Отмечу, что, начиная со спутника, контакт отделения КО, по сигналу которого фактически начинается космический полет, стал применяться на всех космических аппаратах.

Внешняя поверхность, аппаратура и внутренняя конфигурация всего спутника проектировались под настоящие космические условия. Внешний теплообмен обеспечивался подбором так называемых оптических коэффициентов наружных поверхностей, внутреннее терморегулирование — вентилятором. Внутри герметичного корпуса воздух в условиях невесомости не передает тепло путем конвекции теплых и холодных слоев; аппаратура спутника требовала охлаждения и сброса тепла в открытое космическое пространство. При повышении температуры свыше 36°С реле ТР включало вентилятор, который создавал воздушный поток для охлаждения аппаратуры. При уменьшении температуры ниже 20°С реле ТР выключало вентилятор. Все эти компоненты, обеспечивающие нормальный температурный режим для остальной аппаратуры, стали первой космической системой терморегулирования (СТР), рассчитанной на то, чтобы работать на спутнике, летающем в вакууме, в прямых солнечных лучах и в тени Земли.

Все это сработало нормально, как предсказывала земная наука и подтвердила телеметрическая информация, закодированная в тех самых знаменитых радиосигналах бип–бип.

В электрической схеме спутника можно усмотреть прообразы всех основных бортовых систем.

Активная система управления движением (СУД) на спутнике отсутствовала, если не считать механизма отделения от РН. Тем не менее спутник ориентировался так, что его антенны были направлены по местной вертикали (в надир). Специалисты назвали бы ее гравитационной системой ориентации. В современных КА СУД — это самая сложная система, обеспечивающая маневрирование в космосе.

Полезно также рассказать, как отрабатывался спутник на Земле, как он испытывался перед запуском и как обрабатывалась информация из космоса. Функционирование спутника и его аппаратуры проверялось в различных режимах и условиях, даже при вибрациях в широком диапазоне частот. Основное внимание при отработке обращалось на высокую надежность, безотказность аппаратуры, а это важнейшее требование к космической технике. Когда спутник на орбите, как правило, исправить уже ничего невозможно.

Перед запуском системы спутника проверялись на функционирование. Первый полет в космос часто называют летно–конструкторскими испытаниями — ЛКИ. Нередко бывало так, что ЛКИ становились последними испытаниями.

Спутник активно и безотказно работал в течение трех недель, а всего он летал около трех месяцев.

Вся эта техника стала широко использоваться в последующих более сложных космических проектах и программах, а в настоящее время она помогает учить молодых космических специалистов.

Все основные компоненты бортовых систем спутника, включая радиопередатчики и телеметрическую аппаратуру, базировались на соответствующих элементах конструкции ракеты. Специалисты в этих областях вскоре стали первыми разработчиками космической аппаратуры. Это относилось как к моим товарищам по ОКБ-1, так и к ближайшим и отдаленным смежникам в Москве и других городах страны.

При проектировании спутника у Королева и его ведущих специалистов сложился общий подход к созданию космических аппаратов, который получил широкое распространение и дальнейшее развитие. Он основывался на сравнительно простых решениях, базировавшихся на имеющейся технологии. Первые аппараты и их бортовая аппаратура испытывались по сравнительно короткой программе с помощью соответствующей техники. Нередко основным комплексным испытанием становился собственно полет ракеты в космос. Это позволяло выиграть время и быстро добиться уникальных результатов. Такой подход оказался особенно эффективным в начальный период, когда аппараты были сравнительно простыми. Позднее не все шло гладко, однако в целом подход себя оправдывал, тем более что, принимая простые решения, как правило, параллельно запускали в разработку более передовые технологии.

Реакция мирового сообщества на запуск спутника, выведенного на орбиту 4 октября 1957 года, известна, но далеко не полностью.

