— Проголодался, дружище? — спросил он у Черныша.
Герцог провел указательным пальцем по перьям ворона. На птичьем лице Черныша появилось подобие улыбки. Ворон вспрыгнул Энеасу на плечо и шутливо покусал его за ухо. Такой укус означал: не просто хочу есть. Умираю с голоду!
— Ну, мы уже идем есть, — сказал герцог. Он отвернулся от огня и с Чернышом пошел на кухню, где их ждала трапеза.
На южном ответвлении Драконьего Клюва герцог Энли выжидал. И наблюдал. Он смотрел, как садится солнце, смотрел, как тьма расстилается по земле, так что залив, отделявший его от брата, живущего на противоположном берегу, почернел. Ветер усилился. На дальней стороне Драконьего Клюва едва видна была Серая башня на вершине скалы. Поднимался прилив, и морская пена лизала сапоги Энли. Он замерз, замерзли и его солдаты, а лодочка, которая должна была перевезти их через залив, казалась ненадежно маленькой. Луна осветила землю полосами света. Лунные лучи танцевали на белых гребнях волн. Энли отодвинул стекло фонаря и задул его. Его люди тоже задули свои фонари. Их было всего шесть, считая Энли, но не считая Крака, который терпеливо сидел у Энли на плече. Люди, собравшиеся вокруг лодки, ожидали команды Энли — но тот молчал.
Он доверял этим людям. Он знал, что они умелые и опытные и сделают для него все, на что способны. И все же Энли тревожило предстоящее столкновение. Чтобы облегчить движение, они сняли свои драконьи доспехи. У всех был опыт тайных предприятий. В отличие от наемников, купленных на деньги Бьяджио, этим людям Энли доверял. Они были преданы не только монетам. Они служили ему уже много лет, и он лично отобрал их для сегодняшнего дела. Силы наемников уже выдвигались из Красной башни, занимая позиции вокруг ответвления Энеаса. Если все пройдет как задумано, Энли двинет их на Серую башню. Однако существовала одна проблема, одно почти непреодолимое препятствие. И только хитроумный Бьяджио смог найти решение. Теперь, когда у него на плече сидел Крак, этот план казался совершенно очевидным. Но таков был дар Бьяджио. Граф был хитроумен. Он видел то, чего не замечали остальные, и именно поэтому Аркус поставил его во главе Рошан-нов. Некоторые утверждали, что величайшим умом империи был ученый Бовейдин, однако Энли знал, что это не так. Бьяджио был тайной пружиной всего. Энли улыбнулся. Вытащив из кармана ядро ореха, он угостил Крака, который жадно сожрал угощение и защелкал клювом, требуя еще. Энли удовлетворил его просьбу. Сегодня Краку предстояло сыграть более важную роль, чем всем остальным, собравшимся на берегу. Только Крак мог утихомирить воздушную армию. Энеаса защищали стражники и любящий его народ, но еще у него были страшные вороны, и такой кровожадной армии не было больше нигде во всем Наре. В воронах Энеаса было какое-то изначальное зло, такое, что заставляло отступать даже самых сильных людей. Но сегодня, если великий план Бьяджио оправдается, воздушная армия будет у Энли в кармане.
— Ты у меня хороший мальчик, — проворковал Энли ворону. — Не подведи меня сегодня, ладно?
— Хороший мальчик! — откликнулся Крак. — Хороший мальчик!
Они выждали еще час, пока Энли наконец не решил, что стало достаточно темно, и приказал всем садиться в лодку. Оружие — короткие мечи и арбалеты — положили под банки. Двое самых сильных мужчин сели на весла. Крак залетел в лодку раньше Энли и занял место на самом носу. Герцог вошел в лодку позже, двое последних воинов столкнули ее в воду. Лодка заскользила по холодным волнам. Наверху в свете факелов и свечей сияла Красная башня, и Энли собрался с духом, вглядываясь в медленно удаляющиеся окна, стараясь различить силуэт Нины. Он ее не увидел, но не слишком на это и рассчитывал. Она знала только, что он собирается отомстить брату и что все солдаты, наводнившие в последнее время замок, вскоре уйдут, чтобы занять Серую башню. Нина — девочка разумная. Именно поэтому Энли уверен в том, что она — его ребенок, а не Энеаса. Она даже не думала возражать против его планов захвата северного ответвления. Но это объяснялось тем, что он ей солгал. Он пообещал ей, что пощадит дядю Энеаса. Энли знал, что если его дочь когда-нибудь узнает, что он на самом деле сегодня сделал, она возненавидит его навсегда.
