Несомненно, неудачей для английской церкви стал отказ Гуго Клюнийского от сотрудничества. Лучшие клюнийские монахи могли бы осуществить реформу, не нанеся при этом ненужного ущерба, поскольку не были настолько предубеждены против англичан, как завоеватели Англии, и, вероятно, для них некоторые стороны английского монашества изначально были ближе, чем для представителей новых, отличавшихся крайним аскетизмом обителей Нормандии. С крахом наиболее творческих планов Вильгельма реформа английского монашества превратилась в несвязную и несогласованную деятельность, единственная последовательная черта которой заключалась в том, что англичане лишались права занимать высокие должности, а новые аббаты набирались в основном из нормандских монастырей Жюмьежа, Фекана, Мон-Сен-Мишеля и Кана. Переселение затронуло и Бекское аббатство — его монахи поселились в Лессе и Кане в Нормандии, а также в Крайстчерче, Кентербери и Рочестере в Англии. И хотя ни один из бекских монахов не стал настоятелем какого-либо английского монастыря, влияние этого аббатства благодаря Ланфранку и его окружению было весьма значительным.
Как и епископы, новые аббаты также сильно отличались друг от друга по своим нравственным качествам. Судя по всему, Ланфранк никоим образом не влиял на выбор Вильгельма. Некоторые из новичков отлично выполняли свою работу — например, племянник Ланфранка Павел, монах из Кана, назначенный в аббатство Сент-Олбанс; Серло, монах из Мон-Сен-Мишеля, ставший аббатом Глостерским; и Симеон из руанского монастыря Сент-Уан, брат Валкелина, епископа Винчестерского, получивший сначала место первого приора в Винчестере, а позже — аббата Или. Тех, кто отличился какими-либо постыдными деяниями, было мало. Так, Тюрольд из Фекана, назначенный сперва в Мальмсбери, а затем в Питерборо, запомнился всем только своими воинскими доблестями, а Турстан из Кана решил как-то убедить монахов Гластонбери в том, что феканские песнопения гораздо лучше григорианских хоралов, и привел с собой несколько отрядов солдат, в результате чего некоторые монахи были убиты или ранены прямо в церкви. Вильгельм отослал Турстана с позором восвояси, однако сана не лишил. В целом же, по-видимому, король доверил управление монастырями лучшим из представителей духовенства.
Цели монашеской реформы всегда были неизменны — возрождение основных положений Устава св. Бенедикта и внесение изменений в монашеские обычаи, — и новые аббаты пытались осуществить обе эти задачи. По крайней мере, они вводили некоторые обычаи своих родных монастырей, но из-за общности истоков монашества в Англии и Нормандии, да и в многих других странах, эти изменения касались только отдельных нюансов. Для своего собственного монастыря Крайстчерча Ланфранк составил новый устав, но не заимствовал его целиком из устава Бекского аббатства, а соединил вместе все лучшие, на его взгляд, традиции, и так как Ланфранк был архиепископом, эта книга оказала значительное влияние, прямо или косвенно, на английские монашеские общины. Однако достичь единообразия обрядов, как это было при Эдгаре, никто не пытался.
Вышеупомянутые изменения, а иногда и методы их осуществления, так или иначе, иногда приводили к возмущениям в английских монастырях. Основной причиной жалоб служило абсолютное неуважение пришельцев к местным традициям и культуре. Английских святых высмеивали, древние обычаи осуждали, а к их системе обучения относились с презрением. Госелин, фламандский монах из аббатства Сен-Бертин, долго проживший в английских монастырях накануне Нормандского завоевания, считал большинство новых настоятелей просто невежественными и нетерпимыми варварами. Как полагает преподобный Дэвид Ноулз, новые аббаты часто перестраивали монастыри, что помогало английским монахам привыкнуть к новым обычаям. Возможно, в некоторых местах так и было. Однако не везде эти методы действовали, как свидетельствует, например, хотя бы поведение св. Вульфстана: члены некоторых общин были в высшей степени возмущены разрушением строений, которые были так тесно связаны с житием их святых и с их собственным прошлым, и когда сносились старые величественные сооружения, они испытывали только стыд за столь непочтительное обращение с их предками. Тем не менее к XII в. большинство старых обителей, подновленных нормандцами, вернули душевное спокойствие и испытывали подъем — как духовный, так и культурный. В 1066 г. английское монашество было готово к реформе, но совсем необязательно было относиться к нему столь сурово и неуважительно, как это часто делали завоеватели.
