— Какая подстава?
— А с каких это пор я стал главой боярской думы? Меня на эту должность еще никто не выбирал.
— Так осталось-то нет ни хрена! Два-три дня! Зачистить пару десятков бояр…
— Да ты совсем с ума сошел, Ваня! — выпучил глаза Виталик. — Ты бы еще написал, что им на кладбище прогулы ставят.
— А вот этого я написать не догадался, — расстроился Левша.
— Текст сам сочинял?
— Не, Сема подсказал.
— Отличный слог у моего боцмана. Может, натаскать его на корреспондента? А что, с такой фантазией запросто статейки для нашей газеты клепать сможет. Надо будет об этом подумать на досуге. Однако это потом. Давай о деле.
— Давай.
— Надо тебе, друг мой, смотаться на чертову мельницу.
— Ой! — съежился Левша.
— Не дрейфь. Там у меня уже все схвачено. Вся местная нечисть под мою руку пошла. Тебе как правой руке царского сплетника уважение особое будет. Там сейчас гномы, столяры да плотники бумажную фабрику по моим чертежам сооружают. Хватит у басурман бумагу по бешеным ценам закупать. Сами с усами. Пусть они теперь за этим товаром к нам на поклон идут. Тебе надо будет туда сундучок с золотом доставить. У меня, сам знаешь, за бесплатно никто не работает.
— Так, может, стрельцов туда с деньгами пошлешь али кого из людей Семена?
Детинушка явно трусил. Нет, в драке на кулачках он был о-го-го! Но вот нечисти по-прежнему побаивался.
— Обязательно пару наших человек в сопровождение пошлю, — кивнул Виталик, — но и тебе там непременно быть надобно. Да ты не бойся. Это ненадолго. Подберешь себе в помощь самых толковых плотников, столяров, кузнецов — и с ними сразу же обратно.
— А зачем они тебе? — насторожился Левша.
— Вторую типографию здесь, в Великореченске, ставить будем, — пояснил юноша. — С чертовой мельницы сюда поставки бумаги да типографской краски наладим. Я гномов с эльфами и на это производство нацелил.
— А зачем нам две типографии? — не понял кузнец.
— Та типография, что мы здесь ставить будем, для газеты предназначена. Чтоб свежие выпуски прямо из типографии в продажу шли. А та, что в Заовражной низменности, особый товар производить будет. В ней мы книги печатать начнем. Понял?
— Понял. Только зачем нам тамошние мастера? Да мне только свистнуть, и сюда вмиг толпа отличных плотников, столяров да кузнецов сбежится. Ты, боярин, так щедро платишь, что они уж расстараются.
— А ведь дело говоришь, — хмыкнул Виталик. — Ладно, остаешься здесь. Типографию мы будем организовывать на твоем подворье. У тебя за кузней довольно приличный огород. Вот там и начнем застройку.
— Да ты что, боярин! — выпучил глаза Левша. — А где я репу сеять буду?
— Ты что, обалдел?
— Дык что это за подворье без огороду? Петрушка свежая, лучок…
— Ваня, а не скажешь, почем нынче репа на базаре? — закатил глаза к небу Виталик.
— По зиме цельный алтын мешок.
— Следующий вопрос. Если ты всю репу со своего огорода на базар снесешь, сколько за нее выручишь?
— Ну ежели хорошо поторговаться, не меньше рубля серебром возьму.
— Ваня, давай я тебе буду платить в месяц пять золотых и ты меня всякой фигней доставать больше не будешь!
Кузнеца качнуло. Он знал, что его барин скупостью не страдал, но о таком жалованье даже мечтать не мог.
— Это ж я себе новый терем справлю… — севшим от волнения голосом просипел он.
— Не парься. Терем — это мои заботы. На эти цели есть другая статья расходов. Вместе с типографией и терем тебе новый возведем, и кузню со столярной мастерской расширим, и это не будет стоить тебе ни копейки. Я из царя-батюшки сегодня неслабую деньгу выбил. И на терем, и на типографию… короче, на все наши дела хватит.
— А пять золотых? — слабым голосом спросил Иван.
— Это тебе на пропитание да на одежку. Сейчас я тебе нарисую…
— Погоди, барин.
Левша схватил стоящую в углу сарая лопату и ринулся наружу.
— Э! Ты куда? — опешил царский сплетник.
Поздно. Кузнеца и след простыл. Нашел он его на огороде. Левша яростно работал лопатой.
— Ты что делаешь? — выпучил на него глаза Виталик.
— Репу выкапываю. Рупь серебром, он, знаешь, в хозяйстве не лишний будет.
— Тьфу!
Только схлопотав от царского сплетника по загривку, кузнец сообразил, что сделал что-то не то, и прекратил сельхозработы.
— Пошли в дом. Типографию рисовать буду. А репу… работников себе наймешь, они вмиг тебе тут все выкопают.
Где-то с час он втолковывал Левше, что от него требуется, рисуя производственные цеха и их внутреннее техническое оснащение.
— Все понял?
— Все, — заверил сплетника кузнец.
— Сколько на все это тебе времени и денежек потребуется?
— Ну ежели к дядьке обратиться… — зашевелил губами Ванька, что-то старательно подсчитывая, — …у него своя плотницкая артель, то он по родственному много не возьмет…
— Так сколько?
— Думаю, в десять золотых уложусь.
— Эта только на производственные цеха?
— Да что ты! Это на все. И на цеха, и на агрегаты твои мудреные.
— Ваня, побойся бога! Да у тебя за один нож Никола чуть все подворье не оттяпал, а ты за десять золотых целую типографию ставить собрался.
— Так то нож! Чистый булат особой закалки с рукоятью узорной, камешками самоцветными украшенный. А тут деревяшка!
— А ты цеха из гнилого теса ставить собрался?
— Что ты, боярин! Лес добротный будет.
— Время?
— Ден за пять управлюсь.
— Значит, так. Зайдешь сегодня на подворье Янки Вдовицы, получишь пятьдесят золотых…
— Да куда столько? — ужаснулся кузнец.
— Куда надо! Лучших специалистов нанимай и плати всем по совести. Народ должен знать, что царский сплетник дела ведет серьезно, справедливо и работать на него выгодно!
— Да… да… да мы каменные цеха поставим!
— Еще лучше. Не сгорят, по крайней мере. Вдруг кто по злобе красного петуха пустить надумает? Да, а это на сроки сильно повлияет?
— Да за такие деньги в три дня твою типографию поставим. День и ночь пахать будем!
— Вот и ладненько. Домой ко мне заскочить не забудь. Если меня не будет, Янка или Васька с Жучком тебе жалованье и деньги на постройку выдадут. Я их предупрежу. Работай, Ваня.
Царский сплетник вышел во двор, шутливо щелкнул по носу крутившуюся рядом с крыльцом Даренку, выудил из кармана пару мелких серебряных монет и сунул ей их в руку.
— Пряников себе медовых купи, а то дядьке теперь будет не до тебя. Загрузил я его работай по самое не балуйся.
14
Миновав ворота, отделяющие Средний град от Верхнего, юноша направил свои стопы в сторону базара. Настало время собрать оставшуюся в столице команду. Отслеживать тюбетейки не имело смысла, так как поставщики чертова табачка ему были уже известны и практически взяты под контроль. Его команду теперь надо было нацеливать на другие задачи. Откровенно говоря, Виталик в упор не знал, как организовывать работу нового управления. Язык у него был неплохо подвешен, и он легко лепил горбатого царю-батюшке и Василисе, щеголяя непонятными для них терминами и словечками, но реально о методах работы спецслужб типа КГБ, ФСБ и ЦРУ знал только понаслышке. Преимущественно из бульварных романов и дешевых западных боевиков.
— Удружила ты мне, Хозяйка, — пробормотал он, лавируя между телегами селян, стекающихся к базарной площади со своей сельхозпродукцией.
Несмотря на раннее утро, жизнь на базаре уже кипела. Шумели зазывалы, между торговыми рядами сновали лоточники, торговый люд выкладывал на прилавки товар. Появились и первые покупатели.
А вот и русский «чурка» со своей шаурмой. Да не один! Неподалеку от уже знакомого Виталику распространителя чертова табачка стоял аккуратный расписной четырехугольный шатер на манер торговой палатки, во входном проеме которого был установлен импровизированный прилавок, а внутри палатки шуровал еще один торговец экзотическими для местной Руси блюдами. И запахи из этой палатки неслись просто умопомрачительные! Виталик сразу понял, что на этот раз все без обмана: заворачивал шаурму и жарил шашлык здесь продавец явно неславянской национальности. На голове его красовалась конусообразная папаха, сшитая из овчины с длинным ворсом, поверх нижней рубахи на торговце ладно сидел однобортный кашемировый архалук со строченным стоячим воротником, застегнутый посередине груди на крючки. Довершали картину парчовый кушак с каймой и бахромой на концах, несколько раз, по-турецки, обернутый вокруг талии, и шаровары, из-под которых торчали кожаные башмаки. Заметив уставившегося на него царского сплетника, торговец призывно замахал руками:
