Пока бесхозные башибузуки блуждают по просторам нашего благословенного Курухана, надо подготовить общественное мнение. Кинул Семёну пару серебрушек на представительские расходы. Добавил:
— Всем рассказывайте, какой я смелый, добрый и справедливый. На рожон не лезьте. Предупреди Дохсуна, где вы будете. Хватит нам потерь!
— Хорошо, Магеллан. Будет исполнено! — развернулся и степенно пошел к пацанве. Да-а, научились себя блюсти. Гордая птица — ёж. На кривой козе не подъедешь.
Тыгын же продолжил мне рассказывать про то, что произошло на Малых Камнях:
— Сам Алгый давно мёртвый был, то ли прибили его, то ли сам помер. Брат его всем заправлял. Так мы подъехали, спрашиваем, ну где мой родственник, Улахан Тойон? Хотели нас спровадить, но не получилось у них. Там целая шайка угнездилась. Ну я осерчал, пару голов срубил, нухуры мои оцепили аласы.
Далее рассказ изобиловал оборотами: «А я ему — р-р-раз! А он вжик! А я ему тыц!» Ну, в общем, кого зарубили, кого повязали, кого в плен взяли. Родни Алгыя в живых уже к тому времени никого не было, не считая брата-наркомана, здесь с этим радикально. Никаких претендентов чтоб в дальнейшем. Тех, кого повязали — допросили и повесили, а вот что делать с пленными, Тыгын не знает. То есть не было такого количества пленных в его практике. Полторы сотни душегубов, которые на поверку оказались трусами и никчемными людьми. Тут Тойон сказал:
— Я даже в кулуты их не возьму, это не люди, это какой-то сброд. Не понимаю, откуда вообще такие берутся.
Наивный, не знает он.
— И что теперь с ними делать? Всех убить? Мне же потом вся Степь кости перемывать будет, что безоружных казнил. Никакой тебе воинской славы.
— Дорогу строить. Очень помогает от всех болезней, особенно от головы. Воспитывает, в самых безнадёжных случаях, любовь к полнокровной жизни и общественно-полезному труду. Искореняет вредные привычки, лень и страсть к праздному времяпровождению. Очень у нас распространённое явление. Можно ещё лес рубить, щебень добывать, но тачку катать — это самое то. Мне прадедушка рассказывал.
— Это как?
Я Тыгыну рассказал, что был такой лорд Китченер, который Горацио Герберт, и тоже в своё время столкнулся с той же проблемой. И он её решил, только колючей проволоки на это ушло многовато. А так вообще ничего идейка. Другие последователи идею лорда расширили и углубили[6], так что в этом смысле земной опыт богат и многообразен. Поскольку дело идёт к тому, что скоро в руках Тыгына окажется достаточное количество всякой твари по паре, то создание фильтрационных и пересыльных лагерей станет насущной необходимостью. Для убедительности намерений, пейзаж вокруг караульных вышек украсят десяток виселиц для особо упорствующих вдохновителей мятежа, а главное, их идеологов. Ну а потом, после сепарации и санобработки, поступить с оставшимися в живых по делам их. Мастеров раскидать по всему Харкадару, чтобы они забыли всё, чему их научили, остальных отправить на восстановление того, что они успели разрушить. Изложив, таким образом, Тыгыну краткий курс будущей политики в отношении вынужденных переселенцев, я пообещал ему пару тонн колючки и егозы. Видел где-то на складах. Я там много чего видел, но как-то руки не доходят.
Кстати о терминологии и топонимике. Тыгын упорно, я стал это замечать, упорно Харкадар называет Степью. Всё-таки нам в скором времени не избежать разногласий по этому поводу. И Сайнару надо как-то уговорить, что кроме Степи есть ещё и города, и, как оказалось, шахты, и деревни с посевами и садами. Нелёгкая задачка, иликтрический компот. Ничё, у меня теперь Арчах есть. Он кого хочешь в чём хочешь убедит.
С отъездом у нас так вот сходу ничего не получилось. Утром явился на наши светлы очи первый отряд покойного Алгыя. С целью не пущать и освободить. Им быстро, ещё на подходах, объяснили, что в городе нынче оранжевые, так что надо спешиться, поснимать шапки и на карачках ползти, вымаливать у всенародно избранного Улахан Тойона прощение. Посыпая головы пылью. Наверняка это всё сопровождалось изящными шутками и незлобивым юмором. Чиста по-солдатски.
Очень кстати мне подгадали коммунары, выведя из города все боеспособные части. Теперь нухуры вразнобой возвращались и попадали на ритуал принятия присяги новому Улахан Тойону. То есть мне. И кочевряжиться им было не с руки — город был фактически оккупирован полутысячей Тыгына. Под это дело тут же установили полуведёрный котёл, налили в него кумыса и начали клясться на крови. Это не больно, но такое количество кумыса пришлось выпить — мама не горюй. Пребывая в экстазе от этой процедуры, я заметил мельком ненавидящий взгляд от одного из полусотников, из вновь прибывших. Это меня насторожило, и я начал волноваться. Ни с того, ни с сего. Клятва на крови исключала покушение на мою жизнь со стороны новых нухуров, но мне же с ними жить и работать.
Вечером состоялся очередной пир — тут пир по любому поводу. И без повода тоже, но я приветствовал новых бойцов за простое человеческое счастье. Мир, дружба, жвачка. Утром оказалось, что во время пира порезался ножиком это самый полусотник! И это при жуткой нехватке руководящих кадров в моей новой Империи. Ну, в смысле Епархии. Ну, вы поняли, о чём это я. С утреца меня за завтраком просветил Тыгын. Оказывается, не я один заметил ненавидящих меня людей.
— Ты думаешь, что они тебя ненавидят, потому что чужак стал Улахан Тойоном? Нет. Им наплевать, кто Улахан Тойон. Им эта должность всё равно не светит, ни при каких обстоятельствах. Их никто не признает, даже собственный народ. Закон Отца-основателя.
Я хмыкнул. И не такое видали, ну ладно.
— Они ненавидят в первую очередь себя, что не уберегли Алгыя. Это позор, очень сильный позор. Поэтому они и хотят переложить вину на кого-нибудь, а тут ты подвернулся. Они начнут распространять слухи, что Алгыя убил ты, хоть все знают и видели, как всё было на самом деле.
«Значит, система не готова компенсировать возмущения такого типа», пробормотал я. Учтём.
— Так что они лишние. Имей в виду. Есть более разумные кандидаты на их место. С более гибким разумом. Не отягощенные виной от произошедшего. Так что с утра назначай новых полусотников. И не забудь в следующий раз, когда будешь принимать клятву, сказать всем, что берёшь их вину на себя. Тебе потом легче будет.
Чтоб я без Тыгына делал. Макиавелли тихо курит в сторонке. Так что мы всё-таки уехали на Малые Камни, не дожидаясь никого. Мангута оставили начальником городской стражи. Он не даст расслабляться стражникам, могут остатки банд рискнуть, напасть на город. Блин, что за пацифист города строил? Ни стен, ни проходных, ни ворот. Любая, мало-мальски крупная банда сломит защитников города в один момент. Только за счет большого периметра. Иликтрическая сила. Тыгын на первое время добавил своих бойцов. Из тех, кто не рыскал по дорогам, выискивая остатки мятежников.
Следующие десять дней вообще прошли в каком-то угаре, из которого я выныривал исключительно для того, чтобы очистить желудок от бузы и выпить Ичилового снадобья от отравлений. Хорошо, что шаман не пил. Я даже не знал, сколько у меня всяких вождей самого разного ранга. Приезжали и приезжали. И со всеми надо пообщаться, принять клятву, выпить, поговорить. И так до самой свадьбы.
А кроме этого дел — невпроворот. Для моего девиза: «Не откладывать на завтра то, что можно сделать послезавтра» подобное положение вещей казалось ненормальным. Я уж и забыл, где моя фляжечка, не до того было. Практически непрерывные расколбасы. Приезжали новые люди, и старые никуда не собирались уезжать. Если б не Тыгын, я и не знаю… проще было бы повеситься пулей в висок. Мало знать обычаи, надо знать нюансы. А в них-то и таится дьявол.
Оказывается, помимо тонких политических ходов по назначению новых сподвижников, нужно никого не обидеть тем, что кому-то достался более престижный подарок. Подарки, кстати, это очень тонкая часть политики, я на языке натёр мозоль, объясняя всем новую линию партии и правительства. Стопиццот мильёнов раз одно и то же. Лично. В тёплой, доверительной атмосфере. Каждому деликатно намекнуть, что без него, всеми признанного специалиста в области финансов (управления имуществом, руководства коммунальным хозяйством, нужное подчеркнуть), мне никак не обойтись, и было бы неплохо, чтобы со стороны уважаемого имярек поступали сигналы о том, как ворует мои деньги казначей (завхоз, водоканал, нужное вычеркнуть) и при этом пообещать, что его заслуги в деле стукачества будут должным образом вознаграждены. Возгласы, что, дескать, мы работаем не за деньги и почести, а во славу нашего края вообще и товарища Тойона лично, я благосклонно выслушивал и отмечал, кто больше всех об этом кричит. Такие люди нам нужны. На каменоломнях. А пока пусть идут, руководят, в новом халате с барского плеча.
