Короче, старый как мир вопрос.
Под кого лечь?
Думай, Мифуне, думай. А мы пока с Тоби поговорим.
‑ Здравствуй, Тоби ‑ говорит Синто, продолжая стоять на столе. Хороший стол, прочный. Десять сантиметров мореного дерева неизвестной породы. Сразу видно, на шиноби рассчитан.
‑ Я Учиха Мадара. Я пришел говорить с вами от имени своей организации.
Я спрыгиваю на стол. За спину Синто, ближе к каге. Так, чтобы Мэй видела мою завернутую за спину левую руку.
К нам приближаются пять человек. Данзо держится в отдалении, как и Тсучикаге. А вот, судя по характерной сигнатуре Аматерасу, Учиха, плюс два мертвяка и еще пара неизвестных мне шиноби довольно высокого уровня, быстро двигаются в нашу сторону. На некотором отдалении от них, ‑ еще шесть обладателей какой‑то одинаковой чакры. Шесть марионеток? Тогда где кукловод?
Не важно. Что выяснил, передаю на пальцах Мэй. Два человека, два мертвяка, один Учиха. Затем шесть марионеток. Вражеские каге в резерве.
‑ Не смеши меня ‑ отвечает Синто, выбравший себе роль нашего рупора. Другие боевые единицы заняты более важными делами. Вон, Даруи, судя по всплеску чакры, готовит какую‑то технику.
‑ Хватит врать ‑ продолжает наш дорогой мечник ‑ ты не имеешь никакого отношения к тому самому Учихе Мадаре. Твоя чакра, твоя моторика и речь не имеют ничего общего с тем, кто давно мертв. Лучше представься своим настоящим именем ‑ а затем Синто экспрессивно взмахивает своим мечом.
Капли, сорвавшиеся с окружающего клинок водяного смерча, пролетают сквозь мужчину в плаще Акацки и выносят бронированную дверь у него за спиной. Техника Плач Тайфуна, во всей своей непритязательной боевой мощи.
‑ Это бесполезно. Я Никто. У меня нет имени. И я не желаю его иметь. Низшим существам незачем звать как‑то того, кому они не могут навредить.
"Низшим существам"? Ну, с самомнением у парня все неплохо. Возможно, даже слишком хорошо. Хотя, все же, интересно. Нам, что же, его непрерывно атаковать? Есть, конечно, такие техники и стихии, позволяющие просто истощить его защиту, чем бы она не лимитировалась. Временем, количеством принятых ударов или каким‑то условием. Шуршащая Вьюга, Горячечный Ветер, техники Пара, ‑ все это есть и в моем арсенале. Просто, надо вынудить этого кадра на бой, где не будет лишних, способных попасть под дружественный огонь. Вот и все.
‑ Что же, безымянный ‑ кажется, в голосе Синто звучит колкая насмешка. Хотя да, он же не любит таких. Считающих, что они априори сильнее прочих ‑ в таком случае, что ты делаешь здесь, среди наших забот? Что привело тебя к нам?
Учиха уже на подходе. Как и двое живых шиноби. Мертвяки в паре минут хода. Вряд ли очередной заслон самураев их надолго задержит.
‑ Иди ‑ слышится в левом ухе ‑ живые на тебе. Учиха и мертвяки, ‑ наша забота.
Мэй использовала переговорный артефакт. А раньше предполагалось скрыть от союзников их наличие. Все же, альтернатива рациям, к которым есть доступ у Листа. Лишний козырь в рукаве. Хотя, не вечно же им быть в запасе. Всякий товар имеет срок годности.
Я пробегаю мимо Тоби в открытые техникой Синто двери. За спиной Мифуне разлетается крупными кусками бетона стена. Сусано? Значит, и правда, Учиха. Ах, да, я уже видел эту чакру. И когда это Саске успел получить мангекьо? Хотя, не важно. У меня ‑ свои задачи.
‑ Я пришел объявить вам о начале Четвертой Мировой Войны Шиноби ‑ говорит позади Тоби. Наверное, с его точки зрения, медленно и торжественно, в почтительно внимающем зале.
Интересно, а последний год, в таком случае, что творилось на континенте? Дети надевали друг другу на головы ведра в песочнице?
То ли у этого Тоби некий шаблон, по которому он говорит. То ли, он крайне оторван от реальности. Что, впрочем, не является взаимоисключающими явлениями.
А вот и цели. Ледяной Дождь.
Изанаги мгновенно возникает в руке, после чего изогнутый клинок входит чуть ниже левой подмышки противника. Круглое лицо, странные отметины ползут по щекам от края нижней челюсти вверх и к носу. Кажется, какой‑то сенсор Облака, умерший десятки лет назад. Впрочем, протектор на лбу подтверждает первое. А цвет кожи...
Цепь, распечатавшись, обвивает жертву, блокируя чакру, движения. Затем из каждого звенья обвивающей противника змеи выстреливают в стороны тонкие, с мой мизинец, цепочки. Теперь мертвец окутан уже не цепью, а сетью. Система вспыхивает чакрой, защищая себя барьером. Теперь никто не освободит врага, пока в цепи есть чакра. Или пока кто‑то из нас не отменит ее действие.
Прыгаю в сторону, уходя от очередной партии взрывающихся насекомых. Как же достал этот любитель взрывов!
Одного живого накрыл сразу, расширенным Ледяным Дождем. Просто несколько тысяч ледяных копий, с плотностью в районе двух десятков на квадратный метр. Саперу тоже не повезло. Но наличие инородных тел, ‑ трех в теле и еще нескольких в конечностях, ‑ ни капли не мешали ему засовывать руки в сумки на поясе. Талант лепить из взрывчатки программируемые мины‑марионетки. Генма был бы в восторге.
Таки образом, я остался против мордатого мертвеца, шиноби в маске АНБУ Листа и прибитого к стене, но отправляющего гостинцы, сапера.
Теперь, после того, как возвращенный с того света облачник стал размытой радужной скульптурой, нас осталось трое.
Живой сложил печать, после чего направил руки на меня. Уходу в сторону. Так, симметричная нестандартная печать двумя руками, отсутствие внешних эффектов, кроме прошедшей мимо чакры в некритической концентрации. Яманака? Ненавижу менталистов. Использую печать на левой рукаве, в которой скрыто немного особой воды. Ледяные Иглы.
Прыгая в сторону, стараясь уйти от очередной взрывающейся птички? Блин, да когда он успокоится? Может, у него еще и взрывчатка бесконечная?
"Каждому дал коня, седло, саблю и винтовку. И патроны. Бесконечные патроны."
Уймись, шиза! В сторону.
Моллюск, Баран. Кабан. Лошадь. Так, теперь самое трудное.
Чакра течет по бронхам. От маленьких к большим. Точно ручейки, объединяющиеся в реку. Только тут нет место хаосу. Он есть лишь в начале, в заводях‑альвеолах. А затем всегда, из двух малых образуется один более крупный. И так ‑ двадцать два раза. Пока не появится река‑трахея.
Почувствовать этот поток, объединить его со своей чакрой, выпустить его через себя, в открытой ротовой полости превращая зыбкие струи воздуха, пропитанного чакрой, в нечто другое. Пропитывая его Ветром. Трансформируя свою чакру в потоках воздуха. Преобразуя его. Я сам ‑ там. Вместе с капельками Ветра, становящимися иглами.
Техника, основанная на самой бесполезной из созданных Наруто. Миллионы, миллиарды, триллионы и Энма знает какие числа микроскопических, субклеточных масштабов игл, летят внутри волны чуть уплотненного воздуха в сапера. Нукенин Скалы, Дейдара. Один из боевиков Акатски. Я узнал его.
Волна воздуха зонтиком, этакой чуть преломляющей свет линзой, бьет в истыканную моими копьями, стену. Те даже не вздрагивают.
‑ Нэ? И эта оплеуха, ‑ твоя техника?
Я проверяю, насколько угасла чакра моего второго противника. Великолепно. Водный раствор яда ската‑иглохвоста. Остановка сердца, как она есть. Вокруг ‑ никого. В радиусе километра, как ни странно, я вижу лишь три аномалии. Оплавленная статуя закутанного в барьер одного мертвяка, теряющая структурность система циркуляции другого. И наливающаяся высвобождаемой чакрой печать на теле Яманаки, словившего с десяток Ледяных Игл с секретом.
Прорыв, высокоскоростная техника Ветра, сверхзвуковой ударной волной микронной толщины разрезает тело пополам. Вдоль. Контрольный, так сказать.
Вокруг, как ни странно, больше никого. У меня есть еще минут пять, учитывая скорости, на которых ведутся современные битвы людей нашей профессии. Так что, можно и поговорить.
Я смотрю на Дейдару. Плоть с него осыпается вместе с одеждой, мелким сероватый песком, удивительно на вид походим на пепел. Горячечный Ветер ‑ техника особого типа. Ее действие при попадание почти всегда означает смерть. Вот только частенько, ‑ не мгновенную.
