КАРЛ: И мог бы стать.

ХЕЛЛИНГЕР: Там для него самое лучшее место. Это мальчик?

КАРЛ: Да.

ХЕЛЛИНГЕР: Тогда ему нужно к отцу, это совершенно понятно.

КАРЛ: Мне нужно об этом подумать.

ХЕЛЛИНГЕР: Знаешь, как оно с этим «подумать»? Это как с тем пастором, который после напряженных молитв и поста сказал: «Черт подери, после всех этих духовных упражнений мне всегда нужно шесть недель, чтобы все вернулось на круги своя».

Предстать как визави

БРИГИТТА: Меня зовут Бригитта. Я психолог, у меня своя частная практика. У меня четверо дочерей от первого брака. Я развелась, а через какое-то время мой первый муж умер. Потом я снова вышла замуж, в этом браке у меня две падчерицы. Чтобы подкопить сил, я живу очень отстраненно от мужа, а здесь я для того, чтобы без особых усилий чему-то научиться.

ХЕЛЛИНГЕР: Здесь такое исключено. Итак, чего ты хочешь?

БРИГИТТА: Я хотела бы включаться лишь настолько, насколько я сейчас способна внутренне осилить.

ХЕЛЛИНГЕР: Для меня слишком рискованно позволить присутствовать здесь кому-то, кто не готов с риском для себя предстать тут как визави, потому что тогда он будет сдерживать свое интимное. Так что хочу тебя предупредить. То, чем мы здесь занимаемся, не только для наблюдения со стороны.

БРИГИТТА: Я и не хочу, чтобы это было понято таким образом. Но, поскольку я обучаю некоторых участников, а группа такая большая, мне хотелось бы держаться немного в стороне. Однако я готова делать все, что нужно для участия.

ХЕЛЛИНГЕР: Я назвал тебе правила, а ты их услышала. Так что для меня тут все улажено. Но я расскажу тебе одну историю.

Больше или меньше

В Америке профессор психологии вызвал к себе студента, дал ему две купюры – одну в один доллар, а другую в сто долларов – и сказал: «Иди в приемную, там сидят двое мужчин, дай одному из них один доллар, а другому сто». Студент подумал: «Наверное, у него очередной заскок!» Он взял деньги, пошел в приемную и дал одному мужчине один доллар, а другому сто. Но студент не знал, что до этого профессор по секрету сказал одному из них: «Позже ты получишь один доллар», а другому: «Позже ты получишь сто долларов», и по случайному совпадению дал один доллар тому, кто ждал один доллар, а другому, который ждал сотню, дал сто.

ХЕЛЛИНГЕР (посмеиваясь): Странно, теперь я задаю себе вопрос, к чему тут эта история.

Двойное смещение

КЛАУДИА: Меня зовут Клаудиа. Я психолог и работаю не только психотерапевтом, но еще и судебным экспертом по семейным делам, а кроме того, я веду курсы для людей, которых лишили водительских прав и которые теперь должны пройти психологический тренинг. Мое семейное положение: я разведена. В этом плане мне немного неловко, потому что я всего полгода была замужем и даже не знаю, можно ли это вообще считать браком и разводом.

ХЕЛЛИНГЕР: Ты была замужем, и этого уже не отменить. У тебя есть дети?

КЛАУДИА: Нет, детей нет.

ХЕЛЛИНГЕР: Почему вы расстались?

КЛАУДИА: Потому что это было ужасно. Ну, то есть мы не были долго знакомы и довольно быстро решили пожениться, а потом для меня все было ужасно.

ХЕЛЛИНГЕР: Для тебя было ужасно, а для него тоже?

КЛАУДИА: Я постаралась, чтобы и для него тоже было ужасно.

ХЕЛЛИНГЕР: Какой злой женщине из твоей системы ты подражала?

КЛАУДИА: Матери уж точно.

ХЕЛЛИНГЕР: Поищем кого-нибудь еще. Вопрос в том, кто из женщин в твоей родительской системе справедливо злился на какого-то мужчину? Когда происходит что-то такое, как ты описываешь, за этим часто стоит динамика двойного смещения. Знаешь, что это такое?

КЛАУДИА: Нет.

ХЕЛЛИНГЕР: Я приведу тебе пример. На курсе Ирины Прекоп, где она демонстрировала свою удерживающую терапию, она пригласила держать друг друга одну супружескую пару. Внезапно у жены изменилось лицо, она вдруг разозлилась на своего мужа, хотя у нее не было на это никаких причин. Тогда я сказал Ирине: «Смотри, как у нее меняется лицо. По нему можно определить, с кем она идентифицирована». Лицо клиентки вдруг стало лицом восьмидесятилетней женщины, при этом самой ей было где-то около тридцати пяти. Тогда я сказал ей: «Обрати внимание на свое лицо! У кого было такое лицо?» Она ответила: «У моей бабушки». Я спросил: «А что было с бабушкой?» Она рассказала: «Бабушка была трактирщицей, и иногда дед таскал ее за волосы по залу на глазах у всех посетителей. А она это терпела».