Герцог зажмурился при этой мысли, сел на банку рядом с Краком и заставил себя не думать о Красной башне, укоризненно напомнив себе, что ему предстоит серьезная работа. У него нет времени на сантименты. Гребцы хрипло дышали, борясь с течением и ветром, гоня лодку к поднимающейся все выше Серой башне. Луна спряталась за тучей, так что все вокруг помертвело. Крак гневно закаркал и клюнул Энли в руку, требуя внимания. Герцог вытянул палец, чтобы ворон мог на него сесть, и посадил птицу себе на плечо, где Крак удобно устроился, сразу же успокоившись. Солдаты Энли озирались по сторонам, негромко переговариваясь, готовя оружие, но двигались еле слышно. Переход через залив занял почти час. Когда наконец Серая башня оказалась прямо над головой, Энли поднял руку, останавливая гребцов.
— Тише, — приказал он. — Малый ход.
Ему не хотелось, чтобы их кто-то увидел, а особенно стража башни или какой-нибудь мерзкий ворон. Герцог стиснул зубы и всмотрелся в темноту. В башне горели огни. Час по-прежнему был ранний, луна вышла из-за туч. Осторожно, незаметно, лодка с приливом приближалась к берегу. Энли вдруг стало страшно. Он давно не видел Энеаса и теперь неожиданно подумал, насколько сильно изменился его брат. Поток воспоминаний ворвался в его сознание, мгновенно уничтожив всю его решимость. Когда-то он любил брата. Но потом он снова вспомнил Ангела и мерзкие утверждения Энеаса насчет Нины — и в нем снова поднялась прежняя ярость. Сегодня он исполнит месть, которая так долго ему не давалось. И деньги Бьяджио будут использованы с толком: наемники захватят северное ответвление полуострова.
Маленькая лодка подплывала к берегу. Сидящие в ней люди перестали перешептываться. Они достали мечи и арбалеты и приготовились действовать. Повинуясь тихим командам Энли, гребцы подогнали лодку к кромке воды.
— Держитесь восточнее, — приказывал герцог. — Медленно, медленно.
К востоку были скалы и деревья, которые могли их укрыть, и там же находилась главная дорога. Для того чтобы его хитрость сработала, все надо сделать точно. Лодка уткнулась в берег, и солдаты Энли поспешно вылезли из нее, скрытые темнотой и выступами скал. Серая башня была совсем рядом, прямо за каменистыми склонами. Энли дождался, чтобы лодку подтащили повыше, и только тогда вышел на берег. Солдаты оттащили лодку к скалам и оставили под гранитным карнизом, поросшим мхом. Герцог задержался, чтобы внимательно осмотреть Крака. Ворон был совершенно спокоен.
— Идите к дороге, как я вам говорил, — сказал Энли своим спутникам. — Ждите меня там. Я скоро.
— Вам бы лучше пойти с нами, — проворчал Фарен, самый приближенный к Энли человек. — Пусть птица летит от дороги. Я не хочу терять вас из вида.
— Идите, — приказал Энли, ничуть не тронутый этой заботливостью. Он был не в настроении вступать в пререкания с подчиненными, и еще ему хотелось остаться одному на северном берегу залива. Уже много лет его нога не ступала на эту сторону Драконьего Клюва. И не пройдет и часа, как его брат, возможно, умрет. Сейчас Энли нуждался в одиночестве. — Я быстро вас догоню, — пообещал он Фарену.
Солдаты неохотно двинулись в путь, карабкаясь вверх по скале и исчезая из вида. Энли проводил их взглядом, а когда убедился, что они ушли, достал из кармана записку. Она была свернута в тугой рулон, достаточно легкий, чтобы Крак мог подняться с ней к окну Энеаса. Энли посадил ворона на скалистый карниз, а потом достал из кармана бечевку и привязал записку к лапке Крака. Птица беспокойно пошевелилась, но не стала пытаться расклевать бечевку, как прежде, за что Энли был ей глубоко благодарен. Он раз десять репетировал с умной птицей этот номер и был уверен, что Крак справится со своей задачей. Затянув узел, Энли отошел на шаг, осматривая свою работу. Черные глазки Крака хитро поблескивали.
