Арвид помог врачу одеться и вышел с ним. С улицы послышались скрип полозьев, ржание коня. Арвид отправился в Тукумс, за десять километров. Там он останется до утра, у родственников, а потом сходит в аптеку и привезет еще какие-нибудь бесполезные лекарства, если этот «доктор» сумеет написать по латыни хоть одно слово. Вилкс чувствовал, как злость постепенно подступает к горлу, не дает дышать.
Он нащупал костыль, стукнул в пол. Из подполья, волоча с собой одеяла и тюфяки, поднялись Эгле, Делиньш и Лидумс.
— Ну, что сказал врач? — спросил Эгле.
Вилкс устремил злобный взгляд на Будриса и отчетливо сказал:
— Это был не врач…
— Кто же? — воскликнул Эгле, тревожно озираясь.
— Черт его знает, кто, может быть, чекист…
— Ты с ума сошел! — Делиньш бросился к постели Вилкса. — Почему ты решил, что это чекист?
— Спроси у Будриса! — повелительно крикнул Вилкс.
Будрис молча стоял у печи. Он даже не пошевелился. Руки его были простерты над горячей плитой. Он медленно произнес:
— Вилкс все еще живет по английским законам. Он думает, достаточно заплатить, и все будет хорошо. Я пробовал пригласить лучшего врача Риги, но когда врач понял, что больной живет нелегально, он отказался. Тогда пришлось обратиться к бывшему фельдшеру немецкой армии, он согласился помочь больному. Вот и все. Но я лично согласен скорее лечиться у такого фельдшера, чем у профессора, которого надо бояться. Я могу еще понять Вилкса, он действительно болен нервной болезнью, но простить его не могу! Он должен был подумать и о безопасности своего лекаря. Зачем лекарю оставлять в руках подозрительного человека бумажку со своим почерком? А если этого подозрительного как раз и схватят?
— Но… господин Будрис…
— Лидумс, посмотрите, Арвид должен был вынуть из саней мой мешок. Он, наверно, в сенях.
— Простите меня, Будрис, но…
— Вам надо поужинать, Вилкс, как и всем нам. После ужина я, пожалуй, посплю. Поговорим завтра. — Будрис медленно разлепил тяжелые ресницы, посмотрел на Вилкса, усмехнулся: — Гипноз тоже средство для лечения нервов! — и сел рядом.
Ужинали молча. Вилкс чувствовал неловкость после прошедшей сцены, но заговорить боялся. Остальные делали вид, что ничего не произошло.
Ночевать разместились кто где. Будрис устроился на полу, бросив под себя старый тулуп Арвида, а под голову — свой дорожный мешок.
Утром, когда Вилкс проснулся, Будриса уже не было. На его месте досыпал вернувшийся из Тукумса Арвид. Лидумс и Эгле возились у печи, жарили картофель с остатками вчерашнего ужина.
Вилкс тихо спросил у Лидумса:
— Будрис не очень обиделся?
— На всякую глупость обижаться — сердца не хватит! — сухо ответил Лидумс.
— Но я же не хотел…
— А вышло хуже, чем если бы хотел его обидеть!
Делиньш, сидевший у передатчика и принимавший «вслепую» очередную, радиограмму англичан, попросил разговаривать потише. Расшифровав телеграмму, он передал ее Вилксу.
Англичане запрашивали, как охраняется морская граница у Ирбенского пролива и где в Курляндии размещены аэродромы и запретные зоны. Вилкс невольно сказал:
— О, черт, что бы им передать это на день раньше! Можно было бы посоветоваться с Будрисом… — и прикусил язык, вспомнив, чем вчера кончился визит Будриса.
Но Лидумс, делая вид, что ничего особенного не произошло, сказал:
— Будрис останется на два-три дня в Тукумсе. Арвид может съездить к нему, когда лошадь отдохнет.
И Вилкс принялся писать Будрису сообщение о запросе англичан.
После обеда Арвид опять уехал в город. Вернулся он только на следующий день. Зато привез ответ Будриса на все вопросы.
