Следующий вопрос касается мест, обживаемых призраками. Почему они являются преимущественно в древних феодальных замках, на кладбищах, в домах, где совершались преступления? Здесь следует рассмотреть две причины. Во-первых, всякое воспоминание о смерти, побуждая человека представить себе свое собственное отсутствие, приводит его к абсурдной бессмысленности. Если разум уступает этой абсурдности, он проваливается в животный страх и тем самым оставляет дыру, готовую форму для отливки, место для сотворения призрака. Во-вторых, привидения не привязываются к местам, где люди работают. В человеке, занятом какой-либо деятельностью — что бы он ни производил, — нет места для привидений. Напротив, в жилищах тех, кто забыл о своей изначальной функции беречь землю и коснеет в праздности, живет в отсутствии жизни, находится место для привидений. Пережиток привлекает пережиток, суеверие влечет суеверие.

Такой абсурдностью и является призрак: живой мертвец. В более широком смысле призраком мы порой именуем другую абсурдность: мертвого жильца. Но мертвых жильцов мы все же предпочитаем называть вампирами: они влачат по миру свои тела из весомой и измеримой плоти с жадной пустотой внутри, цепляют людей желчными или медовыми речами, ловят на самых низких, но не самых слабых чувствах и инстинктах, высасывают и опустошают.

Патафизика не довольствуется тем, что объясняет факты. Она одновременно позволяет воздействовать на явления. Изложенные принципы фантомической науки и приведенные примеры вы сумеете — вот увидите — эффективно использовать в борьбе с призраками и вампирами.

— В борьбе? — спросите вы. — Значит, вы их ненавидите?

— Ненавидеть то, чего нет? Да, если угодно. Если это значит «любить то, что есть». Ведь можно выразиться и так.

Дорогой Л. Г. Гро,

Когда Вы попросили у меня статью о «поэзии и мысли», я сначала подумал: что ему нужно? что это значит? что он понимает под этими словами? в какое коллективное творчество он хочет включить мои размышления? Я уже собирался написать Вам, чтобы задать все эти вопросы, но мало-помалу предложенные Вами и соединенные вместе слова «поэзия» и «мысль» начали порождать в моей голове вербальные вереницы, которые, как мне показалось, были не лишены смысла. Так, моим вторым желанием было написать Вам: «Подождите немного, созревает[8]». Но — и это стало третьим желанием — Возмутитель спокойствия, который в глубине души на мне паразитирует (если, конечно, не наоборот), подступил к горлу и ощетинился, как морской еж. И я закричал: нет! нет! меня не заставят вновь говорить о поэзии! надоело говорить, лишь бы ничего не делать; сделай сначала что-нибудь поэтическое, а потом уже говори, если, конечно, останется желание, а лучше всего помолчи, этим займутся другие, а ты делай и молчи.

Итак, сказал я себе, вместо мыслей о поэзии лучше отправить ему поэму о мысли. Да, но ведь это чертовски сложно. При упорной работе у меня что-нибудь может и получиться через годик-другой. А поскольку жить без компромиссов почти не удается, то сейчас, пока поэмы еще нет, отправлю-ка ему маленькую апологию. Вот она, апология.

СЛОВО И МУХА[9]

У одного чародея была привычка развлекать компанию следующим фокусом. Хорошо проветрив комнату и закрыв окна, он склонялся над большим столом из красного дерева и отчетливо произносил слово «муха». И тут же посреди стола появлялась муха, она семенила по лаковой поверхности, ощупывала ее своим мягким хоботком и потирала передние лапки, как это делает самая обычная муха. Чародей вновь склонялся над столом и произносил еще раз слово «муха». Насекомое падало на спинку, словно сраженное молнией. Рассматривая ее труп в лупу, можно было увидеть лишь пустой и сухой остов, без внутренностей, без жидкости, без света в фасеточных глазах. Тогда чародей, скромно улыбаясь, оглядывал приглашенных и принимал комплименты, которые, как и полагалось, ему всякий раз отпускали.

