Существует всего двадцать шесть рощиц гигантских веллингтоний; и каждое дерево в них носит собственное имя, как корабль во флоте.

Несколько десятков лет назад начали выращивать веллингтонии в Крыму. Эти деревья-«младенцы» еще малы: они не превышают какой-нибудь старой сосны.

Только недавно высочайшие здания, сооружаемые человеком, превзошли «небоскребы природы» — стопятидесятиметровые эвкалипты Австралии.

Миллионы квадратных километров моря заняты, мы говорили, «пленками» микроскопических водорослей, а на дне, под ними, на огромных «материках», куда не ступала еще нога никакого Колумба, в подводных лесах растут водоросли-колоссы. Водоросль макроцистис достигает трехсот метров: это самая большая длина живого существа на Земле…

Наши сухопутные леса — настоящие многоэтажные живые города. Их подвалы — корни и грибницы, пронизывающие влажную почву. Мшистый ковер разостлан по ней: тут первый этаж. Над травами подымаются вайи папоротников, ягодники, кустарники. И уносятся ввысь стволы…

А над городом-лесом парят воздушные путешественники: цветень, летучие семена, микроорганизмы и споры их. Бескрылые и легчайшие, они залетают, вероятно, и к верхним границам стратосферы…

Если есть где-либо в глубинах небесного пространства астрономы, направляющие на Землю телескопы, они видят нашу планету в оливковой дымке. Это поля и леса, земной растительный мир.

Мы не гадаем только, а знаем, что космические астрономы — если они существуют — должны видеть Землю именно такой.

На Марсе, суровой планете, которой Солнце гораздо более скупо шлет свои лучи, планете безводных пустынь и разреженного, как у нас на высочайших горах, воздуха, весной начинает сокращаться, таять полярная шапка. И медленно зеленеют бурые пространства.

Но астрономы заметили странный голубоватый отлив кое-где и в тех частях планеты, которые скованны неведомой нам, на Земле, по жестокости своей, зимой. Что же это такое? Астрономы стали изучать те лучи, которые отражает тусклая поверхность Марса. И недавно маститый советский ученый, член-корреспондент Академии наук СССР Г. А. Тихов попытался разгадать по этому отраженному свету, по этим сигналам, летящим в бесконечный холодный простор вселенной, что именно находится на далеком Марсе. Марс не подходит к нам ближе 55 миллионов километров, и то только во время великих противостояний, а Тихов уверенно заявляет: то, что на Марсе есть растительность, — это еще общая фраза; можно сказать подробнее: там существует вечнозеленая растительность — типа нашей северной хвойной и низко стелющейся!

Наука поистине сказочная — астроботаника, звездная ботаника — уже рождается на наших глазах, в нашей стране!

И если так подробно мы можем разведать о скудной жизни Марса, за сколько же сотен миллионов километров дает о себе знать по вселенной наша земная Зеленая страна!

Каждый зеленый листок — самая таинственная лаборатория из всех, какие существуют на Земле. В нем ежесекундно, пока долетает до него солнечный луч, осуществляется дерзновеннейшая мечта химиков: создание живого из неживого. Только зеленое растение может изготовлять живое вещество из неорганических веществ. Удивительно и прекрасно начинается это «творчество жизни». Оно начинается работой плененного в растении солнечного луча. И так и называется это фотосинтезом, то есть созиданием при помощи света.

Что же такое этот процесс фотосинтеза? Многое мы уже знаем о нем. Материалы для него крайне просты: углекислота воздуха, вода, а затем в дело вступают растворы солей, доставляемые корнями из почвы.

И все бесцветные растительные существа — растения-паразиты, плесени, грибы, далее — все животные и все человечество — нахлебники чудесной зеленой кухни: она кормит всех. Хищники пожирают травоядных, а травоядные питаются растениями. И все живут за счет пищи, приготовленной зелеными растениями.[2]

Итак, зеленые растения — наши общие кормильцы. Но оказывается, что нам бы следовало поблагодарить их и за воздух, которым мы дышим.

Ведь это они, расщепляя углекислый газ и воду во время фотосинтеза, в конце концов, после ряда химических превращений, выделяют наружу чистый кислород (происходящий, по-видимому, из воды, а не из углекислого газа, как думали ученые очень долго).

И можно полагать, что весь кислород воздуха выделен — за миллионы лет — именно зелеными растениями.

Миллионы лет растительные клеточки ткали летучую одежду земному шару — атмосферу, без которой мы не могли бы жить.

Мы с трудом представляем себе, как выглядела бы Земля, если бы не существовало растений и, значит, всех живых существ, связанных с ними.

Остановилось бы большинство химических процессов.

Не было бы почвы, на которой раскинулись сейчас степи и поля, растут леса и сады.

Не было бы белых меловых и известковых скал.

Не осталось бы ничего, что сейчас привычно и знакомо глазу.

Вероятно, земные материки напоминали бы лунную поверхность: острые, иззубренные скалы, равнины щебня и битых камней. И все это окутано удушливой углекислотой с едким аммиаком.

Так было бы, если бы на Земле не было растении и, значит, не было жизни.

Какой же силой обладает жизнь, изменившая все это! И откуда эта сила?

Это сила Солнца. Зеленые листья, словно миллиарды чудесных солнечных машин, улавливают энергию солнечных лучей. И начинается ее исполинская работа на Земле.

Значит, можно сказать так: силу Солнца поймали и низвели на Землю зеленые растения.

А сами они из лучей прядут бесконечную пряжу жизни, которая одела, украсила и переменила все на нашей планете.

Фитогеографы — ученые, изучающие географию растений, — разделяют Зеленую страну на двадцать или тридцать областей, на сотни провинций и округов. В них живет население пестрое, причудливое, бесконечно разнообразное по своим нравам и обычаям.

Покрывало серных бактерий, шириной с Черное море, висит над отравленными сероводородом черноморскими глубинами.

Серо-голубые саксаульники растут в «мертвых» песках — леса без тени, со скрученными, кривыми стволами, не похожие ни на какие другие земные леса. Один ученый, работник Репетекской песчано-пустынной станции, рассказывал мне, что, попав в такой вековой саксаульник в юго-восточных Кара-Кумах, он не мог отделаться от странного ощущения: будто он перенесен на другую планету, в «лунный лес», о котором читал в детстве какой-то фантастический рассказ.

Вот дерево толщиной в три обхвата. У него только два листа, а высота этого столетнего дерева — 30 сантиметров. «Вельвичия удивительная» из пустыни Калахари больше всего сходна с низеньким круглым столом.

Пожалуй, самые странные пленники зоопарков и даже диковинные порождения фантазии уступят иным обитателям Зеленой страны.

Ползучие кедры дальневосточных гор Кактусы карнегии, напоминающие гигантские темные многорукие канделябры, расставленные великанами-циклопами на угрюмых нагорьях Мексики. «Кружевное дерево» с острова Ямайка, распускающееся в воде тончайшим кружевом. Растения-овцы новозеландских гор, уцепившиеся за бесплодные скалы тысячью корней, покрытые цветочным мехом. Мох «шистостега», сияющий изумрудным светом во мраке пещер.

Растения-гимнасты, которым ничего не стоит всползти по отвесной скале, куда залетают только птицы.

Знаменитая «арнольдовая раффлезия» с острова Суматра, состоящая словно только из одного цветка: он больше метра в поперечнике, походит на сырое мясо, и мухи даже летят на него, как на падаль. Ни стебля, ни листьев. Чудовищный цветок — самый большой в мире — сидит на корнях других деревьев: он сосет их соки.

Есть растения-хищники, пожирающие животных: мухоловка, захлопывающая неосторожное насекомое в «кулаке» своего листа; росянка, предательски блестящая клейким соком, похожим на росу; пузырчатка, ставящая подводные ловушки дафниям, личинкам комаров и даже рыбкам; растения-желудки — «непентесы» и «саррацении», переваривающие свои жертвы внутри мешочков, у которых стенки выделяют жидкость, подобную желудочному соку. Если бы существовал мальчик с пальчик, для него растительный мир казался бы полным страшных врагов, неожиданных и грозных опасностей.