— Доброе утро, парни, — я поздоровался с компанией первым. Их было пока что только четверо — насколько я знал, они каждое утро собирались у нашего подъезда и вместе шли на работу. Где они работали, я не знал, и не хотел знать. Ребята связаны с Джулесом, и мне этого было достаточно.

— Олла, — Даниэль скользнул по мне взглядом и посмотрел на стоявшего за моей спиной Хорхе. — На работу?

— Да. Мы опаздываем, так что… — я попытался обойти латина.

— Да ты иди, — Даниэль дернул щекой, и кто-то из парней заступил дорогу шагнувшему следом Хорхе. — Нам Сикейрос нужен.

Я бросил быстрый взгляд на соседа, затем на Даниэля.

— Тогда я подожду, — очень спокойно сказал я, делая один шаг назад.

Даниэль нахмурился, посмотрев мне в глаза.

— Иди, русский. У нас разговор, ты можешь опоздать на свою работу.

— Ничего страшного, я подожду.

— Не играй героя, Олег, — впервые за всё время знакомства назвал меня по имени Даниэль. Голос латина был резким, отрывистым. — Ты отличный парень, но с соседом тебе не повезло. Уходи, тебе не нужна эта проблема. Поверь мне, не нужна.

Мелькнула мысль о том, что мне это, по сути, действительно не надо. Я мало знал этих людей, и, может, впервые задумался о том, что мой сосед мог быть не лучше, чем они.

Но их было больше.

— Мы вышли вместе и дальше пойдем тоже вместе, — пожал плечами я. — Извини, но я не уйду.

Кто-то из парней выругался, приглушенно, но зло. Я смотрел на Даниэля.

— Он для тебя так важен, Олег? — Даниэль бросил странный взгляд на молчавшего Хорхе. — Ты действительно готов рискнуть?

Я помолчал. Я не знал, что произошло между латинами, не знал и не хотел знать. Но что обычно тихий Сикейрос мог сделать, чтобы вызвать такую жесткую ответную реакцию у Даниэля?

— Рискую ведь не один я.

Несколько секунд я и Даниэль молча смотрели друг другу в глаза. Спиной я чувствовал напряжение Хорхе. Латиносы, те, кто курил, побросали сигареты, и я знал — одна слабина, малейшее проявление неуверенности, и драка развернется в один момент. Скорее всего, закончится не в нашу пользу. Чем-то Сикейрос действительно разозлил этих парней, но я не мог — уже не мог — выйти из чужой игры. Он был слабее. Я должен был заступиться.

— Хорошо, — медленно и раздельно проговорил Даниэль. — Сандерсон ценит тебя, русский. Я не хочу ссориться с тобой. Пока что.

— Я тоже, Даниэль. До встречи.

Обогнув латина, я не слишком медленно, но и не торопясь направился к выходу из двора, прислушиваясь к шагам Сикейроса за спиной. Никто из компании не произнес больше ни слова, но вздохнуть свободно я смог только когда мы оказались уже на улице, вдали от тяжелых взглядов латиносов.

Наверное, ещё целый квартал мы шли молча, прежде чем я посмотрел на Хорхе.

— Наркотики, — не дожидаясь вопросов, негромко проронил Сикейрос, глядя себе под ноги. — Нашел у двенадцатилетнего подростка приличную дозу — Даниэль дал ему право быть дилером среди малолеток в своем районе. Выкинул в канализационный люк. Очевидно, парень пожаловался Даниэлю. Мне надо или рассчитаться за товар, или дать себя отделать.

— Или уехать из района.

Сикейрос внимательно посмотрел на меня, и мне стало стыдно.

— Ты действительно думаешь, что меня не найдут? Начну бежать — дам зеленый свет на то, чтобы меня ловили.

— Логично, — вынужденно признал я. — И что будешь делать?

— Прятаться за твоей спиной, русский, — невесело улыбнулся Хорхе.

Наверное, это было первой шуткой, которую я услышал от него. Я улыбнулся в ответ и ободряюще хлопнул его по спине.

— Пожалуйста, — сказал я, хотя «спасибо» так и не предшествовало. — Сколько же ты им должен, защитник детских прав?

— Ты ещё предложи уплатить мой долг, — почему-то разозлился Сикейрос, и это было тоже первый раз за всё время нашего знакомства. — Это не твое дело и не твоя жизнь, не лезь в это болото. Улетай поскорее отсюда и забудь всё, что здесь видел, как страшный сон.

