Серена была немного разочарована, но не удивлена. У братьев было много друзей, и вряд ли они станут скучать дома в разгар осеннего сезона. Она тяжело вздохнула и стала решать, что делать дальше.

Если Себастьян не получил записки, то не сможет войти в дом: никто не ответит на стук в боковую дверь. Значит, придется самой ее отпереть и так оставить. Главное — найти подходящий момент. Если она явится слишком рано, слуги могут обнаружить незапертую дверь и снова ее запереть, а если слишком поздно, Себастьяну придется стоять в переулке на холоде Бог знает сколько, прежде чем она доберется туда. И с чего это она взяла, что он захочет ждать?

Итак, когда?

Слуга из салона не улягутся, пока не уйдет последний игрок. Но обычные слуги уйдут отдыхать, как только соберут посуду после первого ужина. Поднимутся они рано, чтобы убрать остатки второго ужина, так что время между обоими ужинами — самое подходящее. Боковой дверью редко кто пользовался, и слуги, которые работают в салонах и обслуживают второй ужин, не подумают ее проверить. Если Себастьян точно последует указаниям, то, невидимый и неслышимый, проникнет в ее спальню.

Перегрин пришел рано, поскольку пьеса, которую он смотрел с друзьями, оказалась неинтересной, а разговоры — скучными.

Извинившись, он, под предлогом важного свидания, ушел и отправился домой. Себастьяна, конечно, не было дома. Зато на столе лежала адресованная ему записка. Перри взял ее, лениво посмотрел на почерк, гадая, узнает ли его. Женская рука, неизвестно кому принадлежащая. Но он догадывается. Он постоял в передней, похлопывая письмом по ладони. Насколько это важно?

Все еще держа записку в руке, он отправился на кухню, где у печи дремал Барт. Заслышав шаги, он вскочил:

— Вам что-то нужно, сэр?

— Нет, просто хотел узнать, когда принесли записку моему брату.

Барт потер глаза.

— Точно не скажу, сэр. Наверное, час назад.

— Хорошо, спасибо. Сегодня ты не понадобишься, так что можешь идти спать.

Перегрин вернулся в переднюю и, хмурясь, снова посмотрел на записку. Должно быть, дело неотложное, если она прислана так поздно.

Решившись, он снова надел шляпу и вышел.

Себастьян не возвращался домой с тех пор, как уехал вместе с леди Сереной. Если они все еще вместе, вряд ли она послала бы записку. Перегрин вспомнил, что Себастьян что-то говорил насчет ужина в «Лебеде» за собором Святого Павла. Можно посмотреть, там ли он еще.

Он нанял кеб и отправился в таверну.

Войдя, он долго старался рассмотреть хоть что-то в облаках табачного и угольного дыма. Здесь было полно народу. Но Себастьян наверняка ужинает наверху. Перри пробился к стойке, где хозяин наполнял кружки элем.

— Наверху ужинает какая-нибудь компания?

Мужчина выпрямился и вытер руки о грязный передник.

— Да. Они еще там, и пока ничего не заплатили.

Перегрин благодарно кивнул и поднялся по узкой деревянной лестнице наверх, где сразу услышал голоса, доносившиеся из комнаты налево. Он толкнул дверь. За столом, уставленным грязной посудой и бокалами, сидели шестеро. Один тряс стаканчик с костями, остальные что-то ободряюще кричали, постукивая бокалами о стол.

— Перри! Иди к нам! — позвал Себастьян. — По-моему, ты знаешь всех, кроме мистера Джонаса Веджвуда.

Он показал на раскрасневшегося молодого человека, чьи слегка помутившиеся глаза указывали на хорошо проведенный вечер.

— Джонас, мой брат, сэр Перегрин Салливан.

Джонас с трудом поднялся, покачнулся и снова плюхнулся на стул.

— Большая честь, сэр, прошу прощения, — промямлил он.

Перегрин понимающе улыбнулся, прежде чем шепнуть брату:

— Час назад это принесли тебе. Я подумал, что это важно.

Себастьян взял записку, и выражение его лица мгновенно изменилось. Он отступил от стола, подошел к окну и повернулся спиной к обедающим. Содержание было коротким и простым:

«Сегодня вечером я одна. Боковая дверь будет открыта после полуночи. Поднимайся по задней лестнице. Моя комната в передней части дома. Я привяжу на ручку красную ленточку. Буду ждать. С.».

