Я медленно шел вдоль стеллажей, читая все названия подряд. Некоторые были довольны смешными, а особенно мне понравились яблоки с наклейкой: «Никакого жира!». Я даже поднапрягся и вспомнил школьный курс биологии, но яблок, содержащих жир в принципе, в своей памяти так и не нашел.
— Я могу чем-нибудь вам помочь? — раздался вежливый голосок у моего уха.
Я обернулся и увидел миловидную полненькую девушку в униформе. Она держала в руках увесистые коробки со сникерсами, которые собиралась поставить на верхнюю полку.
— Нет, спасибо. А вам помочь? — я улыбнулся, кивая на коробки.
Она засмеялась и отрицательно покачала головой.
— Нет, сэр. Если это заметят другие сотрудники, я получу выговор.
— Жаль, — я покачал головой. — Удачи вам.
— Вам тоже, сэр.
Я прошел в следующий ряд, где стояли банки с консервами, и заметил, что девушка всё ещё следит за мной. Я улыбнулся ей ещё раз и полностью переключился на выбор разноцветных банок с торговыми марками на боках. Побродив довольно приличное время среди бесконечных и ярких стеллажей, я набрал продуктов и пошел к кассе.
Стоя в очереди, я принялся разглядывать покупателей. Так было не принято, это я знал, но ничего с собой поделать не мог. Все люди, находившиеся в супермаркете, в общей своей массе представляли собой крайне разношёрстную публику, но усталость и пустота в их глазах были одинаковыми. Я даже пожалел пожилую негритянку, стоящую в очереди к соседней кассе, она держала в руках огромные корзины продуктов и безжизненно смотрела в одну точку. Теребящий её за рукав ребёнок требовал у неё шоколадку, но она не реагировала, уже выгружая продукты перед кассиршей.
— Тринадцать долларов пятьдесят семь центов.
Я отдал деньги и, получив сдачу и чек, направился к выходу.
На улице, как и ожидалось, было холодно и темно, и мне даже перехотелось уходить куда-либо от яркого и манящего супермаркета, где, как утверждала надпись над входом, мне были всегда рады. Сориентировавшись, я направился к станции метро, слившись с многолюдным потоком. Когда мы с Джулесом ехали сюда, я купил в автомате нечто вроде кредитной карты, на которую, как мне пояснил мулат, можно было время от времени класть деньги. Поездка стоила, насколько я помнил, около двух долларов, точно так же, как и в автобусе, на который ещё предстояло пересесть.
Народу в метро оказалось больше, чем когда мы ехали сюда, но некоторые места всё же пустовали. Я помнил, что мы ехали три остановки, поэтому со спокойной совестью уселся в углу возле спокойной на вид старушки, одетой крайне бедно. Она так мирно дремала, что мне тоже захотелось закрыть глаза. Я так и сделал, и отключился почти мгновенно. Впрочем, проснулся тоже. По крайней мере, мне так показалось. Когда я увидел, что двери вагона открыты, и люди выходят, меня прошиб холодный пот.
— К-какая это остановка? — спросил я, обращаясь к старушке.
Она приоткрыла один глаз и что-то пробормотала, глядя за окно.
— Что, простите?
Женщина раздраженно посмотрела на меня и демонстративно отвернулась. Я поднялся, лихорадочно пытаясь сообразить, я уже проехал свою остановку или ещё нет.
— Винслет авеню ещё далеко? — рискуя нарваться на грубость, снова спросил её я.
— Следующая…
— Спасибо…
Я подошел к двери, и, прислонившись к поручню, постарался собраться. Страшно хотелось спать, даже больше, чем есть. Вдобавок сильно разболелась голова, наверное, кретин мулат всё-таки хорошо меня задел.
— Посторонись, — я пошатнулся, ощутив крепкий удар в плечо. — Ты здесь не один, придурок.
Я резко обернулся. Позади стояло двое негров, и им явно не хватало неприятностей.
— Тише, парни. — Я говорил спокойно, но если бы не полная продуктов сумка, наверное, всё-таки не сдержался. — Места хватит всем.
— Если только ты выйдешь отсюда! — громче, чем требовалось, сказал негр. Люди в вагоне начинали обращать на нас внимание, выражая его одними только взглядами, и я ощутил смутное беспокойство.
— Когда откроются двери, я выйду. — Так спокойно и уверенно, как только мог, проговорил я. Глаз от негра я не отрывал. — Подожди немного.
Негр, очевидно, не нашел, что ответить, зато его напарник, презрительно скривившись, что-то коротко бросил на слэнге, и оба дружно фыркнули. Я отвернулся.
Когда я вышел на станции, я ощущал себя полностью разбитым. Чтобы хоть как-то повысить себе настроение, я достал из кулька булку и принялся её жевать, вяло работая челюстями. До остановки я дошел не сразу. Я свернул не туда, потом прошел несколько лишних кварталов, пока сообразил, что что-то не так, запаниковал, пошел обратно, опять свернул не туда… Минут через сорок путем поголовного опроса прохожих — останавливались далеко не все — и продавцов близлежащих будок я вышел на нужную мне улицу и, поплутав ещё немного, оказался на остановке.
В автобусе тоже оказались свободные места, что опять-таки удивило, час был довольно поздний. Наверное, большинство граждан здесь передвигались на личных автомобилях. Свою остановку я узнал сам, чему очень порадовался. Оставшийся путь домой я проделал с удивительной скоростью, и теперь мне казалось, что место моей работы не так уж далеко. Согласно английской поговорке, всё кажется проще, после того, как оно было сделано. Найденной работой ограничиваться я не собирался. У меня были в распоряжении понедельник, среда и воскресенье, и я вполне мог работать где-то в дневное время. И если мне предложат что-нибудь получше, я не задумываясь уйду из того клоповника.
…У подъезда дома уже сидела знакомая мне компания. Я узнал Даниэля и подошел, чтобы поздороваться. Тот пожал мне руку и улыбнулся, сверкнув белыми зубами:
— Ну как прошло собеседование?
— Шишка на башке и двести пятьдесят за смену, — ответил я.
— Я знал, что ты справишься, русский, — просиял Даниэль. — Джулес редко ошибается.
— Увидимся, — кивнул я и развернулся, чтобы уходить.
— До встречи. Кстати, Хорхе уже дома.
Я на секунду замер, вспоминая, кто такой Хорхе, а потом поморщился. Сосед по комнате полностью вылетел у меня из головы, я и думать забыл, что придется ещё налаживать контакты с каким-то латиносом, вместо того, чтобы просто отдыхать.
— Спасибо, Даниэль. Удачи.
— Удачи.
Джулес оказался прав, через бомжа у входа я перепрыгнул почти рефлексивно. Пока я поднялся на свой этаж, было уже около десяти вечера. Стараясь особо не шуметь на случай, если мой сосед уже спал, я осторожно открыл дверь и так же аккуратно её за собой закрыл.
На кухне слышалась какая-то возня и шаги. Я услышал, как закипел чайник, и понес на кухню свой кулек.
— Привет.
Парень у плиты обернулся, окинул меня хмурым взглядом и вновь развернулся к сковородке, на которой жарилось, судя по запаху, что-то мясное.
— Привет.
— Ты Хорхе? Я Олег. — Я шагнул вперед и, невзирая на неприязненные взгляды парня, протянул ему руку.
Хорхе закончил что-то помешивать в сковородке и, накрыв её крышкой, повернулся ко мне. Положил на стол лопатку, тряпку и только затем, точно нехотя, протянул мне ладонь. Такие фокусы мне не понравились, но ссориться я тоже не хотел. Пожимая ему руку, я сдавил её чуть больше, чем надо, и Хорхе почти шатнулся назад, разжимая пальцы. Я тотчас пожалел о своем поступке. У парня, может, просто был плохой день, а тут ещё я. Кроме того, судя по его манере держаться, он явно не был здесь крутым. Всё, что ему надо — чтобы его не трогали, и я не мог его не понять. Впрочем, я плохо разбирался в людях.
— Давай начистоту, Хорхе, — я осторожно сел на скрипящий стул и принялся выкладывать на стол свои припасы. — Я очень сожалею, что тебе достался сосед по комнате, но сделать ничего не могу, пока не найду что-нибудь получше. Лучше я могу не найти, так что обнадеживать тебя я тоже не собираюсь. Я ни в коем случае не хочу тебе мешать и, надеюсь, ты поступишь точно так же. Хотя, скажу честно, не вижу причины, по которой мы не можем сосуществовать друг с другом более мирно.