На следующую ночь Делиньш по просьбе Вилкса выехал на лошади километров за десять и там, в лесу, передал следующую радиограмму:
«В полосе Ирбенского пролива радиолокационные станции не замечены, но не могу ручаться, что их нет совсем. Минных полей и воздушного патрулирования прибрежной полосы нет, однако все западное побережье Курляндии является запретной зоной (далее он перечислял названия районов, входящих в запретную зону). Берег охраняют пограничные войска при помощи патрулей и наблюдательных вышек. В проливе нерегулярно плавают пограничные катера. Кроме пограничной охраны, других гарнизонов в Северной Курляндии не имеется…»
С этого дня англичане начали проявлять живой интерес к человеку, сидящему в далеком лесном хуторе возле города Тукумса, в самом центре Курляндии, весьма далеко от приморских районов Латвии. Как видно, они вполне уверились, что человек этот имеет возможность ответить почти на все их вопросы, а может быть, где-то там, в Англии, шла междоусобная война в разных отделах разведки, и Вилкс имел возможность свидетельствовать за кого-то и против кого-то…
Всего он, конечно, не знал, он мог только кое о чем догадываться и на что-то надеяться.
В конце января Делиньш принял очередную радиограмму англичан. На этот раз они запрашивали:
«Можешь ли ты в нескольких словах описать свое положение? Можешь ли ты, не подвергая себя опасности, сообщить свое местонахождение и описать аэродромы, находящиеся в окрестностях, их мощность и вооруженность самолетами?
Может ли ваша группа в течение одного или двух месяцев держать в безопасности одного или двух человек, не знающих латышского языка, пока мы организуем их дальнейший путь на север?»
На этот раз Вилкс, не поставив в известность Будриса, предложил Делиньшу немедленно передать прямо из дома:
«Могу укрыть ваших людей».
Первого февраля он сообщил разведцентру о своем положении. Эту радиограмму также передавал Делиньш, и опять из леса:
«Из-за тяжелой жизни в лесу получил болезнь, подобную параличу ног. Без палки трудно ходить. Обстоятельства не позволяют лечиться. Ответьте, можете ли помочь и вывезти меня? Могу указать место, где в любую ночь может приземлиться ваш геликоптер. Будет надежная охрана. Если у вас абсолютно нет возможности помочь мне попасть к вам, прошу тогда доставить средства для жизни в городе».
Вечером, когда радиограмма была отправлена, Вилкс сел писать тайнописное сообщение:
«Под влиянием тяжелой лесной жизни я получил что-то вроде паралича ног и без палки ходить не могу. Только в конце декабря удалось перейти на хутор. Необходима диатермия и подобные этому средства для лечения. Из-за ограниченных средств не могу даже переселиться в город для лечения. Прошу создать возможность перебраться к вам. Кое-что для этого могу сделать сам. Может быть, мы согласуем наши действия? Ночью могу указать с земли место для посадки геликоптера и позабочусь об охране места приземления. Исходя из здешних условий, использование геликоптера является самой надежной и реальной возможностью. Конечно, состояние моего здоровья не означает, что я завтра или послезавтра скончаюсь. Не для того я хочу попасть к вам, чтобы прервать работу, а, наоборот, для того, чтобы привести в порядок здоровье и продолжать дело. Если бы мне удалось попасть к вам хоть весной, то я уверен, что к осени уже мог бы собираться сюда обратно. Кроме болезни, имеется еще ряд причин, по которым было бы больше чем желательно попасть к вам.
Если не сможете исполнить указанное, то, надеюсь, разрешите вопрос о средствах для работы и жизни в городских условиях. Не забудьте самого важного — вопроса о документах, потому что паспорт является настолько же необходимым, как и оружие. Мне известно, что у вас имеются бланки паспортов. Если не можете иначе, посылайте только бланки паспортов, с остальным справимся сами.
У меня имеются радисты, и если бы была рация, то уже сейчас можно было бы установить две новые станции в местах, которые вы сочли бы выгодными. Если вас интересует это дело, можете к весне осуществить его, выбросив на парашютах одновременно и людей и необходимые вещи. Я могу ночью указать с земли место, где выбросить людей. Оно будет надежное и хорошо охраняемое. Если ваши люди еще не подготовлены, то сбросьте для нас снаряжение: три рации с необходимыми принадлежностями, новые кварцы, новый план времени работы и позывные, и динамо для зарядки аккумуляторов.
Кроме этого, нужны пистолеты, несколько автоматов и, конечно, деньги. Тогда мы установили бы две новые станции. Попробуйте провести такое одноразовое дело. Я гарантирую безопасность с этой стороны. Мест для выброски будет несколько, можете выбрать наиболее удобное. Документы, конечно, за крупную сумму можно купить и на месте, но сама покупка является сложным делом. За годы работы моих новых друзей в подполье установлено, что от покупки документов больше вреда, чем пользы».
