— Да, небольшая цена за голову! — вздохнул Лидумс.

— Ну, теперь-то мы вырвались! Здесь не страшно! «Синих» нет!

Он раскрыл постель и нырнул в нее, пробормотав уже спросонья: «Спокойной ночи!»

— Добрых снов! — ответил Лидумс и прошел в ванную. Надо было поскорее встать под душ. От всех этих разговоров у него было ощущение, что он только что прошел по затхлому болоту…

Утром к Лидумсу и Вилксу ввалился Большой Джон.

— С божьим утром, парни! — закричал он с порога. — Завтракали?

— Еще нет, — ответил Вилкс.

— Ну, все равно, едем за подарками! Дядюшка Джон Буль желает озолотить своих гостей! — он помахал сиреневой бумажкой, которую держал в руке. — Это чек на первую половину счастья! Хороший костюм, ботинки, белье и галстук сделают вас настоящими джентльменами!

— А как будет со второй половиной? — с усмешкой спросил Лидумс.

— Вторая половина счастья — женщины! На вас они и так смотрят, как на полубога! — он обнял Лидумса за плечо, шутливо подталкивая к двери, но в дверях суховато сказал: — Только не вносите разлад в нашу семью!

Лидумс принял этот совет к сведению. Он и так побаивался экспансивной Норы.

Вилкс веселился как добродушный щенок. Швырнул свою рыбацкую зюйдвестку под шкаф, кричал, что поедет прямо в трусах, так надоела ему брезентовая куртка, а Большой Джон, подтрунивая, советовал обмотаться простыней, чтобы все видели, как живется людям в «большевистском раю». Лидумс понимал: Вилксу хочется хоть одеться на чужой счет!

Лидумс стоял у открытой двери и ждал. Наконец Вилкс напялил свой «лесной» костюм и вышел. Из соседней комнаты появился Силайс. Он был тоже воодушевлен предстоящей поездкой, шумлив и всем доволен. Лидумс едва скрыл усмешку: очень, видно, редки такие счастливые события, как возвращение одного из членов этого братства рыцарей плаща и кинжала из-за советского кордона…

Осень в Западной Германии запаздывала, день был ярок, солнечен, на улицах полно мужчин, женщин с собачками и детей.

У подъезда особняка стояла большая черная машина. Большой Джон сел за руль, и веселая компания поехала к центру. Лидумс невольно взглянул на оставленный дом: номера на нем не было, но на доме рядом он разглядел знак 4 А.

Половину дня ездили по магазинам, шатались из отдела в отдел, позавтракали в кафе при одном из этих универсальных торговых храмов. За все покупки и завтрак платил Большой Джон. Лидумсу было весело, особенно, когда Вилкс попытался заказать костюм из английского твида, а Большой Джон подсунул ему очень похожий, но вдвое дешевле. Как видно, Джон Буль был не так уж тароват на подарки. Однако когда Лидумс, ради испытания этой объявленной щедрости, попросил купить ему и светлый костюм и вечерний (для представительства, как он сказал), отказа не последовало. Получалось впечатление, что его действительно собираются представить как важное лицо, хотя он и рассказал Силайсу, как мала группа, от которой он прибыл сюда.

Силайс суетился больше всех: сам выбирал обувь, белье. «Вы, друзья, отстали от моды в ваших скитаниях!» — кричал он и щедро давал добрые советы. Так что когда они возвращались из своей экспедиции домой, машина была завалена пакетами и свертками.

Большой Джон помог им выгрузиться и под большим секретом шепнул, что вечером будет прием в честь капитана Клозе, так благополучно доставившего их…

Вместо традиционного английского файф о’клока, которого Вилкс со своим аппетитом просто побаивался: подумаешь, пить чай с поджаренными гренками! — им прямо в комнату подали настоящий обед, правда, немецкий, со сладкой селедкой на закуску, без супа, зато с бифштексами величиной в подошву и несколькими бутылками пива. Даже немец-лакей, обслуживавший их и, наверно, привыкший к появлению и исчезновению таинственных гостей в этом заколдованном замке среди типичного немецкого города, и тот разглядывал новых гостей с любопытством. Лидумсу даже подумалось, не появятся ли еще сегодня к вечеру их фотографии на столе у какого-нибудь представителя американской разведки? Известно, что добрые союзники англичан стараются знать об английских делах как можно больше!

