У большинства героев романа их настоящие, а не вымышленные имена: Олег Кошевой и Иван Туркенич, Люба Шевцова и Ульяна Громова, Сережка Тюленин и Иван Земнухов… Писатель не раз говорил, что «Молодая гвардия» — художественное произведение, не следует отождествлять литературных героев и реальных людей. Это действительно так. И все же «Молодая гвардия» рассказывает о реальных событиях в реальном городе, который в несколько дней стал известен всему миру. Еще в годы Великой Отечественной войны роман, главу за главой, печатала «Комсомольская правда» — эти страницы читали на фронте и в тылу; потом «Молодая гвардия» выходила много раз и на разных языках — у меня сохранилось одно из самых первых изданий, 1947 года, мамин подарок ко дню рождения.

Позже, работая в «Комсомольской правде», я не раз бывал в Краснодоне, познакомился с родными молодогвардейцев, бывал дома у Радика Юркина, летал в командировки с Валерией Борц — в одну из них я захватил с собой тот давний томик «Молодой гвардии». На нем Валерия Давыдовна оставила несколько строк, адресованных моему младшему сыну Жене: «Читай этот роман, люби его героев. Будь мужественным, когда это от тебя потребуется. Пусть жизнь и деятельность моих друзей, описанных в этом романе, будут для тебя примером, достойным подражания!» Не раз в музее «Молодой гвардии» перебирал письма, школьные сочинения, фотографии ребят… Для меня они и сейчас как живые. Вот они освобождают из немецкого плена наших солдат… Поднимают над родным городом в ночь на 7 ноября 1942 года красные флаги… Срывают отправку земляков в Германию.

У входа в школу в горняцком поселке Первомайка однажды появился яркий плакат.

…На плакате была изображена немецкая семья: улыбающийся пожилой немец в шляпе, в рабочем переднике и в полосатой сорочке с галстуком бабочкой, с сигарой в руке, и белокурая, тоже улыбающаяся моложавая полная женщина в чепчике и розовом платье, окруженные детьми всех возрастов, начиная от толстого годовалого с надутыми щеками мальчика и кончая белокурой девушкой с голубыми глазами. Они стоят у двери сельского домика с высокой черепичной крышей, по которой гуляют зобатые голуби. И этот мужчина, и женщина, и все дети, из которых младший даже протягивает ручонки, улыбаются навстречу идущей к ним с белым эмалированным ведром в руке девушке в ярком сарафане, в белом кружевном переднике, в таком же чепчике и в изящных красных туфельках — полной, с сильно вздернутым носом, неестественно румяной и тоже улыбающейся так, что все ее крупные белые зубы наружу. На дальнем плане картины — рига и хлев под высокой черепичной крышей с прогуливающимися голубями, кусок голубого неба, кусок поля с колосящейся пшеницей и большие пятнистые коровы у хлева.

Внизу плаката написано по-русски: «Я нашла здесь дом и семью». А ниже, справа: «Катья».

Таким увидели этот немецкий плакат у входа в их родную школу Уля Громова, Майя Пегливанова и Саша Бондарева, таким представил его Фадеев. Оживленные и веселые, даже озорные за минуту до этой встречи, «они только переглянулись и молча сошли с крыльца…». Через несколько дней к Уле прибежала Валя Филатова, «упала на колени на земляной пол и уткнулась лицом в колени Ули.

— Что с тобой, Валечка?

Валя подняла лицо с полуоткрытым влажным ртом.

— Уля! — сказала она. — Меня угоняют в Германию».