Можешь себе представить, что на самом деле чувствовала ее бабушка? Она злилась на своего мужа, но никак этого не выражала. Эту подавленную злость переняла ее внучка. Это смещение в субъекте – с бабушки на внучку. Однако эта злость достается теперь не ее деду, а ее мужу. Это смещение в объекте – с дедушки на мужа. Для нее так менее рискованно, ведь муж ее любит и поэтому он это терпит. Так выглядит динамика двойного смещения. Только никто ее не осознает.

Вопрос: было ли у тебя что-то подобное?

КЛАУДИА: Мне ничего такого не известно.

ХЕЛЛИНГЕР: Если бы что-то такое было, то ты была бы в большом долгу перед своим мужем.

КЛАУДИА: Хм…

ХЕЛЛИНГЕР: Вот именно.

Она смеется.

ХЕЛЛИНГЕР: Что, попалась?

КЛАУДИА: Нет. Но я как раз думала о том, что я рада, что у него все хорошо.

ХЕЛЛИНГЕР: Это оттого, что ты чувствуешь себя виноватой. Но верно ли то, что я сказал, мы сможем проверить, только когда продолжим работу. Пока что это только гипотеза.

Первая жена

ГЕРТРУДА: Меня зовут Гертруда. Я врач, занимаюсь общей практикой. Я не замужем, и у меня есть сын, ему скоро будет девятнадцать.

ХЕЛЛИНГЕР: А что с его отцом?

ГЕРТРУДА: Он уже около пяти лет с ним не виделся.

ХЕЛЛИНГЕР: Что с ним?

ГЕРТРУДА: Он женат, в этом браке у него трое детей. И где-то пять лет назад у него родилась еще дочь от другой женщины. Но это его проблемы, я с ним уже пять лет не разговаривала.

ХЕЛЛИНГЕР: Когда вы с ним познакомились, он уже был женат?

ГЕРТРУДА: Сейчас это его третий брак. Тогда он тоже был женат, кажется, во второй раз. Они как раз собирались разводиться. Я знаю его еще со школы, мы вместе учились. Потом мы разошлись. Он жил в другом городе и там женился. А один раз он женился в качестве услуги, чтобы помочь женщине выбраться из Венгрии. Потом он развелся, а потом женился снова.

ХЕЛЛИНГЕР: Так нельзя. Нельзя жениться в качестве услуги. У тебя были с ним интимные отношения до того, как он первый раз женился?

ГЕРТРУДА: Да.

ХЕЛЛИНГЕР: Значит, ты его первая жена. В таком случае ты имеешь приоритет перед всеми его женами. Приятное чувство, да?

ГЕРТРУДА: Да-да, только это трудно.

ХЕЛЛИНГЕР: Что тут такого трудного?

ГЕРТРУДА: Ну, мне сейчас не обязательно испытывать это чувство. Уже нет.

ХЕЛЛИНГЕР: Приоритет не зависит от чувств.

ГЕРТРУДА: Да?

ХЕЛЛИНГЕР: Это факты, они существуют вне зависимости от чувств.

Счастье пугает

ХЕЛЛИНГЕР: Я скажу тебе кое-что про счастье. Счастье воспринимается как что-то опасное, поскольку оно делает одиноким. То же самое относится и к решению. Оно воспринимается как что-то опасное, поскольку делает одиноким. А вот с проблемами и несчастьем мы всегда в хорошей компании.

Проблема и несчастье связываются у нас с чувством невиновности и верности. Решение же и счастье связываются с чувством предательства и вины. Поэтому счастье и решение возможны только в том случае, если человек принимает эту вину. Не то чтобы это была реальная вина, но она так воспринимается. Поэтому так труден переход от проблемы к решению. Ведь если то, что я тебе сказал, факт и ты бы приняла это как факт, тебе пришлось бы полностью перестроиться.

ХАРТМУТ: Мне сначала нужно настроиться и сосредоточиться на семейных отношениях. Меня зовут Хартмут, я бизнес-консультант, а еще я занимаюсь научной работой в своей области – это религиозная философия. У меня две дочери от первого брака. Потом я женился снова. Мы с женой все еще в браке, хотя уже семь лет живем раздельно. Дочерям от первого брака тридцать и двадцать семь.