Мы уже имели возможность убедиться, что в результате утраты первоначальных этимологических связей в языке появляются многочисленные случаи соединения несовместимых друг с другом слов (разумеется, с точки зрения их этимологии): фиолетовые чернила, зелёная красная смородина и т. п. Такое сочетание несовместимых слов и понятий в языкознании обычно называется термином катахреза[109].

На это явление учёные обратили внимание уже давно. Ещё знаменитый древнегреческий философ Аристотель (384–322 гг. до н. э.) пользовался в своих сочинениях термином катахреза.

Примеры употребления сочетаний, состоящих из противоречивых по своему прямому значению слов, можно найти уже в самых древних памятниках письменности. Так, в «Илиаде» Гомера встречается сочетание слов hippoi boukoleonto [хúппой бу: колéонто] ‘кони паслись’. Второе слово в этом сочетании этимологически восходит в греческом языке к существительному bous [бу: с] ‘бык, корова’, и исходное значение соответствующего глагола было ‘пасти коров’, а не ‘пасти’ вообще. Поэтому в этимологическом плане приведённое гомеровское сочетание слов содержит в себе внутреннее противоречие — катахрезу. Сочетание же это стало возможным именно потому, что глагол boukoleomai [бу: колéомай] ‘пасу’ утратил свою этимологическую связь со словом bous ‘бык, корова’, то есть он подвергся деэтимологизации.

Аналогичное явление можно наблюдать и в случае с греческим hippeueinep’onu [хиппéуэйн эп óну:] или с итальянским cavalcare un asino [кавалькáре ун áзино] ‘ехать верхом на осле’. Греческое слово hippos [хúппос] и итальянское cavallo [кавáлло] означают ‘конь, лошадь’. Поэтому соответствующие глаголы имеют в обоих приведённых примерах буквальное значение ‘ехать верхом на лошади’. И только после деэтимологизации этих глаголов они стали употребляться в более широком значении: ‘ехать верхом’ вообще.

Пути, ведущие к деэтимологизации слова, могут быть самыми различными. В одних случаях они прослеживаются на протяжении письменно засвидетельствованной истории племён и народов, в других — уходят своими истоками в седую старину доисторической эпохи. Восстановить утраченные в языке древние этимологические связи обычно бывает легче в тех случаях, когда самое явление деэтимологизации относится к сравнительно позднему времени. В качестве иллюстрации этого положения остановимся на следующих двух примерах.

Изучая историю нашей родины, мы на первых же страницах сталкиваемся с древним Новгородом. Каждому из нас ясно, что топоним Новгород значит ‘новый город’. Но может ли новый город быть в то же время и древним? Разумеется, новым городом Новгород был лишь в наиболее древний период своего существования. С годами и столетиями город становился старше, но имя его продолжало оставаться без изменений. Этим и объясняется то кажущееся противоречие, которое мы, опираясь на данные этимологического анализа, находим в сочетании слов древний Новгород.

Нечто подобное можно наблюдать и в случае с испанским словом infante [инфáнте]. Испанский язык относится к романской группе языков, ведущих своё происхождение из латинского языка. Поэтому большое количество испанских слов этимологизируется на латинском языковом материале. Слово infans [úнфанс] в латинском языке имело буквальное значение ‘не говорящий, не умеющий говорить’. Употреблялось оно сначала лишь в отношении грудных младенцев, которые ещё не научились говорить. Позднее это слово стало употребляться в более широком значении: ‘дитя, ребенок’[110]. В форме винительного падежа infantem [инфáнтем] оно перешло в испанский язык и приобрело здесь свой современный вид: infante. Испанское слово infante до сих пор сохранило значение ‘'мальчик до семи лет’.

Наряду с этим ещё в средние века слово infante превратилось в Испании в официальный титул, хорошо известный читателю по исторической и художественной литературе: инфант и инфанта — это дети королевской крови в Испании. Сын испанского короля, не являющийся наследником престола, мог дожить до седых волос, отрастить солидную бороду, но он всё равно оставался при этом инфантом. Таким образом, испанское слово infante ‘инфант’, подобно русскому Новгороду, явно «выросло» из своей этимологии.

Интересно отметить, что в современном английском языке слово infant [úнфэнт] употребляется в качестве юридического термина, имеющего значение ‘несовершеннолетний’. В Англии и США, например, ‘младенческий’ (с точки зрения этимологии) возраст infant’а продолжается до… 18 лет.

История латинского слова infans ‘младенец’ далеко не ограничивается приведёнными примерами. В испанском и итальянском языках слово infante приобрело ещё и значение ‘пехотинец’. Происшедшее здесь семантическое развитие ‘ребенок’ → ‘парень’ → ‘пехотинец’ напоминает нам развитие значений в русском слове ребята, которое в дореволюционной армии было официальным обращением офицеров к солдатам: «Здорово, ребята!», «Ребята, за мной!» и т. п. Это же значение слова ребята нашло своё отражение и в русских народных песнях (солдатушки-ребятушки).

Испанское слово infanteria [инфантерúа], французское infanterie [энфантрú], английское infantry [úнфэнтри], немецкое Infanterie [úнфантери] — все эти слова имеют значение ‘пехота’. Когда-то слово инфантерия существовало и в русском языке (генерал от инфантерии), но после 1917 года оно было окончательно вытеснено современным словом пехота.

С небрежным видом подгулявший купчик бросал эти слова старику-официанту, не подозревая, что garçon [гарсóн] по-французски значит ‘мальчик’, а тот ‘мальчик’, к которому он обращается, годится ему в дедушки.

Формы обращения часто подвергаются деэтимологизации, в частности в сфере обслуживания. «У вас есть лимонад?» — обращаетесь вы к продавщице. Никакого ответа. «Скажите, пожалуйста, у вас есть лимонад?» Опять — никакой реакции, ибо продавщица увлечена разговором со своей знакомой. «Девушка, у вас есть лимонад?» — спрашиваете вы в третий раз. «Да, пожалуйста!» — живо откликается… пятидесятилетняя продавщица. Диапазон употребления слова девушка за последнее время необычайно расширился, слово стало «штампом» обращения, утратив свои этимологические связи в языке, несмотря на всю их прозрачность.

Слова молодой человек в обращении к далеко не молодому мужчине также стали обычным делом в разговорной речи.

Одно время модным штампом было слово старик в обращении молодых людей друг к другу. В этой ситуации данное слово употреблялось с определённой дозой юмора, подвергаясь в какой-то мере деэтимологизации. Именно поэтому слово старик, употребляемое (в подражание молодёжи) лицами «не первой молодости», начинает звучать комично. Ибо здесь снимается действие деэтимологизации.

Таким образом, мы видим, что одно и то же слово может выступать как в деэтимологизированной, так и в недеэтимологизированной форме — в зависимости от общего контекста речи.

Наконец, нужно сказать, что катахреза может возникать в результате изменений, происшедших за пределами языка. Например, слово атом происходит от греческого слова atomos [áтомос] ‘неделимый’. Но когда после работ Д. Томсена оказалось, что атом делим, реальное содержание, обозначаемое словом атом, вошло в противоречие с этимологией слова. В данном случае катахреза появилась не в результате изменения значения слова, а вследствие углубления наших знаний о том объекте, который данным словом обозначается.