Наступило долгое молчание, пока омо-ориша не заговорил:

— Я сейчас уйду. Я никого из вас не виню за это оскорбление, я просто хочу удалиться.

Оскар кивнул головой и мгновенно подал знак одному из гостей, который принес стул и поставил его в центр комнаты. Толпа снова образовала круг и дантист сел на стул.

Вынув из кармана большой белый льняной носовой платок, Оскар положил его на голову одержимого, затем наклонился и дунул сквозь ткань платка в ухо дантисту, в то время как барабаны выбивали дробь. Кэл увидел, как платок всколыхнулся три раза от дыхания Оскара.

Барабаны смолкли.

Через мгновение дантист поднял руку и сбросил платок со своей головы. Он окинул взглядом круг, в котором стояли пристально смотрящие люди, застенчиво улыбнулся и встал со стула. Затем, заметив, что его брюки закатаны до колен, нагнулся и аккуратно расправил обе штанины.

Одержимость прошла.

Бог возвратился домой.

Незамедлительно его окружили люди, требующие обратно брошки, ожерелья и другие личные вещи, которые он собрал за время гипноза.

— Что это означало? — спросил Кэл Тори. — «Законы Обатала»… Две ироле?

— Обатала — это отец богов, создатель всех вселенских законов. «Ироле» означает день. Ошун дала бедной женщине два дня.

— Два дня чего? Одиночества?

— Это не шутка, — строго сказала она, — бог дал ей два дня, а затем с ней что-то произойдет. Что-то ужасное… — Лицо Тори выражало глубокую жалость к Шэрон Лейн. Когда она поняла, что Кэл пристально смотрит на нее, она отвернулась и присоединилась к группе гостей, которые прощались с Оскаром. Вечеринка заканчивалась.

Минуту Кэл наблюдал за людьми, когда они приближались к Оскару. Перед тем как пожать ему руку, они давали ему бумажку или конверт. Чеки, подумал Кэл, а в конвертах, наверное, наличные. В конце концов Оскар так собирал деньги для своего Аше. Поднимал ли он «плату» с помощью демонстрации могущества религии, внушая страх людям? Это просто искусство организации публичных зрелищ, подумал Кэл, и не могло быть ничем большим.

Он присоединился к Тори, когда она подходила к Оскару.

— Спокойной ночи, мисс Хэлоуэлл, — сказал Оскар, — Я рад, что вы смогли прийти. Может быть, и в следующий раз?

Тори бросила примирительный взгляд на Кэла.

— Может быть, — сказала она.

Оскар повернулся к Кэлу.

— Профессор, я надеюсь, что сегодняшний опыт в ка-ком-то отношении вас просветил.

— Полагаю, что да, — уклончиво ответил Кэл, — если, по-вашему, мрачное зрелище может просветить.

Оскар слегка улыбнулся:

— Я сожалею, если то. как это закончилось, расстроило вас. Я вначале попытался всех подготовить, чтобы избежать такого рода инцидента. Я надеюсь, что вы, тем не менее, не забудете то, что я всем показывал и говорил в прошлом… что все это делается ради того, что намного выше нас.

Кэл ничего не сказал. Оскар говорил все это убедительным тоном, но Кэл больше не был уверен в его искренности. Оскар мог быть просто режиссером замечательно поставленного и сыгранного представления.

Когда они вышли из здания, Кэл наблюдал, как шикарно одетые гости садились в свои лимузины. Он понял, что для многих из них сегодня почти ничего нового не произошло. Что все это они уже видели раньше.

Но в этом была какая-то связь с визитом к сантеро над хозяйственным магазином.

Кэл каким-то необъяснимым образом почувствовал, что вечеринка так или иначе была устроена для него, словно Оскар имел в виду нечто большее, чем просто поучительный опыт, как если бы это было что-то вроде приобщения.

К обочине подъехал джип, чтобы забрать троих мужчин, которые тащили с собой три огромных ящика. Они погрузились через заднюю дверцу джипа, и в этом было что-то комичное. Это ведь барабанщики со своими инструментами, догадался Кэл.

Тори тоже остановилась, наблюдая за Кэлом.

— О чем ты думаешь? — спросила она.

Я думал, — ответил он через мгновение, — куда они едут, — домой или на другое представление?

Весь следующий день вчерашняя вечеринка у Оскара Сезина тревожила мысли Кэла. Теперь он знал, что будет нелегко выручить Тори из сетей Сантерии. А может быть, и его самого. Он был заинтригован как никогда раньше. Он хотел разыскать того дантиста и расспросить его. Он хотел знать, что такие люди, как Виктор Гринлиф, думают о своем модном увлечении Вуду.

А еще его волновало предположение Мактаггерта: действительно ли там могло быть человеческое жертвоприношение?

В тот полдень, во время второго часа заседания попечительного совета, Харви Рейборн намекнул Кэлу, что его кандидатура намечена в члены Гугенхеймовской отборочной комиссии.

— Успех не так уж грандиозен, — сказал Харви, — учитывая то, что они мне не дали бы Гугенхейма.

Некоторое время после этого Кэл наслаждался мыслью о том, что ему присудят большой грант для написания его книги. Какое заклинание нужно проделать, думал он, чтобы получить грант? Написать название своей работы на куске мыла?

Невольно он опять вспомнил о пятнице. Возвращаясь домой темным осенним вечером, он попал под проливной, льющий как из ведра дождь. Дождь казался немного сверхъестественным. Вы ведь не в Нью-Мехико, чтобы привыкнуть к жестоким осенним бурям. Промокшие до нитки пешеходы, которые понадеялись на утренний прогноз погоды, стояли в дверных проемах и под навесами газетных киосков. Кэл тоже искал какое-то укрытие. Ближайшая станция метро была в шести кварталах отсюда, и не было видно никаких признаков того, что дождь скоро прекратится. Он начал искать такси и увидел, как пассажир на Лоу Лайери-плаза выходил из машины.

Он помчался по тротуару. Но когда подбежал к такси и схватил ручку дверцы, водитель наклонился назад, чтобы закрыть дверь.

— Рабочий день закончен, — крикнул он через поднятое стекло двери.

— Довезите меня только до станции метро, — крикнул в ответ Кэл.

— Даже не думай об этом, — сказал шофер и нажал на газ.

Кэл по-прежнему держался за ручку двери, и когда машина отъезжала, он ногтем задел ручку.

— Подлец! — вскрикнул он. — Я наложу на тебя заклятье, и это…

Это уже второй раз за два дня. Он хотел наложить заклятье на людей! Кэл покачал головой.

На платформе метро, чтобы успокоиться, он купил горячий кренделек и выпуск «Пост». Новичок филадельфийской команды, играющий левой рукой, подал мяч, который невозможно отбить; президент приезжал в город, чтобы поговорить с мэром; согласно информации ЦРУ, и Пакистан, и Иран проводили испытания своих атомных бомб, которых у них и быть-то не должно.

Поезда, идущие в центр города, казалось, непрерывно останавливались, и на платформах было очень много народа. Кэл прислонился к стойке и пробежал взглядом газетные шапки. Заголовок на пятой странице гласил:

В центре страницы была помещена фотография Шэрон Лейн, когда ее выносили на носилках из ее квартиры в Ист-Сайде. Затем следовала статья:

Кэл взглянул на фотографию, а затем снова прочел статью.

Дрожь пробежала по его телу. Но более ужасным было для Кэла то, что это не было для него неожиданностью.

В тот вечер Тори вернулась домой поздно, после десяти. Она обедала с руководителями какой-то немецки стальной компании после заключения сделки о поставке произведений перуанского искусства для их офисов в Штуттгарте.