Лили. Эта девочка не выходила у Марка из головы. Разумеется, она не была ангелом: ангелам не приходится мыть посуду и чистить нужники. Но иногда Марку казалось, что Лили — героиня одной из тех чудесных историй, которые рассказывала ему мама. Прежде Марк не дружил с соседскими детьми, довольствуясь обществом брата и сестры. О ребятах, живущих в портовом квартале, он знал лишь, что они имеют скверную привычку бросать друг в друга камнями и грязью. Лили ничуть на них не походила. Она казалась серьезной и взрослой, но рядом с ней Марк никогда не скучал. Вечером, закончив работу, она любила поболтать с ним. Если у них выдавалось много свободного времени, они отправлялись исследовать заброшенные комнаты башни, гулкие, покрытые пылью.
Лили редко смеялась, и Марк всегда радовался, когда ему удавалось ее рассмешить. Как-то раз он решил устроить целое представление и с помощью пары мебельных чехлов изобразил призрак, оглашающий воздух душераздирающими стонами. Спектакль имел у Лили такой успех, что Марк повторил его несколько раз, хотя так и не мог понять, что больше веселит девочку — забавные скачки доморощенного привидения или глупость ее нового товарища.
Но иногда, сталкиваясь с Лили посреди дня, он замечал, что она ведет себя совсем не так, как по вечерам. Прежде чем ответить на его приветствие, она отрывалась от своего занятия — стряпни или уборки — и некоторое время глядела в пространство, словно все еще находилась во власти тайных размышлений, недоступных пониманию Марка. В такие моменты мальчик всегда обращал внимание на ее глаза. Огромные глаза, такие же темные, как и ее волосы. Он знал, у Лили нет от него никаких тайн, она всегда разговаривала с ним откровенно, без всяких недомолвок. Доктор Теофилус часто повторял, что Лили — настоящее сокровище. Хотя порой Марк чувствовал себя неуютно в ее присутствии. Как-то мама рассказывала ему о древнем духе, который способен взглядом вытянуть у человека душу. Наверняка глаза у этого духа были в точности такими, как у Лили.
Правда, мамины истории не имели ничего общего с теми, что рассказывались в книге, которую подарила Марку Лили. Уроки чтения продолжались, и Марку удалось добиться немалых успехов. Весь день он с нетерпением ждал того момента, когда они с Лили сядут рядом, поближе к весело потрескивающему очагу, и откроют книгу. Под руководством Лили Марк начал постигать смысл букв, слов и предложений. Настало время, когда он смог прочесть первый рассказ, однако там не упоминалось ни о героях, ни о демонах. Марк потратил немало усилий, чтобы разобрать несколько страниц, на которых шла речь о столь прозаической вещи, как приготовление пирога с бараниной.
— Я думал, эта книга рассказывает о чем-то интересном, — разочарованно протянул Марк, с укором посмотрев на Лили. — А тут одна скукотища.
— Смотря с какой стороны взглянуть, — пожала плечами Лили. — Этот пирог с бараниной представляет особый интерес, потому что одному мальчику пришлось украсть мясо. Иначе его мать умерла бы с голоду. А едва они успели проглотить этот несчастный пирог, за ними явились контролеры.
Марк вздрогнул.
— Мне больше нравятся старые истории. Никаких контролеров там нет, только демоны. Конечно, они тоже способны на всякие пакости. Но с ними всегда можно договориться.
Контролерам, как и чумной заразе, доступ в башню был закрыт, и благодаря этому обстоятельству новый дом представлялся Марку особенно надежным убежищем. В трущобы, где он жил прежде, контролеры заходили редко, а появившись, непременно уводили с собой какого-нибудь бедолагу, который не сумел вовремя выплатить долги, был замечен в мошенничестве или, что еще хуже, в воровстве. Завидев темно-синюю форму, маленькие дети начинали плакать, бросались врассыпную или прятались под юбки своих матерей. Все остальные, застыв от ужаса, наблюдали, как очередная жертва покидает свое убогое жилище, увлекаемая неумолимыми руками в белых перчатках, а инспектор с непроницаемым лицом строчит рапорт.