Радиосигналы — знаменитое бип–бип — не знали языковых барьеров. Более того, именно реакция Запада на наш спутник помогла Хрущеву осознать, что произошло на самом деле. Фраза «нет пророков в своем отечестве» как нельзя лучше относится и к открытию космической эры. Кричащие заголовки лондонских и нью–йоркских газет, напечатанные аршинными буквами, аналитические статьи — как и почему такое могло случиться?! — резко контрастировали с первым коротким сообщением ТАСС, набранным почти петитом. Конечно, Запад взволновал прежде всего тот факт, что Советы оказались способны запустить вокруг Земли ракету, а значит — и боеголовку. Спутник, прорыв в космос стал лишь символом этого технического достижения.

Только после этого руководство страны осознало, какую технику смог создать почти «простой советский человек» и какую пропаганду передовому социалистическому строю он обеспечил. А это было только начало. Лишь 9 октября на первой странице «Правда» поместила большую статью в том же западном стиле о наших достижениях.

Мы, совсем молодые люди, осенними вечерами специально выходили на улицу и, если погода стояла безоблачной, задрав головы, наблюдали новую звезду, которая медленно пересекала небосвод. Сведения о времени и других параметрах полета стали заранее публиковать все центральные и местные газеты. Глядя вверх, я чувствовал свою причастность к этому свершению. Должен, однако, признать, что всей эпохальности события мы тогда не осознавали. Не понимали также и того, как изменится наша работа и вся наша жизнь с началом космической эры. Мы были молодыми, совсем зелеными, и это было естественно и, пожалуй, даже хорошо.

Уже в конце космического века, в 90–е годы, американский коллега подарил мне книгу «Ракетные ребята» («Rocket Boys» by H. H. Hickam), в которой рассказывалось о том, как наш спутник буквально всколыхнул население провинциального городка в США и привел молодых людей, увлеченных изготовлением самодеятельных ракет, в настоящую ракетно–космическую технику. Поставленный по книге фильм с точным названием «Октябрьское небо» воспроизвел атмосферу того времени, которая напомнила мне о событиях и вечерах нашего великого октября. Почему?то я оказался единственным зрителем в зале парижского кинотеатра в пятницу вечером, правда, фильм демонстрировался на английском зыке.

Много лет спустя, когда я попал на остров Реюньон, затерянный где?то в Индийском океане, и репортер интервьюировал меня о моей карьере в космической технике, мне вспоминался далекий 1957 год. На следующий день местная газета опубликовала статью под заголовком «В. Сыромятников пришел в КБ к С. Королеву, а через полтора года запустили спутник». Это было большим преувеличением: я был лишь одним из участников проекта и внес в него свой небольшой вклад. Первым достижениям в космосе все мы обязаны прежде всего Королеву. Благодаря его решимости, энергии и находчивости потребовалось всего три с половиной года, чтобы после первого спутника в космос полетел человек. И даже посадка людей на Луну, как я уже говорил, едва ли состоялась бы (хотя это были не советские космонавты, а американские астронавты), не будь нашего русского гиганта.

Спутник ПС был создан и запущен на орбиту в очень короткий срок. Но то, что произошло между 4 октября и 3 ноября 1957 года, даже сейчас не поддается полному пониманию, сегодняшнему здравому смыслу. Трехнедельная история его создания стала легендой, она не раз приводила в восторг моих коллег по обе стороны океана. Особую популярность приобрела эта история тогда, когда у нас стала известной такая шутка: даже если нечего делать, нужен год.

Через несколько дней после возвращения с полигона Главного конструктора спутника Н. Хрущев, который за эти дни осознал космическую реакцию всего мира, вызвал его к себе и изложил отношение партии и правительства к произошедшему событию. Оно сводилось к следующему: ты, Королев, молодец, мы этого не забудем, но… через месяц 40–летие Советской власти, необходимо отметить его новым оригинальным достижением; все, что для этого требуется, будет обеспечено. В результате, вместо того чтобы взять отпуск и отдохнуть после напряженных месяцев, увенчанных грандиозным успехом, Главному конструктору пришлось возглавить еще одну космическую эпопею.