Впрочем, это не мешало аппетиту.

После обеда Лидумс поискал было газеты или книгу, но ни в комнате, ни в холле ничего похожего не было, по-видимому, в этом доме интересовались лишь собственными новостями! Пришлось ложиться спать, как это уже проделал Вилкс.

Разбудил их опять Большой Джон. Он пришел не один, а с каким-то невзрачным молодым человеком. Все так же шутливо и грубовато он приказал Лидумсу и Вилксу «собрать свое советское приданое» и сдать его спутнику. Спутник принес из холла чемодан, бумагу, пересчитал все тряпки, вплоть до белья, увязал и уложил, швырнул туда же брезентовые костюмы и обувь, надавил коленом, запер замки и откланялся. Большой Джон наблюдал за всей этой операцией, сидя в кресле и посмеиваясь. Потом оглядел переодетых и вполне щеголеватых своих подопечных, сказал: «Сойдет для начала!» — и пригласил в гостиную.

Оттуда доносился неясный шум: видимо, гости уже собирались.

Лидумс увидел все те же знакомые лица. Но его появление вызвало в зале неожиданное волнение. Нора, шедшая навстречу ему с двумя бокалами коктейля в руках, даже приостановилась в некоторой растерянности, потом вдруг воскликнула:

— Боже мой, настоящий викинг! — поставила бокалы на низенький столик и только тогда подошла к нему.

Лидумс церемонно поцеловал ей руку, спросил:

— Разве мой костюм похож на средневековые латы?

— Да вы подойдите к зеркалу! Я так и знала, что большой Джон не позаботился о большом зеркале для вас!

Она потащила Лидумса к простенку, в котором стояло высокое, почти до потолка, зеркало, и тыча пальцем в изображение, с торжеством воскликнула:

— Ну разве не викинг?

Их окружили смеющиеся англичане, хором восклицая, что Нора права. Лидумс и сам с некоторым удивлением рассматривал себя. Он еще не был в парикмахерской, совсем забыв об отросшей своей гриве и бороде, и видел в зеркале великана с бронзовым лицом, белокурыми кудрями и такой же кудрявой мягкой бородой, затянутого в модный узкий костюм так, что плечи обрисовывались глыбами, как у борца. К ним подошел и Клозе, в честь которого устраивался этот прием, и принялся шутя жаловаться, что только теперь понимает, почему у него внезапно онемела рука и болит вот уже третий день. Ведь этот викинг поздоровался с ним, когда его подняли на катер! — и принялся помахивать «раздавленной» рукой.

— О, прошу простить меня! Но ведь это была рука «свободного мира», потому я так в нее и вцепился!

Все засмеялись опять. Нора принялась приглашать:

— К столу! К столу! А вы, господин викинг, рядом со мной! — подала ему руку и открыла шествие в соседнюю комнату, где был накрыт длинный стол для этого торжественного ужина.

Лидумс уловил недовольный взгляд Большого Джона, но только пожал плечами: «Что я могу сделать?» Тот развел руками и склонил голову в знак того, что тоже ничего поделать не может.

Ужин продолжался долго, пили много, но никто не хмелел. Клозе все вспоминал, каким чудесным коньяком угостил его Лидумс; Силайс не выдержал, выскочил из-за стола и через минуту, вернувшись, выставил на всеобщее обозрение подаренный ему Лидумсом письменный прибор. Послышались восклицания одобрения, кто-то из англичан спросил, что еще привез Казимир с собой, и Лидумсу пришлось принести ларец, который был предназначен в подарок министру Зариньшу.

Ларец вызвал всеобщее восхищение. Но когда Лидумс открыл его и глазам гостей представились «слезы земли» — янтарь, россыпью лежавший в ларце, — общий восторг достиг предела. Кто-то воскликнул: — А нам? А нам? — и Лидумс, поколебавшись для вида, роздал всем гостям по кусочку янтаря из ларца.

Этим и закончился торжественный прием.

В следующие дни Лидумс убедился, что отныне жизнь его будет идти по прихотливым линиям кем-то заранее разработанного церемониала.