Но и эта жизнь предначертана богами. Несчастный случай и удача являются ее неотъемлемой частью. Жизнь идет своим чередом… пока боги не решаются вмешаться.

Кэл остановился перед дверью в конце коридора. Внезапно дверь открылась. Перед ним в халате, с полотенцем через плечо стоял Оскар.

— Вы не на шутку напугали этого мальчика внизу — он позвонил мне по интеркому, чтобы предостеречь. Сказал, что какой-то опасный человек поднимается наверх. — Он отошел от двери, чтобы дать Кэлу возможность войти. Кэл вошел в квартиру.

— Но это никак вас не обеспокоило, а? Вы прямо идете и открываете дверь. Вы не думали, что у меня могла быть причина прийти сюда и…

— Кэл, я никоим образом не предполагал, что это будете вы. Не знаю, что, по-вашему, я мог совершить. — Он закрыл дверь. — А что касается опасения за себя, то моя жизнь всецело находится в руках богов. И они помогут или навредят мне, когда сочтут нужным!

— А Тори? — воскликнул Кэл. — Почему они «сочли нужным» навредить ей? Черт бы вас побрал, Оскар, что за заклинание вы мне дали!?

Только что проснувшись, в своем выцветшем махровом халате, Оскар был похож на полоумного старика. Медленно покачивая головой, он сказал:

— Что произошло, Кэл? Почему вы здесь? Примчались в такую рань… нападаете на меня с обвинениями…

— Оскар, Тори Хэлоуэлл чуть не умерла несколько часов назад. Здоровая молодая женщина — и чуть не умерла. Из-за тропического паразита, как говорят врачи. Но мы знаем, отчего это случилось, а? Колдовство обернулось против нее.

Оскар пристально смотрел на Кэла и медленно двигался по комнате. Его губы слегка шевелились, когда он про себя шептал эти слова: «Колдовство обернулось против…»

— Это значит, что заклинание, которое мы сделали, было недобрым. Вы и не пытались помочь мне спасти Криса, не так ли? Заклинание, которое вы мне дали, было для чего-то другого — это было что-то, что оскорбило… богов.

— Нет, Кэл, — сказал Оскар, по-прежнему медленно шагая по ковру мимо Кэла, — Я хотел помочь вам. Поверьте мне. Я старался помочь.

У Кэла все кипело внутри, и лицемерный тон Оскара, его призыв поверить ему только еще больше взбесил Кэла. Он подошел к Оскару, схватил его за халат и повернул лицом к себе.

— Не морочьте мне голову, Оскар. Я не верю ни одному вашему слову. Ни в вашу доброту, ни в великодушие, ни в доброжелательность. Вы знаете, что вы один из них. Aché означает «Могущество богов». Чтобы вы ни делали, вы используете это, чтобы навредить женщине, которую я люблю.

— Нет, Кэл, нет! — ответил Оскар с такой горячностью, что снова почти разубедил Кэла. — Я всегда говорил вам правду. Вы видели правдивость моей работы. Я использовал эту религию только ради блага людей barrio, на самом деле ради блага всех людей, ради блага всего мира!

Это было безумно претенциозное заявление. В устах любого другого человека это прозвучало бы как приступ мании величия, бред сумасшедшего. Несмотря на серьезность заявления Оскара, его всепоглощающая искренность казалась совершенно неподдельной, и ярость Кэла смягчилась.

— Хорошо, Оскар, — спокойно сказал Кэл. — Если я неправ и вы действительно хотите мне помочь, то дайте мне другое заклинание, которое поможет.

Оскар беспомощным жестом поднял руки вверх.

— Кэл, не существует такого заклинания!

Кэл угрожающе сделал еще один шаг в сторону Оскара.

— Не существует? Чушь! Существуют заклинания для любых случаев. Приворожить любовника. Выиграть судебный процесс. Сделать деньги. Снизить арендную плату, избавиться от боли в спине, убить врача, расширить бизнес. Черт побери, Оскар! Откройте свою чертову книгу заклинаний и дайте мне…

— Простите меня, Кэл. Но, видите ли, вас предупредили. То, что случилось с миссис Хэлоуэлл, — это знак. У богов свои планы, и мы не должны вмешиваться.

— Нет, Оскар! Они не могут забрать его. Если в их план входит принести в жертву моего сына, то я никогда не позволю им сделать это. — Кэл отошел назад, качая головой в знак несогласия.

Оскар шагнул вперед и осторожно положил руку на плечо Кэла.

