Стояла тишина, Акила не затруднял себя разговором с генералом. Он знал, что Трагер ни за что не оставит его наедине с Лукьеном, но, пожалуй, так даже лучше. Может, Лукьен пронесет нож в рукаве и задумает убить его. А может, как предупредил солдат, Лукьен просто явился поговорить с ним. Акила обдумывал разные варианты, не отрываясь от окна. Лукьен ведь может просить у него милости. Если не для себя, то для жителей Гримхольда. Если так, Акила решил, что выслушает его. Ему не по душе было истребление людей Кадара, как и расправа с нитийцами. Но все они были врагами и глупо сопротивлялись ему.

— Почему? — задал он вопрос вслух.

— Что такое? — вскинулся Трагер.

Акила покачал головой.

— Ничего. Я говорил сам с собой.

Трагер рассмеялся.

— Вы регулярно этим занимаетесь.

— Замолчи, ты, придурок.

Трагер перестал стучать каблуком. Акила продолжал смотреть в окно. Оно было очень большим, как и все в тронном зале, с украшенными золотом переплетами. Кадар не считал денег, когда строил дворец. Он был необыкновенно удобным, Акила сразу оценил это. Он даже поспал на кровати покойного кагана, огромной, мягкой, с множеством шелковых подушек и пухлой периной. Акила даже улыбнулся, вспомнив об этом. У них не отняло много времени взятие города и расправа с последними защитниками. Они сделали это мастерски. Как и предсказывал Трагер, расправа заставила горожан повиноваться. Кроме того, захват дворца прошел почти совсем гладко. Сокрушенные вестью о гибели кагана, слуги сопротивлялись вяло. Трагер и его армия проводили время в подготовке похода на Гримхольд. Они пытали местных, пытаясь дознаться, где находится загадочная страна. Но никто не дал ответа. Известно было лишь, что это на западе, в горах. Но ничего, они сумеют его найти. Акила знал это. А уж когда найдут…

Шли минуты. Трагер начал нетерпеливо вышагивать по тронному залу. Акила оставался у окна. У него на поясе был кинжал для защиты: правда, он ни разу им не воспользовался. Раздались шаги.

— Это они, — объявил Трагер.

Акила кивнул, не отрывая глаз от окна.

— Приведи его сюда.

Трагер подошел к дверям, и Акила увидел его отражение на стекле. Двери открылись, и вошел человек, которого Акила едва мог узнать. Двое гвардейцев грубо втолкнули его в зал. Трагер отступил назад, рассматривая его. Акила видел торжествующую улыбку на лице генерала. Лукьен едва ступил на порог, как Трагер встретил его ударом в живот. Акила подпрыгнул от этого удара, но не двинулся с места и не сказал ни слова, в то время как Лукьен со стоном повалился на пол.

— Это он? — спросил Акила.

— Он! — выкрикнул Трагер.

Акила не знал, что с ним происходит. Он одновременно ощущал освобождение и страх, но все еще не мог заставить себя отвернуться от окна. Он велел Трагеру:

— Отпусти людей и закрой двери.

Трагер подчинился, и они втроем остались одни в тронном зале. Акила видел на стекле, как Лукьен пытается встать на ноги, не сводя глаз со спины короля. Трагер стоял рядом, сложив руки на груди, и ухмылялся.

— Не могу поверить, что вы здесь, капитан , — ядовито промолвил Трагер. — Вы нам здорово помогли.

— Акила, посмотри на меня, — прохрипел Лукьен. Он сделал шаг вперед. — Акила…

Трагер снова ударил его.

— Как ты обращаешься к королю, собака?

— Не надо, Уилл. Хватит.

Наконец, Акила набрался смелости, чтобы обернуться. Лукьен стоял перед ним, шатаясь. Он перестал быть красивым мужчиной, каким его помнил Акила. Волосы Лукьена были спутанными, слипшимися, полными песка, лицо — грязным, да и возраст сказывался. Левый глаз закрывала повязка, другой налился кровью. Но все равно — перед ним стоял Лукьен. Шестнадцать лет не настолько изменили его. При виде Акилы его губы изогнулись в подобие улыбки. Но правый глаз был печален… Для Акилы его вид был душераздирающим.

— Тебе не нужно было приходить, — мягко сказал Акила. — Ты еще мог спрятаться от меня.

Выражение лица Лукьена не изменилось.

— Хватит бегать, — устало проронил он. — Я пришел сдаться тебе, Акила. Делай, что хочешь.

— Где амулеты? — спросил Акила.