Разумеется, взрослым постоянно приходилось иметь дело с контролерами. Все заключавшиеся в городе контракты следовало в обязательном порядке передавать официальным представителям Директории финансового контроля. Они имели право составлять контракты для тех, кто не мог это сделать сам. Получив контракт, скрепленный печатями, контролер в должное время доставлял заинтересованным сторонам расписку, свидетельствующую о том, что документ зарегистрирован в Директории. Время от времени какой-нибудь контролер нерешительно стучался в дверь башни, желая узнать, не заключали ли ее обитатели контрактов. В такие моменты Марк всегда прятался в своей комнате. Он жил в башне на законных основаниях, никаких долгов у него не было, и все же он предпочитал не попадаться на глаза представителям власти.
Прежде ему случалось слышать, что контролеры продают несостоятельных должников заимодавцам, и те становятся их собственностью до конца своих дней. Поэтому, стоило ему услышать переливы их свистков, его начинала бить дрожь.
Марк знал: некоторых особенно злостных должников ожидает самая ужасная участь — их доставляют в Директорию финансового контроля, где они предстают перед повелителем Агоры.
При упоминании о всемогущем Директоре даже бойкие разносчики слухов и сплетен обычно погружались в молчание. Никто из жителей города, включая самых богатых и почтенных, ни разу не видел его, никто не имел представления, как он выглядит, хотя несколько знатных семей претендовали на честь состоять с ним в родстве.
Лишь одно обстоятельство не вызывало сомнений — всякий, кому доводилось переступить порог Директории, навсегда исчезал из этого мира. Поговаривали, что у Директора есть огромная книга, в которой записаны имена всех жителей города. Кое-кто даже утверждал, что повелителю Агоры достаточно взглянуть на имя, чтобы увидеть всю жизнь человека. Если же он сотрет имя из своей книги, соскоблит его своим пером, человек перестанет существовать, и даже память о нем исчезнет бесследно.
Когда Марк рассказал об этом Лили, она вскинула бровь и насмешливо заявила:
— Вижу, ты обожаешь всякие глупые страшилки. Тебе нравится пугать других людей, верно?
Страх, обуревавший Марка, моментально уступил место досаде, которая не улеглась до конца дня. Он не любил страшилки и тем более не любил пугать других людей. Просто он был слишком впечатлителен.
Но что бы ни происходило днем, каждый вечер он раскрывал книгу и продолжал по складам разбирать историю самой заурядной семьи на свете. Лили хвалила его и говорила, что не ожидала от ученика столь быстрых успехов. Тем не менее самому Марку собственное чтение казалось удручающе медленным.
Во время одного из уроков, когда весна уже приближалась и вечера стали не такими темными, Марк воскликнул:
— В этой книге ничего не происходит! Эти люди только и знают, что ноют и жалуются на свою жизнь. Кто-то умирает, кого-то уводят за долги — вот и все события. У тебя, случайно, нет другой книги, позанимательнее? Я перемою за тебя всю посуду, только дай ее мне.
— Никакой другой книги у меня нет, — отрезала Лили. — Попытайся почитать книги о болезнях и инфекциях, которых так много у доктора. Может, они покажутся тебе более занимательными. В противном случае тебе придется утащить у графа какой-нибудь астрологический трактат. Но для начала я бы все-таки советовала тебе одолеть эту книгу. Разве это так уж скучно — читать о простых людях, их тревогах и надеждах? Разве их жизнь не похожа на твою собственную?
— Нет, — покачал головой Марк. — Эти люди все время беспокоятся о будущем. А меня тревожит лишь то, с чем я сталкиваюсь сейчас.
Лицо Лили несколько смягчилось, и Марк понял, что одержал маленькую победу.
Лили откинула назад волосы, через плечо Марка заглянула в книгу и указала на следующую строчку.
— Так о чем здесь говорится? — терпеливо спросила она.
Марк нахмурился.
— Ты уверена, что мне это нужно? — спросил он.
Лили решительно кивнула, не отрывая глаз от страницы.
