? — У Кристи на руках встали дыбом волоски. И все же она ощущала облегчение, поскольку перестала быть единственной хранительницей тайны.

— Откуда? Оттуда, откуда к вам приходят видения. Вы никогда не пытались развить свой Дар? Никогда, я права?

— Меня растили в другой атмосфере. Да и время было другое, — объяснила Кристи. — Отец был человеком глубоко религиозным. Он счел бы мой дар шарлатанством. Если бы я сказала, что мне явилась Дева Мария, он куда охотней поверил бы этому.

— Но Дар не возникает сам по себе. У него есть источник, он дается в наследство. Хотите узнать, откуда у вас Дар?

Внезапно Кристи, учитель искусства, шестидесятитрехлетняя женщина, почувствовала, что вот-вот расплачется. Она впервые говорила о своих странных способностях с тем, кто понимал. Почему ей раньше не пришло в голову найти себе подобных?

— Вы не знали свою бабушку, да? — Теперь Розалинда говорила медленно, почти по слогам, как будто слова давались ей с трудом. — Я имею в виду мать вашей матери. Нет, вы точно ее не знали.

Кристи кивнула, закусив губу:

— Мы не встречались. Она была на четверть француженка…

— И умерла до вашего рождения. Она происходила из большой семьи, в которой было… Боже, семь дочерей! Ваша бабушка была седьмым ребенком, так же как и ваша мать. А вы… вы ведь тоже седьмой ребенок?

Розалинда смотрела в упор. Кристи безмолвно кивнула. Она уже ничему не удивлялась.

— У вашей бабушки был Дар. Она предвидела события. Если бы она была рядом, когда вы подросли, она рассказала бы вам, что делать. Кстати, сейчас она рядом. — Розалинда говорила все медленнее. — Она в этой комнате.

Кристи охнула.

— Я не хочу… знать об этом!

— Хорошо. Но вы унаследовали Дар именно от нее, от вашей бабушки. Ей жаль, что у вас не было шанса пообщаться. Кстати, у вашей матери тоже были способности, но брак с религиозным человеком заставил ее затаиться. Ваш отец знал о том, что жена видит будущее. Он сходил с ума от страха и непонимания, поэтому запрещал вашей матери даже говорить о своем Даре. Полагаю, ваш отец был весьма властным мужчиной.

Кристи печально улыбнулась. Розалинда попала в самую точку.

— Но поверьте, — продолжала предсказательница, — в способностях, подобных нашим, нет ничего предосудительного. Ваша бабушка была очень доброй женщиной, помогала тем, кто нуждался в ее Даре. В те годы предсказателям приходилось несладко. Религия и предвидение выступали антагонистами, поскольку считалось, что лишь Господу дано знать будущее.

— Я никогда не хотела видеть слишком многое, — сказала Кристи. — Мне хватало и того, что приходило в моменты прозрения. Я отговаривала людей от необдуманных поступков, объясняя свою позицию с точки зрения логики, хотя на самом деле просто знала, куда эти поступки могут завести. Друзья и знакомые считают меня мудрой, а на самом деле эта мудрость основана не только на опыте, но и на способности видеть дальше, чем остальные. Но семья… я боюсь видеть события, связанные с родными. Возможно, именно поэтому я их и не вижу. Мне кажется, я могу узнать о чем-то, что не смогу предотвратить.

— Узнаете вы о них или нет, они все равно произойдут. Или не произойдут. А предвидение помогает избежать ошибок. Подсмотренное будущее — всего лишь возможное будущее. Не надо думать, что оно предопределено. Каждую секунду жизни мы совершаем выбор, и те, кто предвидит последствия выбора, держат в руках козырные карты.

— Тогда почему люди боятся тех, кто наделен даром? — спросила Кристи, думая об отце. Теперь его страх и ненависть к предсказателям судьбы, гадалкам на ярмарках были вполне объяснимы. Он ненавидел их, потому что его собственная жена умела предвидеть будущее и читать в его душе. Бабушка могла знать, что брак не принесет дочери счастья, и отговаривала ее от замужества. А это бьет по мужскому самолюбию.