— Но вы мне не ответили. Я хочу знать, как насчет вас! Вы верите в Вала?

— Верю, — проговорила Миникин, поднимая амулет на цепочке. — Верю в Акари, ибо они разговаривают со мной. Именно джадори, а не я, назвали амулеты Очами Господа.

— Значит, они дали им такое имя после того, как что-то поняли?

— Именно так. Кадар и его люди поклоняются Вала, и у меня нет причины расспрашивать их на сей счет. Акари тоже верят в Вала, по крайней мере, некоторые из них. Но они никогда не сообщали мне, что он из себя представляет, если и вправду существует.

Этот ответ вовсе не удовлетворил Лукьена.

— Расскажите мне про Акари. Гилвин сказал, вы можете видеть их, хоть они и умерли.

— Верно.

— Так вы видите духов?

Миникин усмехнулась:

— Вы задали сразу два вопроса!

— Что вы имеете в виду?

— Вы не просто хотите знать, вижу ли я духов, сэр Лукьен. Вы хотите знать, вижу ли я духов вокруг вас!

Лукьен смущенно зарделся.

— Что ж, так оно и есть. Я и хотел сказать, видите ли вы умерших…

— Разрешите мне помочь вам. Я вижу только тех духов, которые помогают моему народу, то есть, Акари. Они сами выбрали говорить со мной и показываться мне. Других — не вижу.

У Лукьена отлегло от сердца.

— Вы хотели знать, вижу ли я королеву Кассандру, — очень мягко продолжала Миникин. — К сожалению, нет. Но это вовсе не значит, что ее нет с вами рядом, сэр Лукьен.

Лукьен попытался улыбнуться.

— Конечно, нет. На самом деле, эта идея бессмысленна. — Он попробовал сменить тему: — Так что там насчет Акари? Вы говорили Гилвину, что они знают толк в магии? Это правда?

— Я говорила, что они владеют секретом вызова. И что могут общаться с духами предков. В известном смысле, да, они способны совершать магические действия. Некоторые из них были весьма могущественны.

— И что с ними случилось?

Миникин погрустнела.

— Это долгая история, к тому же, не слишком приятная.

— Я хотел бы это знать, — Лукьен улыбнулся, стараясь подбодрить маленькую леди и заставить поделиться тайной.

— Ну хорошо, — вздохнула она. — Эти Акари умерли очень давно, точнее, много десятилетий назад. Они жили за горами, там, где сейчас Гримхольд. Гримхольд был их оплотом. Здесь они и практиковали вызов духов, и таким образом защищались от окружающего мира. Но от всех им было не защититься. Народ Кадара — джадори — боялись Акари. Боялись их могущества, их чар. — Лицо маленькой дамы стало очень серьезным. — И в один из дней народ Кадара напал на Акари. И перебил их всех.

— Джадори? Но ведь они так миролюбивы!

— Как я уже сказала, это случилось давным-давно, задолго до рождения самого Кадара. Тогда и джадори были другими. Куда более агрессивными и трусливыми. — Внезапно лицо Миникин просияло. — Но Кадар сумел их изменить. Сделал из них прекрасных людей.

— Как ему это удалось?

В глазах Миникин, казалось, заиграли лучики светлых воспоминаний.

— Я встретила Кадара уже давно, когда он был молод, и я тоже… ну, скажем, была моложе, чем теперь. Я прибыла сюда в поисках нормального мира, потому что такой, как я, было это необходимо.

— Вы имеете в виду… такой маленькой? — осторожно спросил Лукьен.

Миникин улыбнулась.

— Да, мне было непросто жить, сэр Лукьен. Мир за пределами Джадора жесток.

— Как же, я знаю об этом, — вздохнул рыцарь. — Итак, вы прибыли в Джадор и встретили Кадара?

— Точно. Он один правил Джадором уже несколько лет и знал историю своего народа, знал об их ужасном преступлении против Акари. Кадар — хороший человек, сэр Лукьен. Вам стоит поверить в это.

— Я верю, — отвечал Лукьен. Издалека он видел Гилвина, все еще работавшего с Изумрудом. Он вспомнил, с какой теплотой каган отнесся к мальчику.

