Он повесил трубку, и Пэм нахмурилась. Она тревожилась о сыновьях, просто ей очень не хотелось ехать в Африку. И сейчас она испытывала чувство вины, но и в этом случае она поступила так, как было удобно ей. Она всегда так поступала.

А Брэд, после того как они кончили разговор, позвонил Фейт и очень удивился, не застав ее дома. Он позвонил позднее. Джейсон уже лег в постель, а Дилан отправился повидаться с друзьями. Брэд ждал этого часа, чтобы не отвлекаясь пообщаться с Фейт — слишком важен был разговор.

— Брэд? — Она удивилась так, словно он восстал из мертвых. Наступила середина июля, он отсутствовал семь недель. С мая они не виделись и не разговаривали. — Как Джейсон?

— На удивление хорошо. Я скучал по тебе, Фред. — Он услышал ее голос и почувствовал, как его отпускает напряжение.

— Он поправится? — Фейт непрестанно молилась за здоровье раненого и дважды в день ходила на службу.

— Непременно. — Впервые за целую вечность Брэд рассмеялся — настолько он был счастлив, что может разговаривать с ней. — Видишь ли, колокольню можно ронять себе на голову, только пока молод.

— Я очень за него беспокоилась. И за всех вас. — Пока они не виделись, Фейт, как и Брэд, приняла для себя решение: если Джейсон не умрет и у Брэда будет все в порядке, она не станет с ним общаться. Болезненное решение, но она хорошо помнила сцену в аэропорту, когда он уезжал. Фейт поняла, что нельзя доверять ни себе, ни ему. — Как Дилан?

— Настоящий герой! Это было удивительное время. Потрясающее! Врачи говорят: чудо, что Джейсон выжил. Я думаю, помогли твои молитвы.

— Я твои четки почти совершенно стерла, — довольно улыбнулась она.

— Еще бы! — Какая радость просто слышать ее голос!

— Пэм нормально добралась? — Фейт не знала, что случилось на самом деле. С тех пор как Брэд оказался в Африке, они ни разу не разговаривали.

— Никак не добралась, — только и ответил он и ничего не стал объяснять.

Но Фейт поняла без слов: она хорошо его знала, хотя не так хорошо, как считала раньше.

— Ясно. Тебе, наверное, трудно пришлось?

— Ничего, справились. Самое ужасное, что не мог тебе позвонить. Как у тебя дела?

— Нормально, по сравнению с твоими, ничего серьезного. Мы с Алексом договорились — он оставляет мне дом.

— Великодушно с его стороны.

— Я думаю, он испытывает чувство вины, потому что так поспешно женится.

— Не иначе.

— Когда ты возвращаешься в Сан-Франциско? — Фейт казалось так странно с ним разговаривать, особенно после того, как она приняла свое нелегкое решение. Но даже слушая Брэда, она не отступилась от задуманного. Напротив, укрепилась в своем намерении, потому что услышала в его голосе то же чувство, которое сама к нему испытывала.

— Летим через два дня. Не хочу перетруждать Джейсона — дорога длинная. Пусть сначала отдохнет. Позвоню тебе завтра. — Брэд неимоверно устал и очень хотел лечь в постель. А то, что предстояло сказать Фейт, немного подождет.

— Счастливого полета. — Она знала, что не станет поднимать трубку, когда он позвонит — переключит телефон на автоответчик, а потом пошлет письмо в Сан-Франциско. Что бы Брэд ни говорил, не имеет значения. Фейт была уверена, что приняла правильное решение. Правильное для них обоих. Она это она — не Алекс и не Лесли. Она не станет подталкивать Брэда к разводу, как бы он ни жаловался на свой брак. Надо уважать других и себя. Она долго советовалась со священником и наконец решилась. Выбора не было. Так лучше для всех.

Брэд в изнеможении рухнул в кровать и, как обычно в последнее время, увидел во сне Фейт. А Фейт в Нью-Йорке пошла в церковь и поставила свечу, чтобы Бог укрепил ее решимость. Слушая голос Брэда, она поняла, как ей будет непросто выполнить задуманное.

Семнадцатого июля самолет с Брэдом, Диланом и Джейсоном приземлился в Сан-Франциско. Брэд улыбнулся сидящему рядом Джейсону и заметил, что сын плачет.

— Я не надеялся снова попасть домой, папа, — сказал он сквозь слезы, и Брэд пожал ему руку.

