Медленно, словно ноги стали деревянными, Мэгги брела вдоль белых заборчиков и пестрых кленов, не сознавая, где находится. И вдруг произошло нечто странное. Сквозь жалость к себе и к своей незавидной судьбе пробился крохотный росток гордости. Окружающие считали, что она, трусишка Мэгги Магуайер, на многое способна. Не могли же все они ошибаться?

Однако поздно вечером Мэгги снова овладела паника. Это было связано с возложенной на нее ответственностью. Председатель комитета! Ужас какой! Ну и работка ей предстоит!

— Я даже не знаю, что входит в мои обязанности, — простонала она в трубку во время разговора с Шоной. — Да я даже на институтских семинарах боялась выступать.

— Ах, не волнуйся, — пропела Шона, — это совсем не сложно. Ты же видела, как работают комиссии и комитеты в университете, знаешь, как все происходит. Люди сидят в кабинете, спорят, обсуждают насущные темы, ругаются, машут кулаками. Иногда они прерываются на чай с тортом, а в конце заседания приходят или не приходят к консенсусу. А потом назначают дату и время следующего заседания и, счастливые, расходятся по домам. Все просто!

— Да уж, — простонала Мэгги. — Но я так всего этого не хочу. Нужно спасти парк, а не заседать целыми днями с чаем и тортами. За болтовней можно упустить момент, когда застройщики пригонят в парк экскаваторы и сровняют павильон с землей.

— Отлично! — одобрила Шона. — В тебе есть явные задатки организатора. Гляди, как тебя цепляет эта тема с парком. Сразу видно, что тебя не зря избрали председателем. Пол! — заорала Шона в сторону. — Мэгги выбрали председателем комитета, представляешь? Ребята полны энергии. С чего ей начать?

Пол работал в отделе по связям с общественностью одной крупной компьютерной фирмы. В его подчинении находилось с десяток человек, так что его можно было смело считать экспертом по организационной работе.

Мэгги услышала шуршание бумаги. В семь вечера ей легко удалось представить Пола, пришедшего с работы после трудного дня и устроившегося в кресле с газетой и пультом от телевизора.

— Здравствуй, Мэгги, — сказал в трубку Пол. — Мой тебе совет: напиши цель комитета на большом плакате, возьми его с собой на первое заседание и повесь на стену. Народ должен знать, за что борется. Публичные лозунги придают работе смысл. Психологи доказали: если написать свою цель на бумаге, ее станет проще достичь. В чем смысл вашей деятельности?

— Мы хотим не допустить уничтожение парка. Совет продает часть земель под застройку.

— Итак, для начала тебе надо подать официальную жалобу в совет, затем поговорить с местными политиками…

— И с журналистами! — выкрикнула Шона.

— Ага, — сказала Мэгги, торопливо записывая наставления в блокнот. Она чувствовала внезапный прилив вдохновения. — Думаю, стоит найти факты из истории города, связанные с парком. Застройщики положили глаз на землю, занятую старым павильоном. А ведь это здание Викторианской эпохи, имеющее, возможно, историческую ценность.

— Вот именно, — с удовлетворением сказал Пол. — Свяжи их официальной жалобой до судебного рассмотрения, а кое-кто из политиков, метящих в совет, может оказать тебе поддержку. Очень скоро застройщики поймут, что проще найти другую землю, чем связываться с тобой. Кстати, не забывай о газетчиках. Они умеют поливать коммерсантов грязью, а пятно на репутации понравится не всем. И помни главное, Мэгги… — Пол сделал красивую паузу, — руководить комитетом — то же самое, что играть в театре. Зрители не должны догадаться, что тебе страшно.

Местом сбора было выбрано кафе на Саммер-стрит. В восемь вечера следующего дня Генри закрыл двери для всех, кроме членов комитета «Спасем наш парк».

Присутствующие расселись за двумя сдвинутыми столами, Мэгги оставили место во главе. Она заранее прикупила себе элегантный, но не слишком строгий синий пиджак, который надела с джинсами и бирюзовой блузкой. Волосы она стянула в пучок, заколов непослушные пряди парой невидимок. Вооруженная блокнотом и ручкой, Мэгги старательно подавляла в себе волнение: остальные члены комитета годились ей в родители, но их не смутила ее молодость. Ее выбрали председателем, и она собиралась с честью выполнить возложенную на нее миссию.