Мне этот фокус всегда казался жалким. К чему он приводил? Вначале не было ничего, а в конце получался труп мухи. Прекрасный результат! А еще приходилось избавляться от трупов — пусть даже старой поклоннице чародея иногда удавалось тайком подбирать их для своей коллекции. К тому же не соблюдалось правило «Бог троицу любит». Все ждали, когда слово «муха» прозвучит в третий раз и труп насекомого бесследно исчезнет; таким образом, в конце все было бы, как в начале, за исключением нашей и без того перегруженной памяти.

Я должен уточнить, что этот чародей был неудачником, который, бездарно испробовав себя в поэзии и философии, решил реализовать свои амбиции в области чародейного искусства, но и здесь ему чего-то не хватило.

Перевод осуществлен по изданию: René Daumal, La grande beuverie, Éditions Gallimard, collection l’Imaginaire, 1938; renouvelé en 1966.

Первая часть

Тягостный диалог о силе слова и слабости мысли

Знакомый художник — вероятно, Жозеф Сима, или Йозеф Шима (Josef Šima; 1891–1971), чешский и французский художник-сюрреалист, позднее занялся абстрактной живописью; один из основателей группы и журнала «Большая игра» (1928–1930).

приятель-фотограф — вероятно, Артюр Арфо (Artür Harfaux; 1906–1995), французский художник, фотограф, сценарист, один из основателей группы и журнала «Большая игра».

Амедей Гокур — вероятно, Андре Делон (André Delons; 1909–1940), французский писатель, поэт, кинокритик; автор текстов, опубликованных в третьем номере журнала «Большая игра».

Марселен — вероятно, Морис Анри (Maurice Henry; 1907–1984), французский поэт, художник, кинематографист, один из основателей группы и журнала «Большая игра»; позднее примкнул к сюрреалистам.

Гонзаг — вероятно, Висенте Уидобро (Vicente Huidobro; 1893–1948), чилийский поэт-сюрреалист, прозаик, критик, драматург, киносценарист.

Паропамиз — система горных хребтов и возвышенностей в северо-западном Афганистане и южном Туркменистане.

minus habentes — искаж. лат. minus habens — слаборазвитый, слабоумный.

Отелло — вероятно, Антонен Арто (Antonin Artaud; 1896–1948), французский писатель, поэт, драматург, актер, киносценарист, режиссер и теоретик театра, новатор театрального языка, разработавший концепцию «театра жестокости».

Дюдюль — вероятно, Дида де Майо (Dida de Mayo; 1905–1990), греческий и французский художник, входивший в круг журнала «Большая игра».

Старьевщик Соло — вероятно, Монни де Булле (Monny de Boulley, настоящее имя Соломон Були; 1904–1968), французский писатель родом из Югославии, автор текстов, опубликованных во втором и третьем номерах журнала «Большая игра»; позднее примкнул к сюрреалистам.

Тоточабо — вероятно, Александр де Зальцман (Alexandre de Salzmann, или Alexander von Salzmann; 1874–1934), уроженец Грузии, художник, дизайнер, преподаватель мюнхенской художественной школы Кандинского, близкий к движению «Синий всадник». В 1915–1916 гг. оформлял постановку драмы И. Анненского «Фамира-кифаред» в московском Камерном театре, в 1920-е гг. работал в парижском Театре Елисейских полей. Зальцман оказал огромное влияние на Р. Домаля и, в частности, познакомил его с учением Гурджиева.

…чипевайским… именем… — Чипева — название племени североамериканских индейцев.

Хладни Эрнест Флоренс Фридрих (Chladni Ernst Florens Friedrich; 1756–1827) — немецкий физик и исследователь метеоритов, основатель экспериментальной акустики, музыкант; автор трудов по вибрации и вычислению скорости звука для различных газов.