— Так Белоглазка слепа? — спросил он.

— Разумеется.

— И видит с помощью Акари?

— Совершенно верно.

— Так почему она не могла остаться с отцом в Джадоре? Кадар сказал, что я пойму это, когда увижу ее, а я так и не понял.

— Из-за глаз, — объяснила Миникин. — Они слишком чувствительны к яркому солнечному свету Джадора. Он причиняет ей боль. Вот почему она живет здесь, в горах.

Ее ответ лишь усилил ощущение Лукьеном собственной вины.

— Ох. — Он огляделся и заметил, что они уже прошли через залы, мимо странных существ. Трог держался в паре шагов от них. Замок продолжал изумлять рыцаря. Чем дальше они углублялись, тем меньше все это напоминало скальные пещеры. Стены становились более гладкими, и помещения напоминали подобные же в любом другом замке. Каждый зал плавно перетекал в другой, и повсюду то и дело возникали вырезанные в скале лестницы. Лукьен мог только поражаться мастерству инженеров-Акари. Гримхольд, безусловно, хорошо защищен и является надежным оплотом против Акилы и его армии. Но кто станет его защищать? Нечеловеки? Увечный люд Гримхольда вряд ли сойдет за бойцов.

Они шли и шли, пока перед ними не открылось множество дверей. Здесь, похоже, располагались спальни. Тишина подсказала ему, что большинство из них — пусты. Но в конце коридора они увидели полуоткрытую дверь, освещенную свечой. Миникин замедлила ход. Затем осторожно заглянула внутрь.

— Она здесь, — мягко произнесла маленькая леди. — Входите.

Она открыла дверь пошире и вошла сама. Лукьен с осторожностью ступил на порог, оставив Трога в дверях. Внутри находились две фигуры, обе женские, причем, одна много старше другой. Младшая сидела в простом деревянном кресле за столь же скромным столом. Когда Лукьен и Миникин вошли, старшая женщина приветливо им улыбнулась. Она выглядела совершенно нормальной, без видимых дефектов. Печально, но этого нельзя было сказать о девушке, глядящей в стену невидящим взором, к тому же едва дыша.

— Миникин, ты вернулась, — заметила старшая.

Та подошла к женщине, встала на цыпочки и поцеловала ее в щеку.

— Только что прибыла, — сообщила она. — И привела с собой кое-кого. Лукьен, это Алена, мать Прорицательницы.

Женщина кивнула Лукьену.

— Мы ждали вас. Добро пожаловать.

— Ждали меня? Что вы имеете в виду?

— Прорицательница сказала нам, — отвечала Алена. Она опустила ложку в миску с кашей и вытерла дочери рот. Лукьен вопросительно глянул на Миникин.

— Девушка Прорицательница попала к нам три года назад, сэр Лукьен. У нее заболевание мозга, поэтому с ней невозможно вступить в контакт. Она не говорит и не способна заботиться о себе. Но слышать она может. Поверьте мне: она слышит каждое наше слово.

— И ее зовут Прорицательница? — спросил Лукьен. Он присел на корточки перед девушкой, заглядывая в ее карие глаза. — Она видит будущее?

— Разумеется, при помощи Акари.

— Прорицательница — не ее настоящее имя, — добавила Алена. — Ее так прозвали здесь.

— При рождении она получила имя Дженна, — сказала Миникин. — Я нашла ее в Коте, неподалеку от Лайонкипа. Муж Алены оставил их. Они бродили по улицам. И я забрала их с собой.

— Так, значит, не все в Гримхольде… ну, вы понимаете…

— Алена одна из полностью здоровых здешних людей, Лукьен. Я не могла забрать у нее Прорицательницу, кроме того, она и сама желала попасть сюда.

— Нам больше некуда было идти, — пояснила Алена. — Миникин спасла нас.

Дитя по имени Прорицательница вперила взор в Лукьена, но в глазах ее еле теплился огонек жизни. Вид ее вызывал сильную жалость, и Лукьену захотелось отвести взгляд. Но он знал, что Миникин привела его не просто так, поэтому рыцарь попытался улыбнуться девушке.

— Прорицательница, если ты меня слышишь — мое имя Лукьен.

— Она знает, кто вы, — заметила Алена. — Я же говорила, она предсказала ваш приход.

Лукьен посмотрел на Миникин.

— Это правда?

— Уверена, что это так, — ответила та. — Видите, Акари Прорицательницы позволяет ей общаться с внешним миром, а еще — видеть будущее, точнее, его проблески.

— На самом деле? Неужели это возможно?

— Все духи Акари обладают таким «видением», но не в такой степени, как Лакарон, дух Прорицательницы. При жизни он был могущественным магом и ясновидящим.

— Лакарон, — Лукьен изучал девушку. — Так Лакарон поговорит с нами?

— При помощи Прорицательницы, — заверила его Миникин. — Вот зачем я привела вас сюда — дабы мы могли выяснить, что нас ждет.

Лукьен кивнул и сделал глубокий вдох. Он никогда прежде не бывал ни на каких спиритических сеансах; правда, и излишним скептицизмом тоже не страдал. Ознакомившись со способностями Миникин, он уверовал. Миникин подошла к Прорицательнице и положила ладонь ей на голову, с любовью откинув пряди волос со лба.

— Прорицательница, это я, Миникин, — маленькая женщина говорила тихо-тихо, словно звенел малюсенький колокольчик. — Я вернулась. Мы вместе.

Безучастный вид девушки никак не изменился.

— Прорицательница, можешь ли ты сказать, что видит Лакарон? На Гримхольд надвигается беда. Армия северян. Ты видишь их?

В комнате повисла тишина. И вдруг раздался удивительный звук, одно короткое слово:

— Да.

Звук заставил Лукьена вздрогнуть. В нем слышался голос девушки, но словно издалека. И в него как будто вплелся другой, сильный, мужской.

— Хорошо, — пропела Миникин. — Продолжай смотреть, дитя. Смотри на армию. Что показывает тебе Лакарон?

— Привет, Мама, — сказал голос.

Алена печально улыбнулась.

— Привет, моя дорогая.

— Привет, Миникин.

— Привет, дитя, — Миникин продолжала гладить ее по голове. — Ты сегодня в силе?

— Я… достаточно сильна.

— Лакарон показывает тебе армию?

— Я вижу армию.

Лукьен затаил дыхание, глядя на Прорицательницу.

— Расскажи, что ты видишь, — мягко произнесла Миникин. — Что показывает тебе Лакарон?

— Армию и реку, — проговорил странный голос. По мере беседы лицо девушки начало слегка оживать. — Большая. Серебряная. Их много.

Миникин взглянула на Лукьена. Тот кивнул.

— Должно быть, это они, — шепнул он. — Переходят Крисс на юге.

— Где они сейчас, Прорицательница? Можешь сказать?

— Они сражались, — отвечала девушка. — В маленькой стране. Они убивали, — она на секунду замолчала. — Тот, что в поиске — очень сердит.

«Это Акила», — подумал Лукьен.

— Продолжай, — велела Миникин.

Девушка опять замолчала. Когда заговорила вновь, голос звучал глубже, медленнее.

— Они скоро перейдут пустыню. Теперь уже очень близко. Их очень много.

Миникин выждала минуту, и амулет на ее груди запульсировал.

— Лакарон, смотри в будущее. Скажи нам, что ты видишь.

— Я вижу смерть.

Голос казался древним. У Лукьена мороз прошел по коже.

— Продолжай, — сказала Миникин.

— Я вижу Гримхольд.

— И…

— Я вижу руины.

Миникин открыла глаза и посмотрела прямо на Прорицательницу.

— Ты видишь Гримхольд в руинах?

Та помолчала, затем, после паузы, ответила:

— Да.

— Когда? — задал вопрос Лукьен. — Когда они придут?

— Подожди, Лукьен, — остановила его Миникин. — Лакарон, они скоро придут?

— Скоро. Очень сильные. Очень много.

Лукьен попятился, качая головой.

— О, Небо…

Казалось бы, о чем тут еще говорить. Даже Миникин выглядела потрясенной.

— Лакарон, можешь ли ты сказать что-нибудь еще? Что-нибудь полезное? — наконец, выдавила она.

И снова пауза, а затем дух заговорил. Лукьен понял: он размышлял.

— Тот, кто ведет их, борется сам с собой. Его разум потерян. Он словно малое дитя. Слишком много злобы. Он разрушен.

— Он говорит про Акилу, — подсказал Лукьен.

— Еще что-нибудь, Лакарон? — спросила Миникин. — Полезное для нас?

— Пустыня. Кровь. Битва. И однорукий человек с каганом.

— Барон Гласс.

Миникин приложила палец к губам. Голос продолжал: