Слоны не прекращают попыток помочь собрату и после его смерти. Однажды, когда мы с Мходжей искали новые дороги в лес Маранг, мы услышали крики попавшего в беду слоненка где-то на высоте двухсот-трехсот метров на склоне эндабашского обрыва. Они доносились слева; мы осторожно подобрались по крутым склонам к тому месту, откуда доносились крики. Сквозь густую листву виднелась голова самки, лежащей в неудобной позе на земле. Глаз ее был открыт, но она не шевелилась. Передо мной высилось дерево, и я взобрался на него.

Моим глазам открылась печальная картина. Взрослая самка лежала на боку, ее задняя нога застряла между скалой и толстым деревом. Голова откинулась назад под невероятным углом. Она была мертва. Рядом стояли три слоненка разных размеров. Самый старший постанывал и изредка издавал протяжные крики. Второй стоял неподвижно, уткнувшись головой в тело матери. Самый маленький слоненок, ему еще не было и года, делал жалкие попытки сосать мать. Потом старший опустился на колени и стал подталкивать головой и крохотными бивнями труп, тщетно пытаясь сдвинуть его. Я наблюдал за ними четверть часа. Потом порыв ветра донес до них мой запах, и они медленно удалились.

Я подошел к трупу. Он еще был теплый, и мухи пока не завладели им. Значит, трагедия случилась совсем недавно. При падении слониха сломала несколько деревьев и вывернула из земли крупные камни. Мы взобрались по склону метров сто тридцать, до точки, где остались следы ее последних шагов. Она ступила в яму, прикрытую зеленью, потеряла равновесие, скатилась вниз, ни за что не зацепившись, и осталась лежать неподвижно. Слонята с большим трудом отыскали ее, совершив дальний обход из-за крайне неудобной местности. Они, казалось, не понимали, что она мертва, но чувствовали что-то неладное, а быть может, и не верили в необратимый характер ее смерти.

Первейшая помощь обездвиженному слону — охладить его, поливая водой голову и уши

Гарвей Кроз и его приятель-фотограф видели в Серенгети, как умирала старая самка среди семейной группы. Она агонизировала почти весь день в прекрасном уголке, изрезанном долинами, где мы обездвижили молодого самца. Вначале Гарвей заметил, что она с трудом плелась за группой; когда слониха упала, все окружили ее, вложили по очереди кончик хобота ей в рот и подтолкнули, пытаясь поднять. Больше всех прилагал усилия самец, случайно оказавшийся с самками и малышами; несколько раз он отгонял других и в одиночку помогал агонизировавшему животному. Слониха умерла среди родных, и они несколько часов оставались около нее. Самец, чьи усилия оказались бесполезными, показал пример совершенно уникального поведения. Он взгромоздился на мертвую самку, словно хотел совокупиться с ней, а затем вместе со всеми удалился. И только одна самка, по-видимому имевшая с умершей слонихой особо тесные связи, задержалась надолго и нехотя ушла лишь с наступлением ночи.

Билл Вудли, смотритель национального парка Абердэр в Кении, оказался свидетелем еще более поразительной привязанности к мертвому животному. Самки и малыши защищали труп убитой молодой самки трое суток. Удивительный рассказ приводит Ренни Бер в своей книге «Африканский слон». Мать не бросала разлагающийся труп своего новорожденного слоненка и несколько дней несла его на бивнях. Насколько мне известно, только самки бабуинов таскают по неделе и более труп своего детеныша.

Такая реакция на безжизненное тело помогает спасти тех слонов, которые просто потеряли сознание. Спасители заинтересованы в выздоровлении больного животного, которое снова начинает играть отведенную ему роль в семейной группе. Оно опять занимается воспитанием и совместной защитой молодых, а если это матриарх, то она остается главой и в трудные минуты всю семью выручает накопленный ею опыт. Зоологу, воспитанному на традициях естественного отбора, ничего не остается, как объяснять внешне альтруистическое поведение спасителя последующими выгодами для него; если какое-то животное пытается спасти другое, его поведение можно объяснить стремлением сохранить соплеменника, то есть животного той же крови и с той же наследственностью. Труднее найти разумное объяснение невероятному, почти магическому влиянию на слонов даже совсем разложившихся трупов.

После десяти дней гниения под акациями древесной саванны четвертая сестра Торон превратилась в черную полость, обтянутую кожей, сквозь которую торчали кости. Ноги были объедены гиенами. Я каждый день отмечал, с какой скоростью происходит процесс разложения. После дождей процесс пошел быстрее, и через несколько недель почерневшие волокна, бывшие ранее содержимым ее желудка, должны были скрыться под травой и кустами.

Утром десятого дня в разреженный лес Ндалы явились южные слоны. Какова будет их реакция на труп слона? Я поставил «лендровер» неподалеку от останков и стал выжидать. Через некоторое время появилась матриарх Клитемнестра со своей семьей. Это были свирепые жители юга, и их владения во многих местах переходили во владения сестер Торон. Клитемнестра, конечно, знала четвертую сестру Торон. Заметив мою машину, она развернула уши и косо глянула в мою сторону, а затем спокойно продолжила свой путь. Я знал ее четыре года, и за это время она стала заметно терпимее относиться к машинам. Слоны, за исключением непримиримых сестер Торон и некоторых других, свыклись с туристским бумом и все большим количеством автомашин, появлявшихся даже в самых диких уголках парка. Клитемнестра сделала еще несколько шагов, и вдруг ветер донес до нее запах трупа. Она развернулась, вытянула хобот, словно копье, расставила уши, как два больших щита, и двинулась прямо на запах, похожая на некий средневековый снаряд. За ней двигались три другие самки; все, с беспокойством подняв головы, окружили труп. Вначале они осторожно принюхались, поводя хоботами. Затем прошлись вдоль тела, трогая и исследуя каждую торчащую кость. Бивни вызвали особый интерес. Самки подняли их куски, повертели и бросили. Все это время они знали о моем присутствии. Еще ни разу они не стояли так близко ко мне. Вдруг одна из молодых самок сделала два шага в мою сторону и с гневом тряхнула головой; остальные переняли ее настроение. Они приняли несколько неубедительно угрожающих поз и удалились. Я пожалел, что устроился так близко от трупа; думаю, не будь меня здесь, они еще долго занимались бы исследованием останков.

Часто рассказывают о кладбищах слонов, о месте, куда они приходят умирать. Но сей миф не соответствует действительности. Мне приходилось находить трупы слонов на всей территории парка. Также ходили слухи, что слонов очень интересуют трупы их сородичей; очередная сказка, подумал я и выбросил это из головы. Однако теперь, увидев собственными глазами поведение слонов, стал разыскивать серьезные свидетельства и первое подтверждение нашел у Дэвида Шелдрика. В 1957 году он писал о Цаво:

«По-видимому, можно считать доказанной странную привычку слонов таскать бивни своих умерших товарищей. В Восточном Цаво хранитель собрал большое количество бивней слонов, умерших как от стрел, так и естественной смертью. В большинстве случаев их находили в семистах-восьмистах метрах от трупа. В других случаях их разбивали о скалы или деревья. Может ли гиена оттащить в сторону бивень, весящий иногда до 50 килограммов, и зачем ей это делать? Отсутствие меток зубов и разбитые бивни заставляют думать, что в виновники можно зачислить слонов».

Алан Мурхед привел высказывания Дэвида Шелдрика в «Санди Таймс», но позже Ричард Кэррингтон утверждал в своей книге «Слоны», что это всего-навсего африканская сказка… и в основе ее лежат племенные легенды, а свидетелей такого поведения слонов нет. Однако факты продолжали накапливаться. Например, вот что наблюдали в 1958 году в одном национальном парке Уганды:

«Около Параа пришлось убить слона с серьезным ранением передней ноги. Тут же к трупу подошли два слона. Они медленно обошли вокруг трупа, тщательно обследуя его кончиком хобота, но не касаясь убитого животного. Затем один из них предпринял несколько тщетных попыток извлечь бивни».