— Подозрительно, — согласился Риго. — Он явно сделал это для отвода глаз, чтобы все видели — обитель Солнечного Луча тоже пострадала!

— В дальнейшем было еще проще, — продолжил киммериец. — Магия слишком прямолинейна, слишком предсказуема. Амулет реагировал только на прямую ложь, как если бы я назвал черное белым. Я обещал выдать им Амру-льва в Велитриуме? Обещал, и слово сдержал. Я сказал Биркарту, что знаю, кто совершил налет на замок Безьер? Еще бы мне об этом не знать! «Высокая особа», сиречь Просперо, мой наниматель? Безусловно. Для того, чтобы обмануть амулет было достаточно недоговорок и полуправды. В результате Биркарт заглотил наживку вместе с крючком.

— Очень жаль, что тайная служба Аквилонии не вправе действовать подобными методами, — вздохнул Кертис. — Мы гонялись за ним много зим, а барон Абсем всегда уходил от погони. Но было достаточно вывести его из себя этой жуткой выходкой, и он сам полез в ловушку. Дело, кажущееся невероятно сложным, на поверку оказалось довольно простым. Немного сообразительности, чуть больше наглости, и в качестве третьей приправы — самая малость волшебства. Получилась гремучая смесь, не хуже «зингарского огня». Дымок от разожженного вами пожара будет чувствоваться еще несколько зим… Кстати, Просперо сейчас ломает голову: как уговорить графа Безьера снять клятву кровной мести и заодно выгородить некоего Амру-льва.

— Амра-лев, к сожалению, мертв, — улыбнулся киммериец. — Я чувствую, что уже никогда не вернусь на море. Остался Конан Канах, сотник войска Черной реки. Который к событиям в Безьере совершенно непричастен, это всем известно.

— Послушай, — понизил голос граф Кертис, — иди работать к нам, в Латерану. Хорошее жалование, выслуга, интересная жизнь… Как оно?

— Только этого мне еще и не хватало, — отмахнулся варвар. — Здесь, в войске, я служу герцогам Пуантена, а у вас в тайном ведомстве придется присягать Нумедидесу. Признаюсь честно: я этого короля… ну… не уважаю.

— А кто его уважает? — непринужденно поинтересовался Кертис. — История знает многих дурных королей, Нумедидес не первый и не последний. Аквилония останется и после Нумедидеса, за тысячу двести зим наше королевство и не такое видывало…

— После Нумедидеса? — покачал головой Риго. — Наследника нет и не будет, трон перейдет к последнему Эпимитрею, графу Диону…

— Ничтожество почище Нумедидеса, — сокрушенно отозвался Кертис. — Балуется лотосом, ума не больше, чем у уличного сводника.

— Не скажи, сводник как раз должен быть очень умен, чтобы не проиграть соперникам, — рассмеялся Конан и вновь стал серьезным. — Получается, что Эпимитреи скоро потеряют трои?

— Нумедидес может протянуть еще зим десять, — сказал граф. — Но я в этом не уверен, он совсем сдал от пьянства и излишеств. Если коронуют Диона — случится катастрофа, Аквилония развалится. То же самое произойдет, если власть захватит один из Великих герцогов.

— Можно пригласить человека со стороны, — предложил Риго. — У короля Немедии четыре сына, не нравятся немедийцы — позвать племянника Ариостро Аргосского…

— Не получится, — уныло поморщился Кертис. — Аквилонией спокон веку правили наследники Эпимитриуса или Алькоя с Олайетом, чужака не примет дворянство. Я не вижу никакого выхода, и барон Гленнор тоже не видит…

— Гленнор — это кто? — уточнил Риго.

— Глава Латераны, один из самых влиятельных людей королевства при Вилере. Мы очень опасаемся, что государство погибнет…

Подвыпивший Кертис, видимо от огорчения и безнадежности, рассказал страшные вещи. Аквилония и впрямь стояла на краю пропасти и вот почему.

В Немедии Великими герцогствами управляют ближайшие родственники монарха — сыновья, дяди или братья — то в Аквилонии бразды власти в крупнейших фьефах держат герцогские династии, ведущие родословную от первых королей, Алькоя и Олайета. Династии эти, по большому счету, никак меж собой не связаны и частенько враждуют промеж собой. Пример: сто двадцать зим тому, всегда отличавшиеся своенравием владыки Пуантена заявили о выходе из состава Аквилонии — герцогам Гайарда не поправилась политика короля Арнульфа V. Арнульф, ничуть не чинясь, отправил на усмирение бунтовщиков три легиона, каковые быстро вразумили Великого герцога, доходчиво растолковав, что Аквилония — суть единая страна и неподчинение Трону Льва чревато крупными неприятностями.

Сигиберт Завоеватель завещал своим потомкам нехитрую истину: всегда поддерживай равновесие в государстве. Если канцлер у тебя из Таурана, то казначейство отдай пуантенцам, военный коллегиум — выходцу из Гандерской династии, и лишь тайную службу оставь себе. Сделай так, чтобы каждая династия получила свою долю власти и никому не было обидно.

Нумедидес, в угоду фаворитам из Шамара, равновесие разрушил. Нынешний канцлер Редрик приходится Великому герцогу Даргену Шамарскому родным дядюшкой, сам герцог осыпан звездопадом совершенно незаслуженных орденов и теперь является командующим войском, его сын Альфарус назначен легатом гвардии, граф Гедрих Аларский (тоже какой-то родственник) теперь генеральный казначей… Все прочие, а особенно герцог Троцеро Пуантенский, искренне возмущены таким положением вещей, но с королем ведь не поспоришь — мигом окажешься в списке изменников и мятежников.

Но и это еще не все. Известно, что в статьях государственных расходов всегда отводится одна тридцатая часть на воровство чиновников — ничего не поделаешь, человеческую природу не исправишь. Воровали, воруют и будут воровать. Такое было и при Вилере, и при тяжелом на руку Сигиберте Великом. Однако недавно стало известно, что казны исчезла пятая часть всех налоговых поступлений. Бороться с казнокрадством на государственном уровне сотрудники тайной службы могут только путем героического и всеобщего самоубийства.

И это тоже не все. В позапрошлом году глава военного коллегиума, герцог Дарген, своим приказом распустил четыре самых боеспособных легиона, оберегавших границу с пиктами — о, великий полководец! Их светлость посчитали, будто пикты угрозы не представляют и дикари никогда не решатся атаковать великую Аквилонию, а если такая дурь и заскочит в головы варваров, то с ними запросто расправится одна гвардейская сотня. Результат известен — затяжная война с Зогар Сагом.

Еще один пример рачительного управления страной, не менее показательный. Король (читай — придворная клика) внезапно решил, что военный морской флот Аквилонии не нужен — слишком дорого его содержание, а кроме того Аквилония есть держава сугубо сухопутная и континентальная. Все военные корабли, квартировавшие по договору с Зингарой в гаванях Кордавы и Карташены, были… Верно, были проданы королю Фердруго, каковой в два раза усилил флот королевских корсаров и лихо разгромил на море соперников-аргосцев. Деньги от продажи кораблей осели в домашних сундуках известных персон, названных поименно чуть выше. У Аквилонии теперь осталось четыре десятка речных гребных галер для торговли с Полуденным побережьем по Хороту и Ширке. Не удивительно, что над Троном Льва втихомолку смеются все прибрежные державы.

— Дела обстоят гораздо хуже, чем я думал, — пожевал губами киммериец. — Одна напасть хуже другой, тут и не поймешь, от кого следует защищать королевство — от пиктов или от его величества и шамарских ворюг. Так мы долго не протянем.

— Кто «мы»? — опять вздохнул граф. — Из всех присутствующих за этим столом коренными аквилонцами можно считать только меня и Эмерта. Риго из Пуантена, а это все-таки немножко не Аквилония. Госпожа Ормеа — зингарка, ты киммериец…

— А мне будет жалко Аквилонию, — некстати вставила чуть захмелевшая хозяйка «Синего ястреба». — Очень хорошее государство, налоги куда меньше чем у нас… Свергните вы этого дурацкого короля и дело с концом!

— За такие слова можно и на плаху отправиться, — заметил Кертис. — Здесь-то все свои, можно говорить свободно, но при чужих людях постарайся не распускать язык, договорились?

— Договорились, — проворчала Ормеа. — Но это не изменит моего мнения.