Он не стал говорить, что было время, когда он сам опасался того же. Но теперь все было хорошо — они прилетели домой. Пэм встречала их в аэропорту. Она прижала к себе Джейсона, обняла Дилана. А Брэд, не сказав ни слова, оставил ее с сыновьями и пошел за багажом. В машине сыновья беспрестанно разговаривали с матерью. Пэм задавала миллион вопросов и не сводила с Джейсона глаз, словно хотела убедиться, что он на самом деле живой.

И ребята, и она явно обрадовались встрече. А Брэд всю дорогу отмалчивался. Дома Пэм дождалась, когда сыновья отправятся наверх, и повернулась к нему.

— Я вижу, ты не на шутку рассердился, — без обиняков заявила она. В аэропорту он так и не подошел к ней, а когда она попыталась его обнять, демонстративно отстранился.

— Нет, Пэм, но, если хочешь знать, с меня довольно.

— Что ты хочешь сказать? — обескураженно спросила она.

— То, что слышала. Не мое дело прощать тебя или не прощать за то, что ты не прилетела к Джейсону в Африку. Но точно я знаю только одно — я больше не могу с тобой жить. Мы и так тянули слишком долго. Ведь ни один из нас давно не любит другого. Тебе на меня наплевать. И не только на меня — даже на детей. Не хочу больше притворяться. Я видел, как наш сын чуть не умер. До сих пор все в один голос твердят: чудо, что он выжил. Без этого чуда я бы не сумел его спасти. Сидел бы и наблюдал, как он уходит. Я не знаю, где ты была или почему тебя не было там, но теперь мне все равно. И это навсегда. Мне нужна другая жизнь, тебе тоже. А раз так, нам надо расстаться. Давно пора.

— Брэд, — рассудительно начала Пэм, — наш брак нам обоим на пользу. — Она говорила спокойно, но он уловил в ее голосе нотки страха.

— Может быть, — отозвался он, — но вот вопрос: почему мы живем вместе? Все время ленимся или боимся искать иное, но это не причина, чтобы тянуть дальше. Во всяком случае, для меня. — Брэд наконец решился на то, что некогда совершили его родители. Однако дело было не в их примере. И даже не в Фейт. Дело было в их отношениях с Пэм.

— У тебя на примете есть что-нибудь получше? — саркастически осведомилась Пэм, подпустила в голос сарказм, но ничего не добилась. Брэд вышел из-под ее власти.

— Ни малейшей идеи. Зато я точно знаю, чего у нас нет. У нас с тобой, Пэм, нет ничего общего. И ты это понимаешь не хуже меня. Поэтому мне легче с тобой разговаривать. Наш брак умер уже давно, настало время его похоронить. У меня не осталось желания отпевать себя вместе с ним, жизнь всего одна. Мы с тобой тратим свои силы понапрасну. Я понял это в пять часов утра в африканской деревне, название которой не в состоянии выговорить. И сказал себе: как только вернусь домой, сразу объявлю тебе, что ухожу. Пора быть честным с самим собой.

— Ты перенервничал из-за Джейсона. — Пэм еще надеялась урезонить мужа. — Вы все в шоке. — Она предполагала, что Брэд разозлится, но к такому обороту готова не была. Только не к такой крайности. Рассчитывала на его покладистый характер, надеялась, что он ее простит.

— Еще бы, — спокойно согласился он. — Тебе повезло, что тебя там не было. Но вот смешная штука — я жалел, что тебя там не было. Это был самый прекрасный опыт в моей жизни. Никто из нас его никогда не забудет. Ты все пропустила, Пэм.

— Знаю, — печально ответила она, но в душе радовалась, что уклонилась от поездки в Африку и все переложила на Брэда. Ей ужасно не хотелось тащиться за тридевять земель. — Мне очень жаль, — проговорила она.

— И мне тоже. — Брэд говорил искренне. — Нам, наверное, не следовало жениться. Но у нас по крайней мере прекрасные дети.

— Ты что, серьезно? — До Пэм стало доходить, что он не шутил, и она перепугалась. Она привыкла числиться его супругой, но это была всего лишь привычка, и не более.

— Абсолютно серьезно. — Лицо Брэда не оставляло ни малейших сомнений.

— И что ты собираешься делать?

— Днем побуду дома, а ночным рейсом полечу в Нью-Йорк.