— Сегодня мы должны сделать первый шаг, — начала Мэгги. — Мы поставим перед собой задачи. Мы собрались не потому, что любим публичные выступления или обожаем потрепать языком. — При этой фразе какой-то мужчина сначала открыл рот, затем щелкнул зубами, так ничего и не сказав. — У нас есть цель, и вся деятельность комитета будет направлена только на ее достижение.

Она строго оглядела сидящих людей. Мужчина, так и не выступивший с возражениями, хмурился. Очевидно, подбирал слова для громкой речи. Пол предупреждал: среди инициативной группы всегда найдется хотя бы один человек, который ходит на собрания ради того, чтобы насладиться звуком собственного голоса или блеснуть недюжинным умом. Мужчина, который хмурился и беззвучно шевелил губами, словно золотая рыбка, великолепно подходил под это определение.

— Мы хотим спасти то, что чрезвычайно дорого всем нам. Парк на Саммер-стрит — наше общее достояние. И наш комитет не станет одной из множества организаций, которые создаются ради галочки. Мы не будем спорить с пеной у рта и писать сотни бумажек. Мы выработаем четкий план действий, согласно которому у каждого будет своя роль.

Девять пар глаз не отрываясь смотрели на Мэгги, ловили каждое слово и кивали, и она с удивлением поняла, что обладает ораторскими способностями. Внутри у нее все трепетало от восторга и страха, но, к счастью, присутствующие об этом не ведали.

— Я составила список заданий, которыми мы займемся в первую очередь. У каждого будет свое дело, а через какое-то время мы снова соберемся, чтобы обсудить результаты наших трудов. Сразу хочу оговориться: я новичок в данном вопросе, поэтому любые свежие идеи и предложения приветствуются. Нам нужна сплоченная команда, или идея со спасением парка обречена на провал.

Следующие полтора часа промелькнули яркой вспышкой, но Мэгги успела распределить задания и назначить дату новой встречи. Сама Мэгги собиралась пообщаться с местными политиками.

Когда все разошлись, Мэгги и Сюй, которые остались прибраться, принялись носить на кухню грязные чашки.

— Наверное, это собрание показалось тебе ужасно скучным, — сказала Мэгги.

Теперь, когда они остались вдвоем, она надеялась разговорить китаянку.

— Почему? Было любопытно. — У Сюй оказался низкий, воркующий голос, говорила она на чистейшем английском. — В нашей стране голос общественности имеет слишком малый вес. Если власти решили снести здание, это неизбежно произойдет. У вас все иначе.

Мэгги села на край стула.

— Расскажи, — попросила она. — Расскажи, как тебя занесло в такую даль. Как живут люди в твоей стране? Мне очень интересно.

До этого момента Сюй всегда улыбалась сдержанно, словно на автомате, но теперь ее рот растянулся в широченной улыбке, приоткрыв ряд очень мелких белых зубов.

— Раньше я не пыталась заговорить с тобой, потому что боялась смутить, — пояснила Мэгги. — Но меня восхищала твоя смелость. Ты приехала в незнакомую страну, одна, безо всякой поддержки, да еще с ребенком.

— В Китае единственный путь выбиться в люди — быть смелым, — пожала плечами Сюй. — Моя мать куда смелее меня. Знала бы ты, что ей пришлось пережить во время «культурной революции». А мне всего-то и пришлось сделать, что выучить язык и сесть в самолет. Я надеюсь поступить здесь в колледж. А вот маме пришлось нелегко. У меня был выбор, а у нее — нет.

— Почему бы ей тоже не перебраться в Ирландию?

— Как бы это сказать… она истинный патриот Китая. Ей кажется, что отъезд — это предательство. Я очень хочу позвать маму в гости, но не уверена, что она примет приглашение. И английского она не знает.

— А ты не думала вернуться домой?

— Нет… не знаю. Пойми, я люблю свою страну, но мне комфортно и в Ирландии. Я скучаю по маме. Китайцы очень ценят семейные узы, так же как и ирландцы.