– А я – Мамонтов, командир партизанского отряда! – Н – на! – и нагановской пулей раздробил ему череп.

Но сам не ускакал. Окруженный, бился долго, тщетно отбивался – не мог прорваться, не осилил кучу врагов: растерзали, раскромсали, изрубили красного партизана Мамонтова.

Ускакал только его ординарец, привез отряду траурную весть.

Некогда впадать в уныние:

– Атака на Маканчи!.. Месть беспощадная за растерзанного командира!

На улицах поселка была густая жестокая рубка. Казаки выбиты, выскочили, спасались в панике, кто куда!» [89].

Существуют и другие версии гибели Мамонтова.

«Очевидцы сообщают, – вспоминает Г.Т.Харченко, – что это произошло в сражении за Маканчи. Во время лихой кавалерийской атаки И.Е. Мамонтов, пробившись в тыл к белым с небольшой группой бойцов, был ранен и взят в плен. Наскоро обыскав, его доставили в штаб к Виноградову, который начал допрос, не подозревая, что перед ним сам Мамонтов. Станица горела, ружейные и орудийные выстрелы, рев скота, лай собак, крики людей – все сливалось в общий гул. Багровое зарево, вставшее в вечернем небе, освещало горницу какого-то кулацкого дома, где Виноградов допрашивал Мамонтова. Опершись кулаками в стол и слегка наклонившись вперед, точно пытаясь лучше рассмотреть пленного, он сказал:

– Послушай, мне особенно с тобой разговаривать некогда. Идет бой. И, если тебе дорога своя шкура, отвечай быстро и правдиво, иначе сейчас же поставим к стенке. Какими силами наступают красные, где штаб отряда и сам Мамонтов?

Без папахи, поясного ремня, с окровавленной левой рукой, наспех перехваченной белой повязкой прямо поверх гимнастерки и пропитавшейся кровью, Иван Егорович стоял в двух шагах от капитана, широко расставив ноги, чтобы не упасть от потери крови. Набычившись, он исподлобья рассматривал портупею и новенький френч капитана.

– Английский, поди? – спросил он.

– Что? – не понял капитан.

– Портупейка-то и френчик, чать, английские? Продались, суки, вместе с генералами!

Виноградов побелел, глаза его сузились, он резко взмахнул нагайкой, висевшей на руке, и с оттягом, как бьют под брюхо лошадь, чтобы послать в аллюр, ударил Мамонтова по повязке.

– Красная сволочь, я тебе покажу, как издеваться над российским офицером! Это не мы, а вы продажные твари!

Пересилив боль, хлынувшую по телу и враз вскружившую голову, Мамонтов усмехнулся:

– Что ты, твое благородие, я не в издевку, а ради любопытства. Может, тоже хочу иностранное довольствие получать.

Капитан перехватил нагайку:

– Долго еще мое терпение испытывать будешь?

– Да нет, уж не долго. Отвечу, коль спрашиваешь. Только вот знать хочу, перед кем ответ держу.

– Я – капитан Виноградов, командир особого отряда Степного корпуса генерала Иванова. Будешь отвечать, каналья?

– Понятно. Ну а я – Иван Мамонтов. Вот мои документы.

И пока ошарашенный этим ответом Виноградов и его штабные глядели на Мамонтова, тот быстро сунул правую руку в карман своих форменных казачьих штанов, выхватил небольшой браунинг, не обнаруженный при обыске, и дважды выстрелил в голову капитана <…>

Через полтора часа белые были выбиты из Маканчи. Изуродованное тело И.Е. Мамонтова нашли здесь же во дворе» [90].

Я привел столь длинную, явно охудожествленную цитату из воспоминаний Харченко, потому что в ней, по-моему, наверняка содержатся крупицы фактов, почерпнутые им из бесед с очевидцами. Есть и другие описания этого эпизода, в частности, участника Черкасской обороны Колесникова [91], но они содержат в себе те же детали, что и описания других авторов.

