– Теперь я намерен окольным путем извлечь личную информацию, какую вы выжали из меня, – улыбнувшись, сказал Козимо.

– Позвольте мне избавить вас от хлопот. Мне двадцать девять, – с готовностью ответила Мег. – Я не из тех, кто считает, будто женщина никогда не должна раскрывать свой возраст.

– Конечно, нет, – подтвердил он. – Я так о вас и не думаю.

Козимо продолжал глядеть на нее с любопытством: Мег Барратт – очень необычная женщина. Очень привлекательна, хотя и не по общепринятым меркам: jolie-laide[2], как сказали бы французы. Его, конечно, интересовала ее внешность, но что за ней кроется – это интриговало его еще больше.

Пока он разглядел ум и чувство юмора. Крепкий состав, как отметил Дэвид Портер. Упрямство и силу воли она ему тоже уже продемонстрировала. И казалось, она готова, хотя и без желания, приспособиться к своему новому положению.

– Позвольте задать вам еще один вопрос, Мег. Вы говорили о своих родителях, о своих друзьях, но разве больше никого не взволнует ваше исчезновение?

– Вы имеете в виду мужчину? – Девушка насмешливо усмехнулась.

– Вы не носите колец.

– Нет. Значит, мужа нет. Вывод правильный, сэр.

– Жених?

Она покачала головой.

– Любовник?

– Ваши вопросы становятся слишком личными, сэр.

– Извините, если этот вопрос слишком личный, мэм. Мег рассмеялась:

– У меня нет секретов... В настоящее время нет и любовника.

– Ага. – Он учел сказанное, особенно слова «в настоящее время».

Кажется, это было намеком на то, что Мег Барратт – женщина в некотором роде светская. И это, конечно, ей очень подходило, насколько он мог уже о ней судить.

За спиной у них раздалось покашливание, и они дружно обернулись.

Биггинз доложил:

– Ужин готов, кэп.

– Спасибо, – поблагодарил его Козимо и предложил руку. Мег. – Позвольте проводить вас к столу, мэм.

Странно, но она с готовностью включилась в эту игру. Квартердек преобразился. Масляные лампы свисали с рей, отбрасывая мягкий золотистый свет на стол с клетчатой скатертью, столовым серебром и хрусталем. Соблазнительный аромат поднимался от закрытого сотейника в центре стола. Мег поняла, что умирает с голоду. Это все морской воздух, предположила она.

Стол был накрыт на двоих, и, сев на стул, который церемонно выдвинул для нее Козимо, девушка спросила:

– А как же ваши племянники и доктор? Они к нам разве не присоединятся?

– Сейчас мальчики должны работать, а потом они поедят вместе с командой, это полезно для морального климата на судне, – сказал он, занимая свое место напротив нее. – У Дэвида есть постоянное приглашение к моему столу, но он его редко принимает. В свободное время он предпочитает свои книги и уединение.

– Понимаю. – Мег расправила салфетку и подняла лицо к ночному небу, усыпанному звездами. Луна, почти полная, отбрасывала свет на поверхность моря. – Какая великолепная ночь.

Было достаточно ветрено, и она радовалась плащу на плечах, но кутаться в него надобности не было. Явился Гус и устроился на борту возле стола, задрал голову и издал какие-то звуки, похожие на приветствие.

– Ночи на море обычно прекрасны, – заметил Козимо, накладывая жаркое на ее тарелку.

Он протянул ей кусок хлеба, она взяла его и сразу откусила кусочек. Хлеб был еще теплый. Как это они пекут хлеб в открытом море? Ответ ее не особенно интересовал.

Козимо налил вина, и некоторое время они ели и пили в молчании, которое постепенно становилось гнетущим. Когда он снова потянулся, чтобы налить ей вина, то коснулся ее руки, и произошло то, что, как она знала все время, должно было произойти! Между ними будто молния сверкнула, она ощутила толчок в желудке, а пальцы на ногах поджались. Ощущение не было новым для нее, но прежде она всегда оставалась хозяйкой положения, могла играть по своим правилам. За исключением случая с гондольером, вспомнила она. Тогда все вышло из-под контроля, и она на самом деле не понимала, что происходит.

Но на этот раз все было по-другому. Она прекрасно сознавала, что происходит, и понимала, что Козимо тоже это знает. И она совсем не управляла этой ситуацией, она просто оставалась сама собой.

Козимо наклонился вперед и отвел непослушную прядь с ее лба.

– Этого я и опасался, – сказал он.

Еще хуже было то, что он не сделал попытки притвориться, будто не заметил этого взрыва желания. Очень не по-джентльменски с его стороны, решила Мег, но, даже думая так, она не могла не посмеяться над своим лицемерием. Она не испытывала страсти к джентльменам.

– Почему опасались? – требовательно спросила девушка.

Козимо откинулся на спинку стула, держа свой бокал в ладонях.

– Может быть, просто неудачно выразился.

– Может быть, – согласилась она. – Я полагаю, это почти неизбежно, когда двое оказываются в таких неожиданных обстоятельствах.

– Нет, совсем не неизбежно, мэм, и вы это знаете. Такие искры, по моему опыту, бывают очень редко, – возразил Козимо.

Мег слегка надула губки.

– Я всегда привлекала неподходящих мужчин, – призналась она.

При этих словах он расхохотался:

– А я, конечно, неподходящий.

Гус, почти точно имитируя смех капитана, вскочил на стол.

– Я никогда еще не встречала более неподходящего, и свой выбор я сделала, – ответила Мег, давая попугаю корочку хлеба, и продолжила: – Вы капер, у которого есть только имя. Вы выполняете какую-то секретную миссию такой срочности, что вам даже некогда исправить ошибку, которую вы назвали роковой. Ваши люди представления не имеют, куда они отправятся после Сарка. Я начинаю гадать, а знаете ли вы это сами.

В голосе и в глазах у нее определенно читался вызов.

– Все это правда, – сдержанно ответил капитан. – За исключением одного. Поверьте, я знаю, в чем заключается моя миссия.

Мег внимательно посмотрела на него и снова разглядела эту твердую холодную суть, скрывающуюся за его непринужденными, небрежными манерами. Козимо точно знал, что делает, и был совершенно уверен в своей способности добиться успеха. Она отпила вина.

– Едва ли мне когда-либо встречалась женщина, похожая на вас, – заметил Козимо. – Вы, конечно, выглядите как безупречно воспитанная леди, но мне не кажется, что в данном случае внешность обманчива.

Мег ухмыльнулась. Он был абсолютно прав. Она, в общепринятом смысле, леди не больше, чем Козимо – джентльмен.

– Мои родители ни за что бы вам не поверили, – сказала она. – Конечно, мое воспитание безупречно.

Он склонил голову, соглашаясь с ней, и потом обернулся, услышав на палубе шаги Биггинза.

– Есть пирог с ревенем, сэр, если вы с леди пожелаете.

Он поставил на стол пирог с румяной корочкой.

– Прелестно! – с энтузиазмом воскликнула Мег.

Бигтинз убрал со стола глубокие тарелки из-под жаркого и ушел. Козимо разрезал пирог и положил большой кусок на тарелку Мег.

– Парус слева по носу, – раздался сверху громкий голос.

Козимо очень спокойно отложил вилку, пробормотал: «Извините» – и отодвинул стул. Он взял подзорную трубу и прошел на нос шлюпа. В серебристом свете звезд и луны он мог только разглядеть сначала белый силуэт на горизонте, а потом темный корпус фрегата. Он рассудил, что «Мэри Роуз» с фрегата видели всего несколько минут.

К нему подбежал мистер Фишер.

– Француз или англичанин, сэр? – спросил он, едва дыша.

– Пока не могу сказать, – ответил капитан с ноткой недовольства в голосе. – Спустите наш флаг и вымпел.

Если он пока не смог разобрать, под каким флагом идет фрегат, то резонно полагать, что и они еще не смогли распознать шлюп.

– Есть, сэр.

– Поднять французский флаг, сэр? – спросил у Козимо другой его племянник.

– Парень, зачем нам это делать, если приближающийся корабль – один из нас? – спросил Козимо. – Я совсем не собираюсь посылать приглашение на дружеский огонь.

– Простите, сэр. – Парень покраснел от смущения.