Себастьян немного растерялся, но скоро смысл записки дошел до него. Серена приглашает его на свидание в логово льва. Все это настолько не похоже на обычно рассудительную Серену, что первой мыслью было: она в беде, — но тон записки выглядел достаточно спокойным.

Он сунул записку во внутренний карман и повернулся, сознавая, что взгляды присутствующих устремлены на него.

— Все в порядке, Себ? — осведомился Перри, пристально глядя на брата. Обычно он прекрасно понимал, о чем тот думает, но сейчас не был уверен. Себастьяна обуревают весьма сложные чувства к леди Серене с самой встречи на Пикеринг-плейс, и после сегодняшнего совместного завтрака остается непонятным, как они провели день. Хотя вполне можно догадаться… Но настроение Себастьяна нельзя назвать приподнятым, как можно было ожидать после дня, проведенного в любовных играх. Правда, и напряженным, как в последние дни, он тоже не казался.

— О да, все хорошо, — кивнул Себастьян. — Но боюсь, что должен вас покинуть.

Его взгляд упал на Джонаса. Тот уперся локтями в стол и положил голову на руки, очевидно, задремав. Нельзя оставлять его здесь в таком состоянии. Сам он домой не доберется.

— Перри, не хотелось бы тебя обременять, но не мог бы ты…

Он показал на молодого человека.

— Генриетта-плейс. «Голова королевы».

Перегрин покачал головой:

— Стыдись, Себ. Позволил ему дойти до такого состояния. Он явно не привык пить.

— Лучше получить первый опыт среди друзей. Хотя, честно говоря, я не следил за ним достаточно пристально, в чем и винюсь. Не мог бы ты доставить его домой?

Перегрин пожал плечами.

— Разумеется. Но думаю, лучше начать прямо сейчас, пока он не свалился окончательно.

Он взял Джонаса под мышки и поднял.

— Пойдем. Пора домой, дружище.

Джонас старался удержаться на ногах, и один из сидевших вскочил.

— Вдвоем мы быстрее стащим его вниз. А на улице возьмем кеб.

Себастьян бросил на стол горсть соверенов.

— Моя доля, джентльмены. Прошу прощения, что ухожу в такой спешке, но дело действительно неотложное.

Они добродушно пожелали ему доброго пути. Он спустился вниз и на улице увидел Перри и своего друга, запихивающих в кеб почти бесчувственного Джонаса.

Себастьян шагал быстро, не глядя по сторонам. Часы на соборе Святого Павла пробили полночь почти час назад. Нужно спешить. Серена вызвала его по какой-то важной причине, и он не желал, чтобы она отказалась от него, если он опоздает на рандеву.

Двое носильщиков переминались с ноги на ногу на углу улицы и курили, привалившись спинами к портшезу. Он поднял руку, и они немедленно схватились за шесты и потрусили к нему.

— Куда, сэр?

— Пикеринг-плейс. Как можно быстрее.

Он сел. Носильщики пустились рысью. До Пикеринг-плейс было вовсе не далеко, но он не мог бежать по улицам, не привлекая ненужного внимания, а носильщики доставят его туда быстро и никто ничего не заметит.

Носильщики опустили портшез на углу Пикеринг-плейс. Себастьян не хотел, чтобы его видел кто-то из клиентов игорного заведения, тем более что в половине первого ночи развлечения еще в самом разгаре.

Стараясь держаться в тени, он пошел по улице. Нужно найти переулок, который ведет к боковой двери дома. Он не помнил такового раньше, но наверняка что-то подобное существует. Правда, гости входят в дом через парадную дверь.

К своему удивлению, он нашел переулок быстро. Узкий, темный, он шел вдоль дома и вел в конюшню, обслуживавшую дома на Пикеринг-плейс. Сам дом горел огнями, но здесь освещение ограничивалось мигающим факелом в конце переулка. Дверь тут располагалась ближе к кухне. Он повернул ручку, опасаясь, что замок будет заперт, но дверь легко подалась, открывая путь в темное, тесное пространство. Себастьян быстро вошел и немного постоял, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку.