Нельзя сказать, что тревожность парамнезии просто и начисто стирается в поэтическом чувстве;

она преодолевается через контакт сознания с универсальным, она становится реминисценцией чего-то существовавшего вечно, того, что поэт не творил, но раскрыл, а мы мгновенно узнали. Иногда это узнавание столь поразительно, что поэт с трудом верит, что неосознанно не воспроизвел некогда прочитанное произведение другого поэта. Несомненно, платоновский миф о реминисценции частично коренится в преодолении ужаса парамнезии, поскольку у Платона стихотворение — чувственный универсум, чьи объекты являются для нас поводом вспомнить о вечных Идеях. А без этого чувства «уже виденного», трансформированного сознанием поэта в «вечно виденное», так называемое эстетическое чувство — всего лишь вульгарное и лицемерное удовлетворение либидозных стремлений.

III. Символ вечности, задуманный, еще не сообразный, в некотором смысле случайный, есть метафизический миф, миф о вечных возвращениях. Этот миф, близкий древним философам и, возможно, размышляющему подростку, дополняет и метафизически объясняет миф реминисценции. Какой бы логический механизм ни придумали впоследствии, чтобы изложить эту идею вечных возвращений, основанием для подобного верования может быть лишь аффективная основа парамнезии или движущая схема мании. Но такой миф способен удовлетворить человеческий разум лишь наполовину. Он удовлетворяет меня в той мере, в какой я объясняю необходимый или, точнее, почувствованный фатально неизбежным характер необычного представления, например, поэтического образа; но само пояснение, заключающееся в бесконечном повторении и вечном возобновлении представления, содержит логическое противоречие, в котором ощущается что-то тревожное.

Логическое противоречие может разрешиться по принципу тождества неразличимых; два идентичных образа или некое количество идентичных образов — это один и тот же образ. Итак, уместно и ярко, в каждый отдельный и подобный остальным момент бесконечно повторяется один и тот же единственный поэтический образ: в этой формулировке есть нечто мифическое.

Вот так это все происходит.

Вот тройной ценный ключ — в нем начало и конец обратимой тайны

— безумие, если я воспользуюсь им неумело! —

Я помню об изначальном Круге: это не только самое глубокое, самое волнующее воспоминание о туманно далеком детстве, но еще и память о древнейшем космическом ритуале. Этот круговой Танец — пляска миров, та же музыка верховодит двумя кругами. Я говорил о рождении стихотворения, говорил и о рождении вселенной. Я? Какой еще «я»? Если «я» есть творение, часть этого универсума, то такой «я» не может обрисовать поэтическое сотворение мира. Всеобъемлющий Поэт не может сказать «Я». Он — «все и вся».

Здесь твари-страсти в своих заключенных циклических жизнях,

там их общая Мать, Морская Материя из Пузырей.

Здесь дыхание малое, слитное многих животных,

там Дыхание Великое Всемирной Самки.

И все же послушай. Нет, не мои слова, а звуки, которые раздаются внутри, когда ты слушаешь. Это шум битвы, храп спящего, крики зверей, гул всей вселенной.

Здесь Я говорит об абсолютном зените из взятой отдельно точки,

там НЕТ говорит об Абсолютном Зените сразу и отовсюду.

Здесь малая речь открывает двери голосового нёба отдельного человека,

там Великая Речь, совершенный Самец, пронзающий всё.

А теперь попробуй заговорить. Скажи что-нибудь важное. Говори; вещь или факт, который ты назовешь, станут мгновенно реальностью, если говорить о них будешь действительно ты сам.

Здесь малый поэт, зовущий, освобождаемый в заданном ритме,

там Великий Поэт, призывающий и свободный в ответ на Всеобщее Слово.

Здесь — это,

Там — то.

И наконец, послушай: ты когда-нибудь мечтал о том, чтобы быть свободным? Здесь я оставляю тебя. Постарайся из всего этого сделать нужные выводы для своего конкретного случая, и ты сделаешь, что захочешь, если, конечно, ты это ты.

1. Об инфраоптических возмущениях

Всякая световая вибрация есть поиск равновесия между двумя полюсами. Появление третьего полюса, например, в результате добавления небольшого количества мелиссовой настойки или чтения псалмов, обычно вызывает вибрационную эмиссию согласно закону триполярности. За этим следует ощутимый рост покупательской способности французской монеты из алюминиевой бронзы достоинством в пятьдесят сантимов.

2. Об интеллектуальных желатиноидах, кроме слив

Проекция психической деятельности на горизонтальную плоскость, например ФОТОГРАФИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ЛИЦА В МОМЕНТ ПАРАМНЕЗИИ, оставляет на протоплазматической массе, чувствительной благодаря слою бихромата калия, — после растворения и усвоения водной средой растворимых солей — достаточно приблизительный образ статичного интеллекта с максимальным разрешением. Запах — сообразно Божественному замыслу — тлетворный.

3. Об акустических анаглифах, и не только в отношении подопытных свинок

У подопытной свинки — поскольку медицинский факультет пока еще не разрешил нам поставить опыт на каком-нибудь епископе in partibus — мы один за другим соединили волоски Кортиева органа, этой живой арфы, с колбочками и палочками сетчатки. И получили прямо на желтом пятне глаза (что, как это ни покажется парадоксальным, подтверждает нашу теорию конкретных отсутствий) точный образ поросячьего крика. Внешность жертвы являла все признаки неземного восторга. В тот день, когда нам позволят выбрать подопытного по своему усмотрению, мы сможем одарить господ Служителей Культа фотофлоками любой вечерни, утрени, повечерия, григорианского хорала, антифона, невмы и т. д., незаменимыми в их сакральном служении.

4. О Шишковидной Башне

В то же утро вид протоплазматического моря, навечно зафиксированного в нашем скромном внутреннем мире патафизического ученого, оказался впервые благоприятным и располагающим, и мы, спалив несколько хромосом, тотчас отчалили. Десять систол и столько же диастол, долгих, как дни без часов, истекло, прежде чем мы оказались перед Газовым Берегом. Над нашей бесценной головой промелькнула Шишковидная Башня со своим негасимым огнем и мигающими ночными прожекторами; с тех пор она испещрена неразборчивыми надписями на языке, который у нас есть веские основания полагать бельгийским.

5. О дезинтеграции фотографа

Аспирин[5]………………0,25

Мелинит…………………6,89

Пилокарпин……………78,00

Папский порошок…0,01

Капустный суп………0,003

Спиртовой раствор

честного судьи Q.S. на……100 килограбов

6. О каннибалах, или ангелах

Рабби Шимон бен Йохай рассказывает, что «когда Моисей вступил в средину сияющего облака, то оказался в окружении святых ангелов. У одного из них глаза и крылья испускали языки пламени. Этот ангел по имени Габриель хотел спалить его своим жарким дыханием. Моисей произнес святое имя из двенадцати букв: ангел был устрашен и сражен» (Зогар III, 78 а, 78 b).

Еще Рабби Шимон сказал: «…Трижды за день они [буквы алфавита] летают по воздуху, после чего Тетраграмматон виден в течение полутора часов. Затем появляется имя из двенадцати букв и остается зримым в течение одного часа, не больше…» (Зогар III, 172 b).