Нельзя упускать из виду и тот факт, что возрождение затронуло и английские монастыри, избежавшие прямого вмешательства нормандцев в их дела. Вустерское аббатство под руководством Вульфстана, которое при Эдуарде, по крайней мере, отвечало обычным требованиям, предъявляемым нормандцами, продолжало процветать и в новых условиях. Вульфстан восхищался Ланфранком и отослал одного из своих любимцев монахов на учебу в Кентербери. Также возрождалось и чисто английское монашество, которое ничего не приобрело с приходом нормандцев, кроме желания спастись от их преследований. Примерно в 1074 г. некоторые монахи из Ившема и Винчкомба, городов по соседству с Вустером, отправились на север, и там они и их ученики основали или населили монастыри в Джарроу, Вермуте, Тайнмуте, Уитби, Мелрозе, а также аббатство Св. Марии в Йорке. Сами нормандцы не приложили почти никаких усилий, чтобы увеличить число монастырей. Вильгельм основал аббатство Батль на поле битвы при Гастингсе, чтобы искупить грех убийства и ходатайствовать перед Богом за души погибших. Гундульф из Бека, епископ Рочестерский, с помощью Ланфранка создал вместо общины каноников монастырь. Однако бароны, которые уже имели свои монастыри в Нормандии и поначалу еще не настолько хорошо устроились в своих английских владениях, чтобы еще и основывать новые обители в Англии, обычно довольствовались тем, что жаловали землю нормандским аббатствам.
Внутренние преобразования английской церкви стали результатом работы Вильгельма, Ланфранка и епископов. Хотя для устранения некоторых представителей английского епископата требовалось содействие папы, даже в этом вопросе Вильгельм действовал совершенно самовластно, и впоследствии он не обращался к Риму без особой необходимости. Вильгельм уже пообещал папе, что «денарий св. Петра» будет выплачиваться своевременно, и, вероятно, делал все возможное, чтобы честно исполнить свое обещание. Кроме того, папа римский должен был жаловать паллий английским архиепископам. В общем, взаимоотношения между Англией и Римом были не более — или даже менее — активны, чем прежде. Папы не имели обыкновения вмешиваться во внутренние дела национальных церквей, если их не просили об этом или не вынуждали какими-нибудь вопиющими нарушениями. Вильгельм же был не из тех, кто мог бы попросить вмешаться в его дела, да и не стал бы терпеть такое вмешательство, а его доброжелательное и в то же время осторожное и расчетливое отношение к реформированному папству мы уже обсуждали.
Для западноевропейской церкви наступило время великих перемен. В разных духовных кругах обсуждались различные планы реформирования, и хотя не было ни общей позиции, ни единой программы, главным вопросом оставалось трудное положение церкви и ее служителей, опутанных мирскими заботами и соблазнами и подчинявшихся светской власти. Эту проблему пытались решить разными способами — одни полностью отрекались от мира, становясь отшельниками, а другие плели политические интриги, стремясь утвердить господство папства над всеми государями. Хотя Гильдебранд, ставший папой Григорием VII в 1073 г., и не был таким уж изувером, каким его изображали противники, и, возможно, больше выделялся громкими манифестами, нежели решительными деяниями, он, несомненно, принадлежал к более радикальному политическому крылу реформаторов и приветствовал скорее деятельное переустройство этого мира, чем отречение от него. Перед вторжением в Англию в 1066 г. Вильгельм заручился поддержкой Гильдебранда, взамен дав некоторые обещания; он воевал под знаменем папы, а в 1070 г. был повторно коронован папскими легатами и вместе со своими воинами согласился подвергнуться епитимье за грехи, совершенные в ходе войны. Что ж, это были действия претендента на трон, использующего любые средства для утверждения своей власти. Убедившись в отсутствии какого-либо риска, Вильгельм упорно, но обычно учтиво противостоял любому намерению папы, которое, как он считал, являлось посягательством на его права или же причиняло беспокойство, — и Григорий всегда уступал. Эту сговорчивость обычно относят только на счет глубокого уважения папы к Вильгельму и его стремлениям, однако Григорий часто предъявлял завышенные требования, как будто заранее соглашаясь на неизбежные уступки. Историки обратили внимание на то, что Григорий усилил давление на Вильгельма после его военных неудач на континенте в 1079–81 гг. Кроме того, папа приказал Ланфранку посетить Рим, отдал Руанскую область со столицей в Сансе в подчинение Лионскому примасу и, наконец, пытался убедить Вильгельма передать Англию под верховный сюзеренитет папства и возобновить выплату «денария св. Петра», которую Англия приостановила. Ответ Вильгельма на эти предложения стоит привести полностью:
