-Лайка... Лайка машина сбила... Все кого я люблю, они все умирают...

Неожиданности случаются неожиданно. Под этим ненаучным, но, как показывает жизнь, верным утверждением я готова подписаться. И, как правило, плохие неожиданности случаются гораздо чаще чем хорошие.

Этот разговор между мной и Алешкой проходил спустя месяц после того, как Лайка сбил джип. С тех пор между нами, как это принято говорить, словно черная кошка дорогу перебежала. Общались с ним мы мало, и только по крайней важной необходимости. Устав от этой томительной «холодной войны» я решила первой пойти на перемирие с Алешкой. Хотя в глубине души считала, что виноват во всем именно он. Как говорится его за губы никто не тянул и обнимать меня не просил. Но делать каменное выражение лица всякий раз как сталкивалась с ним в коридоре или на кухне сил у меня не было.

-Смирнов, поговорить не хочешь? - я села напротив Алешки. Тот будто не слыша моего вопроса, продолжал яростно давить на клавиатуру компьютера.

-Леш! - я позвала чуть громче.

Та же реакция.

-Ну, все! - разозлившись, я отключила системный блок.

-Тебе чего надо? - хмуро уставившись на меня, проговорил он. Голос был сердитый.

-Поговорить, - как можно спокойнее произнесла я — Желательно с тобой, а не с твоей спиной.

Алешка сидел, слегка покачиваясь в кресле. Он глядел на меня сверху вниз.

-Говори.

Я скрипнула зубами от злости и беспомощности. Как бы мне не хотелось, что бы Артур оказался прав, но случилось так, как он  и говорил. Причем произошло это совершенно внезапно — Алешка стал меняться.

Во-первых, ко мне он стал относиться очень отстраненно. Не разговаривал, а если что-то говорил, то услышать от него ничего кроме едких замечаний и не совсем приличных шуток было нельзя.  То есть  мы и раньше не особенно беседовали, но все же тогда Алешка хоть как-то старался поддержать разговор, сейчас же не было и этого.

Во-вторых, он целыми днями, с утра и до глубокого вечера, стал пропадать на улице. Но где он гулял и чем занимался, оставалось полной загадкой. Теткину квартиру Алешка ездил проведывать теперь один, иногда оставаясь там ночевать.

Но последней каплей для меня стал разговор, свидетельницей которого я стала несколько дней назад.

Однажды, возвращаясь домой из магазина, я увидела как Алешка разговаривает на лестничной клетке с какой-то девушкой. Бледное осунувшееся лицо светловолосой девчонки показалось мне смутно знакомым. И только приглядевшись, я узнала в этом худом нескладном подростке ту симпатичную девчонку из Алешкиного двора. По-моему ее звали Вероникой.

Интересно, что она здесь делает?

Они о чем-то приглушенно, но яростно спорили. Было похоже, что Ника была очень расстроена. Так расстроена, что по ее щекам текли слезы.

Увидев, что я поднимаюсь, Алешка зло бросил ей:

-Проваливай отсюда и не попадайся мне на глаза!

-Но, Алеш... - неуверенно начала было она.

-Вали! - грубо и совершенно по чужому крикнул он ей и добавил такое, что от него я ни разу не слышала.

Бросив на меня короткий взгляд, девчонка, перепрыгивая через ступеньки и негромко цокая каблучками белых босоножек, понеслась по лестнице низ.

Я в изумлении наблюдала за разыгравшей передо мной сценой.

-Это была та самая Ника?

-Да. - Пренебрежительно кивнул он и вставил ключ в замочную скважину.

-Почему ты с ней так разговаривал?

-По-моему тебя это мало касается! - он так резко распахнул входную верь, что я едва не получила ею по лбу.

-Эй! Осторожнее нельзя?

-Извини... - не скрывая в своем голосе равнодушия, бросил мне Алешка и, небрежно скинув кроссовки, скрылся в ванной, так ничего мне и не рассказав. 

И вот сегодня, когда Алешка по какой-то неизвестной причине целый вечер сидел дома и никуда не уходил, я решила с ним поговорить.

-И так что же ты хотела мне сказать? - с откровенно скучающим видом поинтересовался Алешка.

-Что с тобой творится?

Он снисходительно пожал плечами.

-Что творится?

Я всплеснула руками:

-Будто сам не понимаешь! После того случая, ты мне и пары слов не сказал! И ведешь себя как-то странно...

Неожиданно Алешка совершенно серьезно взглянул на меня и удивленно поинтересовался:

-Послушай.... Чего ты лезешь в мою жизнь? Ты мне кто - мать, сестра или моя любовница?

Я открыла было рот для достойного столь наглой реплики ответа, но тут же его захлопнула. Меня несколько покоробило его эта «любовница». Тон каким Алешка его произнес, подходил бы для пресытившегося пятидесятилетнего ловеласа, но никак не для пятнадцатилетнего мальчишки.

-Нельзя быть таким циничным!

-Вот как, - он резко развернулся и в упор посмотрел на меня — Ты бы это своему дружку сказала, по которому так убиваешься! А то разглагольствуешь о моем цинизме, а себя в зеркале видела?..  Кстати, а что там с ним случилось? Говорят убить ангела не так-то просто!

-О чем ты говоришь? - я не верила своим ушам — Кирилл не такой как, ты...

-Такой, - резко перебив меня, покачал головой Алешка — Один из тех кто забрал у меня мать!

Я хотела убедить его, что он не прав, что Кирилл лишь делал то, что ему было предписано, что все не так, как Алешка думает.

Но не стала.

По глазам видела, что Алешка мне не поверит. Что он знает свою правду и ничто не сможет его убедить. И он по-своему прав.

-Откуда ты знаешь про Кирилла? - я с огромным трудом произнесла имя своего возлюбленного. Губы двигались словно чужие.  – Кто тебе о нем рассказал?

-И это тебя тоже не касается!

Ядовито усмехнувшись, Алешка встал и, включив в коридоре свет начал одеваться.

Я молча смотрела как он шнурует кроссовки, пытаясь придумать хоть какой-то серьезный повод для того что бы он остался.

-Куда ты собираешься?  - и торопливо, так что бы опять не услышать в свой адрес это трескуче-злое «тебя это не касается!», добавила — С минуты на минуту мать придет, она будет волноваться...

-Не будет, - он застегнул молнию на куртке — Ей звонила моя тетка, она приезжает завтра. Я возвращаюсь домой!

-Но...

-Пока! - резкий хлопок входной двери окончил наш разговор.

По-крайней мере Алешка не солгал. Мать, пришедшая с работы, подтвердила, что Татьяна ей звонила и сказала, что возвращается из Киева завтра семичасовым поездом.

-Ты, вероятно, этому рада? - заваривая свежий чай, посмотрела на меня мать.

-Почему это?

-Вы в последнее время с ним как терка с луковицей!

Я недоуменно уставилась на мать — какие-то странные аллегорические образы приходят в ее голову для сравнения.

-То есть?

-Притиралась терка к луковице — сплошные слезы...

Я мрачно улыбнулась и прошествовала в свою комнату.

Выключенный компьютер и черный монитор сиротливо смотрелись без Алешки, грустно стоя на компьютерном столике.

Раздевшись, я устало плюхнулась в постель. Последние несколько дней солнце палило нещадно, и даже ночь не приносила свежести и прохлады. Да к тому по всей Московской области начали гореть торфяники, и в приоткрытое окно влетал явный запах гари. Этот запах тревожным клубком сворачивался на моей груди. На душе было тягостно…

Я вспоминала, с каким отвращением Алешка говорил о Кирилле. Ему было интересно, как можно убить ангела... Но на этот вопрос я и впрямь не могла дать ответ. Кирилл умер не как ангел, он погиб, будучи человеком. Погиб, спасая меня...

Захотелось плакать – навзрыд, яростно выплескивая все, что накопилось на моей душе, чтобы стало хоть чуть-чуть, хоть самую малость, но легче.

Но слез не было, не было никакого избавления от тупой ноющей тревоги и боли. Может быть, во всем виновато это проклятое лето, которое душило Москву своими безжалостными жаром и удушливым смогом... Нечто похожее со мной уже было, правда, не наяву, а во сне. Той, единственной ночью, проведенной в Пограничье вместе с Кириллом. Нашей последней ночи вместе…