Мне стало обидно. Хорхе другими словами сказал то же самое, что Джулес при нашем первом знакомстве. Но ведь я живу здесь, с ними. Мне, наверное, безумно повезло, что я так быстро здесь устроился. И я старался влиться в их компанию — как существо социально зависимое, я тоже нуждался в общении. Неужели Хорхе думает, что я боюсь?

— Как знаешь.

Я не стал злиться на него. Гораздо больше я переживал — ведь на работе Хорхе будет один. И возвращаться домой — тоже один. Зная это, чем оправдаю себя потом, если с ним что-то случится?

— Береги себя, — как можно ровнее сказал я, прощаясь с ним у автобуса. Сикейрос не ответил, забираясь внутрь.

Я взглянул на часы, дожидаясь своего автобуса. Хорхе уже уехал, и стало неожиданно одиноко. Опершись спиной о железный столб, я задумался. Работа съедала всё время, все силы и весь мозг. Я уже ни о чем не думал, ничего не желал, и чувствовал себя с каждым днем всё хуже. Наверное, проснулась ностальгия, потому что мне становилось душно в этом городе. Кому я здесь был нужен? Дома — родственники, близкие, друзья и знакомые. Здесь я один. Случись завтра со мной что, подловит ли меня местная банда на улице или пырнут ножом в баре — кто вступится за меня? К кому обратиться за помощью? Да никому я здесь не нужен. И я теперь совершенно не понимал тех авантюристов, кто искал счастья на чужой земле.

— Олег.

Я даже вздрогнул, настолько неожиданным был голос, зовущий меня без всякого акцента на родном языке.

— Маркус… — я протянул руку, осторожно пожимая лопатообразную ладонь кубинца. — Давно не виделись.

Бородач кивнул, глядя сквозь меня. Я снова напрягся — не то чтобы я боялся капитана местной баскетбольной команды, просто день не задался с самого утра. Я уже не знал, кому из людей верить.

— Расслабься, — не меняя ни позы, ни интонации, сказал Маркус. — Я не из тех, кто разговаривает, а потом бьет. Я не говорю с теми, кого собираюсь убить.

Я неуверенно усмехнулся.

— Это радует.

— Плохо выглядишь. — Наконец-то тяжелый взгляд сконцентрировался на мне, и я как-то инстинктивно застегнул воротник куртки. Среди всех знакомых мне в Чикаго лиц я терялся только рядом с этим кубинцем. — Не удивлен. «Потерянный рай» не то место, которое сделает тебя лучше.

Я пожал плечами и кивнул.

— Хочу уйти оттуда, — неожиданно выдал я.

— Только сделай это поскорее, — без всякой паузы, точно ждал от меня этого, сказал Маркус. — Пока тебя не втянули в ад, у тебя ещё есть шанс.

Что-то в его интонации убедило меня. Сразу, на месте. Кубинец был странным человеком, нелюдимым и опасным, но не сделавшим мне пока что никакого зла. И я ему верил.

— Приходи сегодня на баскетбол. Тебе везет, но у тебя совсем нет опыта. Я научу тебя играть.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я. Маркус, наверное, и не подозревал, как сильно я нуждаюсь в общении хоть с кем-то. — Я постараюсь.

— Тогда до вечера, — кубинец пожал мне руку и медленно отошел. Почти в этот же момент прибыл мой автобус, и я забрался в него вместе с прочим рабочим людом.

Я люблю компьютеры. Нет, правда, на эту работу я всегда ехал почти как на праздник. А сегодня, окончательно убедив себя в том, что в конце этой недели уволюсь у Сандерсона, я был почти весел.

Я вышел на своей остановке и пересел на метро. На душе после разговора с кубинцем было радостно и спокойно: скоро я уволюсь из клуба, и уже через месяц буду собираться домой. С деньгами и с массой новых впечатлений. И дома меня ждет самый замечательный новый год. И мы с Ладой заглянем, как обещали, к дедушке в деревню, где у нас было такое прекрасное, такое доброе детство…

Я уже вышел со станции метро и легким пружинистым шагом шел по улице, когда чья-то жесткая ладонь хлопнула меня по плечу, и уверенный громкий голос поприветствовал меня.

— Привет, ботаник!

— Привет, Кира, — улыбнулся я. Начальница была одета в короткую курточку цвета хаки и такие же штаны, заправленные в армейские ботинки. Я невольно загляделся на её подтянутую, крепкую фигуру, и смуглое лицо, обрамленное копной черных курчавых волос. Она была красивой женщиной, мисс Каррера, даже несмотря на показательно-наплевательское отношение к собственной внешности. Побитая жизнью, уставшая, загнанная, но всё ещё красивая.