— Ты так думаешь? — спросила Лили. Перед глазами у нее возникли толпы изголодавшихся оборванцев, которые днем и ночью стояли в очереди перед дверями ночлежки, надеясь получить теплую постель и тарелку супа. — Ты считаешь, я поступила верно, затеяв все это?

— Ты просто умница! — воскликнул Марк и возбужденно всплеснул руками. — Сумела нащупать настоящую рыночную брешь! Удивительно, как это до сих пор никто не додумывался продавать спокойную совесть, удовлетворение и самодовольство, так сказать, в одном флаконе. Даже лучшие торговцы чувствами и эмоциями до сих пор не изобрели подобного коктейля. — Марк положил локти на стол. — Мне даже странно, что на столь качественный товар не нашлось других покупателей, кроме синьора и синьоры Созино. Разумеется, они не могут обеспечить твое заведение всем необходимым.

— Они очень хорошие люди, — медленно произнесла Лили.

Девочка была до глубины души разочарована тем, что Марк не сумел ее понять, но еще не оставила надежды объяснить ему свои истинные намерения.

— Они помогают нам, не рассчитывая извлечь из этого выгоду. И я верю, найдутся люди, которые последуют их примеру. Люди, которые почувствуют, что милосердие не требует никакой награды, потому что… — Лили осеклась, не находя слов. — Даже бедняки, которым мы пытаемся помочь, поначалу относились к нам настороженно. Им казалось, стыдно получать помощь, не предлагая ничего взамен. Нам пришлось убеждать их в обратном. Но среди них есть такие, кто скорее умрет с голоду, чем проглотит кусок хлеба за который не в состоянии заплатить.

Марк открыл рот, собираясь что-то сказать, но голос, который услышала Лили, никак не мог принадлежать ему. Это был низкий мужской голос, исполненный уверенности и властности.

— Даже у несостоятельных должников есть гордость, мисс Лилит.

Лили резко повернулась. На другой стороне стола восседал представительный мужчина средних лет. Он снял маску, изображавшую солнце, восходящее из-за луны, и положил ее на стол. Взгляд его невозмутимых оценивающих глаз был устремлен на девочку. Вальяжная поза и жесткие складки около рта свидетельствовали о том, что человек этот привык к почтительному отношению. Лили внезапно ощутила приступ робости и неуверенности в себе.

Марк торопливо встал и поклонился.

— Простите, что не сразу заметил вас, лорд Рутвен…

Лорд Рутвен покачал головой и раздвинул губы в ослепительной, но лишенной тепла улыбке.

— Вам не за что извиняться, мистер Марк. Мне просто не хотелось прерывать вашу увлекательную беседу с мисс Лилит. Тем более что предмет этой беседы показался мне чрезвычайно занимательным.

— Никак не думала, что вас заинтересует наш разговор, милорд, — осторожно заметила Лили.

Лорд Рутвен задумчиво почесал подбородок.

— Как он может не интересовать меня, ведь я имею непосредственное касательство к вашему… мм… предприятию. В качестве Верховного судьи мне приходится осуществлять контроль за действиями контролеров, и, признаюсь вам, эта обязанность относится к числу самых утомительных и докучливых. Так вот, я получил несколько докладов и донесений, в которых идет речь о вашем учреждении. Особенно усердствует один из моих сержантов. Он… скажем так, настаивает на необходимости решительных мер.

Лорд Рутвен сделал широкий жест, указывая в дальний угол шатра. Взглянув туда, Лили увидала целый отряд контролеров в темно-синих мундирах. Заметив среди прочих сержанта Полдрона, она прикусила губу.

— Сержант уже посещал наш Дом милосердия, — сообщила Лили. — И он не счел нужным скрывать, что относится к нашей деятельности неодобрительно.

— Да, мисс Лилит, этот юноша отличается редким прямодушием, — кивнул лорд Рутвен. — Хотя вам, я полагаю, несколько странно слышать, как я называю его юношей, — добавил он с усмешкой в голосе. — Сержант ведь по меньшей мере вдвое старше вас.

Лили смущенно потупилась. Радость от встречи с Марком заставила ее расслабиться, и лорд Рутвен захватил ее врасплох. Тон высокопоставленного вельможи был безупречно вежлив, но девочка не сомневалась — в душе он потешается над ней.