В Государственном архиве Алматинской области (Ф.468. О.1. Д. 97. Л.100) я разыскал телеграмму от 20 августа 1918 года, неизвестно кем подписанную. И неизвестно откуда направленную. В ней совершенно по-другому освещается гибель Мамонтова: «Банда находится в Маканчи. Подошедшие ночью к Маканчам, мы с громким “Ура!” бросились на банду. В этой схватке погиб наш герой начальник Мамонтов. Помощник его Кихтенко в соединении с адъютантом Дудиновым решили драться до последней капли крови, помня, как глубоко страдали наши» – далее текст обрывается [92].

Командование отрядом принял брат И.Е. Мамонтова – Петр Егорович.

После разгрома отряда Виноградова и освобождения станицы Маканчи мамонтовцы выбили белоказаков из Урджара. Однако, учитывая приближение превосходящих сил противника со стороны Семипалатинска и Сергиополя и наличие мятежных казачьих станиц в тылу, отряд оставил Урджар и отошел к Уч-Аралу, а затем – к Сарканду, ставшему теперь одним из главных опорных пунктов белых в Северном Семиречье.

Совместно с мелкими отрядами окрестных сел отряд Мамонтова 8 августа осадил Сарканд. Под станицей разгорелся ожесточенный бой, в ходе которого красногвардейцам удалось ворваться на ее улицы. Но наступавшие понесли значительные потери, а Петр Мамонтов был убит. В дополнение ко всему, к осажденным подошло подкрепление – свежая казачья сотня из Капала. Осаждавшие Сарканд отряды, командование над которыми принял Д. Кихтенко[34], отошли к станице Абакумовской.

С захватом северных районов области над Семиречьем нависла серьезная угроза. Для борьбы с наступавшими со стороны Семипалатинска на Сергиополь (Аягуз), Лепсинск белогвардейскими отрядами и освобождения северных районов Семиречья, приказом Семиреченского областного военного комиссара Емелева[35] от 28 июня 1918 года был образован Семиреченский северный фронт как оперативное объединение советских войск на Семиреченском направлении. Фронт проходил по линии песков Сымбылкум – Аксу – Абакумовка – Капал.

Перед командованием фронта была поставлена задача освобождения северных районов Семиречья от белогвардейцев. 22 июля 1918 года Семиреченский облисполком вынес решение об объединении командования советскими отрядами, оперирующими в северной части области, и об образовании штаба войск Семиреченского северного фронта.

В Лепсинском и Капальском уездах была объявлена мобилизация мужского населения от 18 до 55 лет. Но, вследствие захвата северной части области белогвардейцами и неподготовленности, провести ее не удалось.

В конце июля в Верном было начато формирование сводного отряда Красной армии под командованием помощника областного военного комиссара А. Петренко. Отряд был сформирован из Верненского красноармейского отряда и взвода 27‑й батареи (два орудия), а затем пополнялся добровольцами за счет бедноты села Гавриловского и станицы Карабулакской. На протяжении августа в него вливались новые подразделения, прибывавшие из Верного. По месту формирования отряд получил наименование Верненского. Командованию отряда были подчинены все советские отряды, действовавшие в Северном Семиречье. Перед ним были поставлены решительные задачи: подавить антисоветский мятеж в станицах Капальской, Саркандской, Лепсинской, Тополевской и других, а также разгромить белогвардейские отряды, захватившие северные районы Семиречья, и очистить от них территорию области.

Ввиду угрозы подхода новых белогвардейских отрядов из Семипалатинска и Западной Сибири, операцию предписывалось провести в кратчайшие сроки. Она началась успешно.

1 августа сводный отряд выступил из станицы Карабулакской на Капал и 2 августа освободил его от белоказаков. Здесь отряд пополнился двумя ротами 1‑го Верненского красноармейского пехотного полка, прибывшего сюда 9 августа, и добровольцами.

13 августа отряд осадил Сарканд, 15‑го он без боя взял станицы Абакумовскую и Арасанскую. В Абакумовской отряд соединился с отступившим из-под Сарканда отрядом Кихтенко. Численность отряда достигла 1000 штыков и 500 сабель при шести орудиях и нескольких пулеметах.

Однако Сарканд оказался твердым орешком. К этому времени здесь были сосредоточены значительные силы белых: на помощь саркандским белоказакам подошли две капальских казачьих сотни, а к концу осады – отряд из Сергиополя. Руководил обороной Сарканда войсковой старшина Кольц, непосредственным начальником обороны был атаман Саркандской станицы Королев.