— У нас нет никакой силы. Она у них, только у них. Но вы скоро это поймете. Вы увидите, что то, что они просят, это на самом деле совсем немного, и они желают нам только добра. Они добрые, Кэл. Но они на самом деле рассчитывают, что мы будем их уважать.

— Тем, что будем приносить в жертву людей? — Кэл снова вскипел от ярости. Он сбросил с плеча руку Оскара, — Я не позволю это! Если вы мне не поможете, то я пойду в другое место. — Он повернулся к двери.

— Куда вы пойдете, Кэл? Сантеро не смогут вам помочь, вы уже были у них, прежде чем прийти ко мне.

Куда бы он мог пойти? Когда Кэл сказал, у него в голове мелькнула неясная мысль еще об одной возможности.

Какое оружие он имел против богов Вуду, кроме их собственного колдовства? А затем он вспомнил: колдовство, которое нужно было ему, это то, о чем однажды Оскар сам упомянул, и оно должно быть сильнее Вуду. Майомбе.

— Я найду майомберо, — сказал Кэл и протянул руку к двери.

Оскар поспешно подбежал к нему.

— Вы не должны этого делать, Кэл! Для вашего же блага! Майомбе — это черная магия. Вверив себя богам Майомбе, вы предаете свою душу.

Кэл вызывающе посмотрел Оскару в лицо.

— И это спасет моего сына? Сделка с дьяволом? Тогда я благословляю эту сделку. Я не беспокоюсь за мою душу, Оскар, — я даже не уверен в том, что она у меня есть. Я хочу только спасти Криса.

— Нет, Кэл, это нечто большее. Это в миллиард раз больше. Разве вы не понимаете? Эти жертвоприношения делались, чтобы спасти мир.

Кэл изумленно взглянул на Оскара. Он это знает, он всегда это знал — и отрицал это. Это снова происходит, как во времена Кимбелла, как в самые темные времена человечества. Человеческие жизни приносятся в жертву богам, детские жизни.

— Посвящение почти закончено, — продолжал Оскар. — Уже принесли в жертву шестерых, остался один. Семь.

Для Семи Африканских Владык. Осталось только одно жертвоприношение для Шанго. Затем боги смягчатся. Рок, о котором мы прочли в «Скрижалях Ифа», может быть изменен…

Все то, о чем ему было известно. Седьмая жертва — это Крис. Накануне шестого — это фраза прозвучала в его мозгу, и теперь он понял ее смысл. Одно жертвоприношение было сделано тогда после güemilere.

И одно осталось.

Но он не позволит им принести в жертву Криса.

Никогда!

Кэл кинулся к двери и открыл ее.

Вдруг Оскар обхватил его своими сильными руками и начал оттаскивать назад. Кэл сильно толкнул его локтем в ребра и вновь сумел высвободиться. Но Оскар довольно быстро пришел в себя, бросился к двери и закрыл ее на ключ, прежде чем Кэл успел убежать.

— Я не позволю вам уйти, Кэл. Майомбе — это дорога к несчастью. Священники Майомбе хотят остановить нас. Они хотят, чтобы наши боги рассердились и разрушили все хорошее. Но нельзя допустить этого. — Оскар снова подошел к Кэлу.

Доведенный до отчаяния, Кэл поднял руку, сжав кулак, и изо всех сил размахнулся. Он никогда раньше не бил человека, никогда даже и не пробовал. Он только мог приблизительно повторить то, что видел в кино или по телевидению.

Но в жизни это оказалось не так просто. Он промахнулся на несколько дюймов, так как Оскар успел увернуться от удара. Кэл потерял равновесие, увлеченный собственной инерцией, и пошатнулся, тогда Оскар рукой оттолкнул его. Неуклюже спотыкаясь и цепляясь одной йогой за другую — или пяткой зацепившись за ковер, он точно не знал, — Кэл свалился на пол. Головой он ударился об острый угол кофейного столика, и боль пронзи-а его, и волна мучительной боли прошла через весь его мозг, достигла лба, и он почувствовал, что она как нечто осязаемое вышла из его глаз. На мгновение боль ослепила его. Затем зрение возвратилось, но несколько затуманенное. Он различил фигуру Оскара, который подошел и наклонился к нему.

— Извините меня, Кэл, — послышался голос, исходящий от расплывающейся в глазах Кэла фигуры, всегда заботливый и искренний голос. — Но когда вы попытались ударить меня, я… я должен был вас остановить.