— По-моему, возраст человека не имеет отношения ни к его уму, ни даже к его жизненному опыту, — заявила она, решив показать, что способна постоять за себя.

Лорд Рутвен откинулся на спинку стула.

— О, не сочтите, что с высоты своего возраста я пренебрежительно отношусь к юности, — снисходительно молвил он. — Напротив, я глубоко уважаю тех, кто многого достиг в молодые годы.

Лорд Рутвен слегка кивнул Марку, который просиял от удовольствия.

— Я полностью согласен с вами: от количества прожитых лет мало что зависит, — продолжал вельможа. — Мне доводилось встречать людей, которые и в зрелости сохраняли юношеский пыл и приверженность к простым и ясным понятиям. К числу этих людей относится сержант Полдрон. Он служит уже давно, но до сих пор с юношеским рвением относится к своим обязанностям. Смысл своей жизни этот человек видит в том, чтобы защищать интересы Агоры.

Лили с недоумением взглянула на своего собеседника. Тон лорда Верховного судьи заставил девочку насторожиться. Его нельзя было назвать откровенно угрожающим, и все же в нем явно слышалось предостережение.

— А вы согласны с мнением сержанта, милорд? — набравшись смелости, спросила Лили. — Вы тоже полагаете, что милосердие подрывает государственные устои Агоры?

Лорд Рутвен погрузился в задумчивость, словно для себя еще не определил ответ на этот вопрос. Когда он заговорил, каждое слово звучало подчеркнуто веско и значительно.

— Я уверен, что залогом процветания Агоры является стабильность, мисс Лилит. Именно благодаря стабильности наше государство вступило в свою Золотую эру. По моему разумению, до крайности… нецелесообразно нарушать равновесие, на котором основана эта стабильность.

Прежде чем Лили успела ответить, лорд Рутвен повернулся к Марку, который, судя по всему, снова ощутил приступ аппетита и занялся содержимым своей тарелки.

— А какого мнения придерживаетесь вы, мистер Марк? Входит ли в ваши намерения стать одним из патронов Дома милосердия? Как вы полагаете, подобное вложение средств оправдывает себя?

Взгляд Марка растерянно перебегал с лица лорда Рутвена на лицо Лили. Девочка чувствовала: друг ее дорого заплатил бы, лишь бы избавиться от необходимости отвечать на все эти вопросы. Всего несколько минут назад он утверждал, что ее замысел представляется ему более чем удачным. Но страх рассердить могущественного вельможу, с ожиданием взиравшего на него, сковал ему язык.

— Мне кажется… то есть я как-то об этом не думал… — заблеял Марк, стараясь не встречаться взглядом с Лили. — Но если взглянуть беспристрастно… то возможно… я хочу сказать, в любом случае имеет смысл вкладывать средства в различные области.

Лили нахмурилась, не в состоянии скрыть разочарования. Лорд Рутвен, напротив, одобрительно усмехнулся.

— Вы совершенно правы, мистер Марк. И я рад был узнать, что вы приняли участие в консорциуме Пескатора. Я тоже вхожу в число компаньонов и…

— В консорциуме Пескатора? — изумленно переспросила Лили.

В последнее время ей часто приходилось слышать это название, но она не могла вспомнить, в какой связи.

Марк кивнул.

— Да, несколько купцов, торгующих рыбой, объединили усилия для того, чтобы сделать свой бизнес более прибыльным, — пояснил он и слегка улыбнулся, бросив взгляд на лорда Рутвена. — Быть может, вы помните, что я провел детство в рыбацком квартале. Снутворт смеется над моей сентиментальностью, но мне так хочется помочь местным торговцам, тем более сам я никоим образом не останусь внакладе…

— Значит, ты хочешь помочь людям, — ледяным голосом проронила Лили.

Наконец-то она вспомнила, откуда ей известно имя Пескатор. В устах бездомных бродяг, осаждающих Дом милосердия, оно звучало как самое грязное ругательство.

— Марк, эти купцы, о которых ты так печешься, лишат работы добрую половину рыбаков, причем самых бедных. Неужели ты намерен помогать им в этом!