Глядя на экран, она в который раз поразилась фотогеничности Филиппа. В белом льняном костюме и темно-голубой рубашке, оттенявшей приобретенный в Рио загар, он был невероятно красив. Первым шло интервью с сексапильной бразильской актрисой Литой Луис. Она прекрасно говорила по-английски и оказалась интересной собеседницей.

Минут через пять после начала интервью Брайан поднялся и без единого слова вышел из комнаты. Было слышно, как он громко хлопнул дверью. Алекса искоса взглянула на Филиппа, думая, что ему, наверное, так же обидно, как ей за него. Черт бы побрал этого оболтуса! Конечно, никто не ждал, что он спокойно просидит целый час, но мог хотя бы дождаться рекламной паузы! Неужели так трудно было сказать несколько вежливых слов, а не демонстрировать свою грубость?

Алексе не верилось, что Пейдж не учила сына хорошим манерам. И куда смотрели в лондонской частной школе? Английское воспитание немыслимо без вежливости.

Филипп промолчал, и Алекса решила до поры до времени не обращать внимания на грубость племянника. Позже, поднявшись пожелать Брайану спокойной ночи, она обнаружила, что дверь в его комнату заперта. Мальчишка погасил свет и лег спать, не удосужившись сказать им ни слова.

– Венди, если ты не поторопишься, опоздаешь в школу! – крикнула Гейл.

– Мама, я уже готова. Ты попросила Филиппа Джерома показать мне студию? Я уже всем в школе рассказала.

– Еще не время, дорогая, имей терпение. Я попрошу его позже, обещаю.

Отдав последние распоряжения Кэлли – бессменной няне Венди, она поцеловала дочь на прощание и вернулась допивать кофе.

Пока все шло по плану. Гейл убедилась в своей правоте, когда при первой встрече увидела реакцию Филиппа. Она сочла, что будет умнее написать не напрямую Филиппу, и не ошиблась.

Оправдались ее самые смелые ожидания: несмотря на годы и ее обман в прошлом, Филипп к ней неравнодушен. Он был явно ошеломлен, чувствовал себя неловко, и это показалось Гейл особенно трогательным.

Что-то в его поведении подсказывало: он не рассказал жене об их романе. Возможно, Филипп, как и сама Гейл, чувствовал: то, что произошло между ними когда-то, осталось незавершенным. В конце концов, воспоминания о первой любви могут быть очень сильными.

Гейл навела справки, выяснила, сколько лет Алексе Кейтс-Джером, где она работает, какие здания проектировала, и рассчитала, что, несомненно, присущее его жене честолюбие может сыграть на руку, когда она попытается вернуть Филиппа.

К удивлению и радости Гейл, Венди буквально влюбилась в Филиппа с первого взгляда. Казалось, будто дочь понимает ее собственные пробудившиеся чувства к этому мужчине.

В половине десятого вдова позвонила на студию:

– Кэй? Доброе утро, это Гейл Даулинг. Как поживаете? А как дела у Лайзы?

Кэй явно удивилась, что Гейл помнит, как зовут ее дочь. В действительности же Гейл сознательно старалась завязать дружеские отношения с секретаршей Филиппа и не поленилась выяснить, что та разведена и воспитывает пятилетнюю дочь.

Старая няня Гейл когда-то говаривала, что лучше ловить мух на мед, чем на уксус. Практика подтвердила, что так оно и есть, особенно если мед намазывает толстым слоем некто, занимающий более высокое общественное положение.

Невозможно предсказать, кто и когда может тебе пригодиться, – примерно так рассуждала Гейл. Слуги, соседи, учителя в школе, владельцы магазинов – вся эта публика пребывала в счастливой уверенности, что Гейл Даулинг, несмотря на ее богатство и красоту, ничуть не высокомерна. В результате многолетней практики дружеские излияния Гейл звучали вполне искренне.

Даже дерзкой и проницательной Кэй был явно приятен ее интерес. Пока она беседовала с секретаршей как мать с матерью, ей по ходу дела удалось выяснить кое-какие детали о расписании Филиппа. Например, она узнала, что передача, которая выйдет в эфир на этой неделе, записана вчера, значит, сегодня Джером будет относительно свободен и спокоен.