— У меня их нет, — пожал плечами Лукьен. — Начнем с того, что они никогда нам и не принадлежали, Акила.

Трагер подошел и схватил его за руку.

— Где они?

— У меня их нет, — проворчал Лукьен, стряхивая его руку.

— А у кого они, Лукьен? — спросил Акила. — Они в Гримхольде?

Глаза Лукьена сузились.

— Ты убил Фиггиса, Акила?

Услышав вопрос, Акила ощетинился. Они снова были мальчишками, и Лукьен — старше и сильнее.

— Здесь я задаю вопросы, — заявил он.

— Так ты убил его? — Лукьен глядел серьезно, словно зная правду. — Он был хорошим человеком, Акила. Твоим другом.

— У меня нет друзей! — гаркнул Акила. Изо рта у него вылетела слюна. — Ты был моим другом, Лукьен? И Кассандра?

— Да. Мы любили тебя.

Ответ привел Акилу в неистовство. Он размахнулся и ударил Лукьена по лицу.

— Как ты посмел! — шипел он. — Как ты мог заговорить со мной о любви?! Ты так любил меня, что забрал у меня жену! А жена эта так меня любила, что осквернила мою постель! Отвечай, ты, поганая крыса!

Выражение лица Лукьена стало несчастным.

— Да, — просто сказал он. — Мы любили тебя.

— Зачем ты пришел? — спросил Акила. Голос его дрожал. Как и руки. — Зачем было сдаваться мне?

— Ради спасения Нечеловеков, людей Гримхольда.

Акила побледнел.

— Нечеловеки. Значит, вот как они себя называют?

— Да, но они не таковы, какими ты их считаешь. Просто особые люди. Многие имеют увечья, но они не слабаки. И не бесполезны. Они заслужили лучшую участь, чем истребление.

— Ха! — засмеялся Трагер. — Тебе их не спасти, капитан, прими мои соболезнования.

Акила знаком заставил его замолчать.

Он обратился к Лукьену:

— Так ты рассчитывал на милость с моей стороны? После всего, что ты со мной сделал?

— Я сам пришел и сдался. Ты хотел получить меня, и я знал об этом. А теперь можешь сделать со мной, что хочешь.

— Чтобы спасти Гримхольд? — горько процедил Акила. — Ничего больше?

— А еще потому, что я был несправедлив к тебе, — ответил Лукьен. Он смотрел прямо в глаза Акиле. — Я причинил тебе вред. Именно я сделал из тебя монстра.

Акила стоял неподвижно, трясясь всем телом. Монстра. Значит, вот что он такое? И весь мир считает его таковым?

— Я не монстр, — заявил он. — Я великий король. Я принес в мир мудрость.

Лукьен покачал головой.

— Нет. Это было твоей мечтой, но мечта давно умерла. Ты стал безжалостным, Акила. Посмотри в окно. Посмотри на казненных тобою людей.

— Врагов, Лукьен. Людей, которые дали мне отпор. Врагов вроде тебя.

— Тогда я был прав, — сказал Лукьен. — И все это из-за меня. Ну ладно, теперь можно с этим покончить, — он поднял руки, показывая, насколько беззащитен. — Я здесь, Акила. Я твой. Убей меня и покончи с этим ужасом.

— О, ты умрешь, без сомнения, — заверил Трагер. — Но вначале скажешь нам, где Гримхольд, — он оскалил зубы в волчьей улыбке. — А потом я лично получу удовольствие, когда буду казнить тебя.

Лукьен не обращал на него внимания. Вместо этого он не сводил глаз с Акилы.

— Ты можешь пытать меня, но я не скажу ничего. Нечеловеки хорошие люди, и я не предам их.

— Нет, — бросил Акила. — Ты не станешь предавать горстку уродов. Только своего собственного короля.

— Взгляни на меня, Акила. Со мной покончено. Ты победил. Оставь Нечеловеков. Они ничего тебе не сделали.

Акила изучал изуродованное лицо Лукьена, видел морщины на красной обожженной коже. Зрелище ошеломляло его.

— Да, — мягко проговорил он. — Я победил тебя, разве не так? — он сделал шаг вперед и прикоснулся к повязке. Лукьен вздрогнул, но не отодвинулся. — Как это случилось?

— В Норворе, — ответил Лукьен. — Давным-давно.

— Это изменило тебя. Ты выглядишь… старше.

— Мы все изменились, Акила. Особенно ты. Ты ведь был добрым человеком, помнишь? И тебя любили.