По Краснодону, как и по всем другим оккупированным городам, поселкам, селам, были развешаны приказы о регистрации на бирже, о конфискации топлива, о сдаче теплых вещей для немецкой армии… Каждый листок грозил суровой карой — вплоть до расстрела. И это не было пустой угрозой. Фашисты захватили Краснодон 20 июля 1942 года. В первые же дни оккупации начались расстрелы. В поселке Изварино повесили братьев Якова и Михаила Бекегаевых… В ночь на 29 сентября в городском парке Краснодона фашисты живыми зарыли в землю начальника шахты А. Валько, парторга С. Бесчастного, комсорга П. Зимина, председателя пригородного колхоза А. Шевырева, зав. военным отделом райкома партии Г. Винокурова. Зверская расправа потрясла Краснодон. Оккупанты рассчитывали, что террор сломит город, страх сделает всех, кто еще пытается сопротивляться, послушными исполнителями железной германской воли. В чем-то их надежды оправдались. Посмотрите, как мечется Валя Филатова: вышел приказ о регистрации на бирже, а она все еще не выполнила этого приказа и «жила в ожидании ареста, чувствуя себя преступницей, ставшей на путь борьбы с немецкой властью».

Тем утром по дороге на рынок Валя встретила «несколько первомайцев, уже сходивших на регистрацию; они шли на работу по восстановлению одной из мелких шахтенок, каких немало было в районе Первомайки». И сама пошла на регистрацию. У биржи труда стояла тихая очередь. Пожилых и молодых людей пригнал сюда страх.

К этому времени немцы уже отправили в Германию первую группу краснодонцев, в основном шахтеров, обещая там — хорошие заработки, а здесь — сохранить жилье и позаботиться о родных. Конечно, обещания оказались дешевой уловкой. И каждый, кто мог, старался уклониться от регистрации на бирже.

Теперь фашисты с полицаями готовили список на полторы тысячи человек. Но списки с адресами, справками и всеми документами в одну морозную ночь полыхнули вместе с биржей. «Это одно из самых фантастических дел «Молодой гвардии», — пишет Фадеев, — осуществили вместе Сережка Тюленин и Любка Шевцова с помощью Вити Лукьянченко».

Это строки из романа. А вот документ — допрос капитана немецкой жандармерии Эрнста-Эмиля Ренатуса. Да, подтверждает он, пожар на немецкой бирже труда, флаги в день советского праздника 7 ноября, листовки с призывами избегать вербовки в Германию — все это наводило нас на мысль, что в Краснодонском районе действует подпольная организация. «Мы считали, что этими делами руководят коммунисты, и в первую очередь уничтожали их. Однако борьба против нас продолжалась…»

Рукописная листовка, пяток предложений, обращенных к товарищам-краснодонцам:

Это было в Краснодоне.

Это было в Сталино и Дружковке, Горловке и Красном Луче — во всем Донбассе.

Это было на Украине и в Белоруссии, в оккупированных городах и селах России.

Это было по всей оккупированной, но непокоренной земле. Так что подручные Гиммлера были правы, докладывая шефу о взглядах молодежи на оккупированной территории: «Молодежь сохраняет традиции, приобретенные во время советской власти. Необходимо ее радикальное перевоспитание».

Приведу лишь несколько типичных примеров из разных источников, советских и немецких, о том, как партизаны, подпольщики срывали угон на германскую каторгу.

…Н. Кириченко, свой человек на бирже труда в Каменке — Днепровской, предупреждал молодежь об очередных кампаниях по угону, спас более ста человек.

…В Брусиловском районе Житомирской области врачи и медсестры, объединившиеся в подпольную организацию «Советские патриоты», выдавали фиктивные справки о болезни, «…вместо намеченных к отправке по плану 3 тыс. человек в 1942 г. из района отправлено только около 1 тыс., а в 1943 г. — ни одного человека».

…Белорусские партизаны укрыли в лесных лагерях, их еще называли семейными, десятки тысяч человек, бежавших из городов и сел. Партизаны Минской области спасли от угона около 567 тысяч мирных жителей, покинувших свое место жительства.

…Целые отряды молодых людей с помощью партизан, подпольщиков, разведчиков переходили на советскую сторону. «В январе — феврале 1942 г. из района г. Киров Смоленской области за линию фронта были переправлены 15 тысяч молодых людей призывного возраста». На исходе 1943 года партизаны Белоруссии вывели из оккупированных районов свыше 40 тысяч земляков, которым грозил угон в Германию. А всего, по немецким оценкам, в партизаны ушло не менее полутора миллионов человек, на которых рассчитывал рейх.