– Филипп, надеюсь, я не оторвала тебя от какого-то важного дела? У меня к тебе огромная просьба. Конечно, ты уже не помнишь, но Венди так запало в душу твое обещание показать студию, что она уже извелась. Я понимаю, ты очень занят, и если попросишь кого-то другого провести эту экскурсию, я пойму… Просто она все время меня спрашивает, а завтра как раз начинаются каникулы…

– Обещания надо сдерживать, – не колеблясь ответил Филипп. – И я сделаю это с удовольствием. Если завтра в одиннадцать вас устраивает, то я в это время свободен.

Превосходно. Гейл отклонила предложение присоединиться к дочери. Она собиралась пойти в оздоровительный клуб, а позже была записана к парикмахеру. Правда, Филиппу сказала, что встречается со страховым агентом.

Услышав, что долгожданная экскурсия все-таки состоится, Венди весь день только об этом и говорила. На следующее утро она встала ни свет ни заря и заявила, что будет одеваться, а потом долго крутилась перед зеркалом, выбирая наряд. Гейл попыталась сдержать нетерпение дочери, прекрасно понимая, кого именно копирует девочка.

Она отправилась по своим делам, а Кэлли повезла Венди на студию. Днем Гейл заехала за дочерью и, дожидаясь в кабинете Филиппа, воспользовалась случаем укрепить отношения с секретаршей.

– У нас есть детские книжки, которые Венди переросла. Вот я и подумала, может, они заинтересуют Лайзу? Разумеется, речь идет только о книгах в хорошем состоянии, Венди дарили их десятками, и некоторые она почти не открывала…

Гейл хватило ума не предлагать одежду дочери, но книги – книги это совсем другое дело. К тому же лучшие из детских книжек наверняка не по карману работающей матери-одиночке. И она не лгала, говоря, что Венди охотно готова отдать «книжки для маленьких».

Кэй колебалась лишь мгновение.

– О, это очень мило с вашей стороны. Думаю, Лайза будет рада. Я ей часто читаю…

– Значит, вопрос решен. Вам их доставят на квартиру… Нет, меня вовсе не затруднит, я поручу это экономке. Приятно сознавать, что книги еще принесут кому-то радость.

Открылись двери лифта, и из него вышли Филипп и Венди. Девочка крепко держала его за руку.

– Мама, мама, я все-все видела!

Она побывала на съемках «мыльной оперы», заходила в аппаратную, видела режиссера и продюсера, заглянула на экраны всех мониторов. Узнала, что ток-шоу Филиппа идет в записи, потому что многие гости в прямом эфире слишком волнуются, и по тем же соображениям передача записывается в отсутствие зрителей. Венди с самым серьезным видом сообщила матери, что детям ее возраста еще рано участвовать в ток-шоу, но, возможно, когда она подрастет…

Гейл тепло улыбнулась Филиппу и посмотрела на него с благодарностью.

– Спасибо, ты очень добр.

– Вовсе нет, – ответил Филипп, с сияющей улыбкой поглядывая на Венди. – Я получил истинное удовольствие, глядя на все ее глазами.

– Вот и чудесно! Предлагаю перекусить всем вместе. В ресторане «Двадцать один» заказан столик. Я справлялась у Кэй и знаю, что ты сегодня свободен.

– Здорово, здорово, здорово! – закричала Венди, радостно подпрыгивая.

– Ладно, ленч так ленч, – согласился Филипп.

Вид у него был несколько смущенный. Может, он боялся увидеть Гейл в образе светской львицы? И если да, то что его страшило? Она понимала, что ей следует быть поосторожнее, чтобы не отпугнуть Филиппа.

Со времени переезда Гейл в Нью-Йорк «Двадцать один» стал одним из ее любимых ресторанов. Она была знакома со многими из завсегдатаев, и Филиппа здесь тоже узнавали. Поэтому, чтобы не давать повода сплетням, Гейл едва смотрела на Филиппа и старалась, чтобы разговор вертелся в основном вокруг Венди. Они говорили о Нью-Йорке и Далласе, о подружках Венди и ее учебе.

Филипп несколько раз упоминал в разговоре жену, словно хотел убедиться, что Венди – и, конечно, Гейл – знают, что он женат. «Что-то он слишком часто напоминает о ее существовании», – подумала Гейл. Дочь поинтересовалась, есть ли у него дети.