Минкин продолжала:

— Кадар принял меня со всей душой — так же, как и вас, когда вы в первый раз прибыли сюда с вашими спутниками. Ему удалось сделать своих подданных менее воинственными и недоверчивыми к иноземцам. Мы с ним быстро стали друзьями. И я полюбила жить в его дворце. Впервые за всю свою жизнь я была свободна, меня окружали люди, которые относились ко мне без жестокости и насмешек.

— А вас не беспокоило то, что джадори сделали с Акари?

— Нет, — просто сказала Миникин. — Я знала, какое доброе сердце у Кадара. Когда же он рассказал мне эту историю, то я поняла, в чем истоки его доброты и великодушия. Я заставила его отвести меня в ту горную местность. Так я и нашла Гримхольд… и духов.

— Вы имеете в виду, что духи Акари говорили с вами? — восхищенно проговорил Лукьен.

— Это было похоже на колокольный звон! Их голоса звучали во мне на протяжении многих лет. Я была первым человеком, встретившимся с ними за много десятилетий, и потом, они все-таки не доверяли Кадару и его народу. — Миникин пожала плечами. — Вот почему они выбрали меня.

— Чтобы рассказать свою историю?

— Похоже на то. И чтобы жить в мире с помощью меня и людей, которых я к ним приведу. Не все Акари желали переходить в иной мир. Большинство из них — самые сильные — захотели остаться.

— Получается, вы привели людей, к которым Акари прикрепились… — Лукьен начал кое-что понимать.

— Верно. И я сказала Гилвину, что они напоминают те существа, которых вы, северяне, зовете ангелами. Духи Акари живут посредством Нечеловеков, помогая им справляться с разными трудностями. Те, кто были слепыми, могут видеть. Глухие же, такие, как Трог, начинают слышать.

— Потрясающе, — Лукьен глубоко вздохнул и посмотрел на Трога. Здоровяк не обращал внимания на их беседу, набивая желудок пищей, хотя, пожалуй, сейчас начал жевать несколько помедленнее. — А как насчет Акари Гилвина? — вдруг спросил Лукьен. — Чем может быть полезен ему этот дух?

— Пока не знаю, — призналась Миникин. — Когда я отметила Гилвина печатью, я просто хотела быть уверенной, что он узнает про Гримхольд. Если мы когда-либо понадобились бы ему, Акари обратилась бы к нему и привела к нам. — Она широко улыбнулась. — Но Гилвин прекрасно справился сам.

Лукьен снова обратил внимание на ее амулет.

— Вы все еще не рассказали мне про Очи, — промолвил он. — Вы нашли их в Гримхольде?

— Да. Среди многих других вещей, таких, как этот плащ.

— Кстати, — Лукьен оживился, — что касается плаща — он меняет краски…

— Он помогает мне делаться невидимой для тех, кто не должен меня видеть, — объяснила Миникин. — Подобно амулетам, в нем живут духи Акари. Они управляют видением людей. Работают с человеческим сознанием. Именно это лучше всего удается тем, кто вызывает духи Акари.

Это объяснение напугало Лукьена.

— Так, значит, в амулетах живут духи? Это они творят магию?

Миникин кивнула.

— Некоторые из Акари более могущественны, чем другие. Амулеты изготовлены очень давно и содержат в себе духи двух величайших магов — брата и сестры. Именно они обладали могучими силами и помогали людям не стареть.

— Но вы дали один из амулетов Кадару. Почему?

— Чтобы поддерживать связь между нами, — пояснила Миникин. — Амулеты были созданы как великий дар, оправдывающий серьезную миссию, возложенную на их владельца. Кадар боялся смерти, как и любой другой человек. Когда я рассказала ему об амулетах, он еще как обрадовался и стал носить один из них, в то время как я владела другим. Он согласился защищать Гримхольд, а я стала приводить туда людей для Акари. И, знаете, наш договор просуществовал многие-многие годы.

— Но сейчас он больше не надевает амулет, — нахмурился Лукьен. — Я вернул ему Око, но Кадар отказался носить его.

— Кадар изменился, сэр Лукьен. Он не хочет больше жить вечно, ибо с ним нет его супруги.

Лукьен с сожалением покачал головой.

— Я понимаю. Хотел бы я помочь, но она, увы, умерла.

— Вы играете свою роль, — произнесла Миникин. — Согласились же вы защищать его дочь.

— Да. Расскажите мне, пожалуйста, какая она.

Но на лицо маленькой леди легла загадочная улыбка.

— Увидите сами, когда встретите ее.