— Расскажи-ка ещё раз, как вы нашли меня и Хана. Ну, пожалуйста…

Основательно подкрепившись вафлями, Бен начал говорить:

— …Значит, когда Нгвенья вернулся из города, куда ездил для разговора с прокурором, сюда прислали полицейских, чтобы остановить незаконную охоту Ратклифа и арестовать его… После всего этого Нгвенья и я стали разыскивать тебя. Кстати, он классный следопыт, и вместе мы дошли по твоим следам до вершины Кроличьего холма. А там… там мы увидели, что недавно произошёл обвал. Нгвенья сказал, что это на месте старого шахтного ствола… Ох, как мы испугались за тебя! — У него прервался голос, и он замолчал.

Потом продолжил:

— Я уж думал, больше мы никогда не увидимся, и начал себя ругать, что ушёл от тебя вперёд… А ведь Грейс говорила…

Мартина улыбнулась.

— Не так-то легко от меня отделаться.

Он рассмеялся.

— Теперь и я знаю об этом… Но тогда нам было не до смеха. Мы не знали, что делать. Копать холм? Без машин не обойтись, и потом опасно: а если новый обвал?.. Тут наступила ночь, и всё пришлось оставить до утра. А с рассветом там собралась уйма народа: твоя бабушка, мисс Сейди и те, кто в деревне живут. С ними пришёл ветеринар, сын одного из вождей. Чтобы Хану помочь, если нужно, или усыпить, если бросаться на кого-нибудь станет… Начали мы копать. Все, конечно, советы дают, и те, кто внизу остались, тоже… Кто внизу? Ну, Сейди, Мерси, они наверх не поднялись. Но если бы не они и не Магнус, может, и не нашли бы вас…

При слове «Магнус» птица, носящая это имя и сидевшая сейчас на колене у Мартины, встрепенулась и горделиво посмотрела на них: знай наших! А Мартина погладила его чёрную голову и огромный клюв.

— Ты, конечно, мелкий воришка, — сказала она ему, — но за своё спасение я тебе всё прощаю.

Бен опять заговорил.

— Сейди и Мерси крикнули нам снизу, что прилетел Магнус и ведёт себя как-то странно: кружит упорно над кустом на западном склоне холма, очень волнуется и вроде бы хочет что-то сказать. Я спустился к этому кусту, раздвинул его и вижу: за ним дыра, из которой раньше, наверное, вода вытекала. Но главное — слышу оттуда голос… Твой, Мартина!.. Это отверстие мы и стали расширять всеми способами! И вытащили сначала тебя, а потом…

Что было потом, Мартина видела своими глазами и слышала своими ушами.

Потом вытащили Хана, накинув на него огромную сеть, которую принёс кто-то из деревенских. Но перед этим пришлось леопарда усыпить. Это сделал ветеринар, который, осмотрев зверя, сказал, что за все годы учёбы и врачебной практики ни разу не сталкивался с таким удивительным способом лечения ран: с помощью мёда, мха и универсального клея. И что руками одиннадцатилетней девочки всё было сделано блестяще, и она заслуживает диплома ветеринара.

Вскоре стало известно, что судьба Хана решалась специальной комиссией, которая пришла к выводу, что хорошо бы, ради сохранения последнего леопарда в их местности, а также для благополучного продолжения его рода, отправить зверя по кличке Хан на несколько лет в более безопасную страну и более безопасный заповедник. Например, в Южную Африку, в Савубону… Если там его примут…

— В Савубону! — воскликнула Мартина. — Вот здорово! Мы примем его! Верно, бабушка?.. — Она была в полном восторге.

Дело не стали откладывать в долгий ящик: сразу же начали готовить необходимые документы на отправку такого важного зверя, а когда настал час прощания, то, к ужасу всех присутствующих, в клетку к уезжавшему Хану вошла Мартина и поцеловала его на эскимосский[23] лад: потёрлась своим носом о его чёрный и влажный нос.

— Я очень люблю тебя, Хан, — прошептала она.

И он ответил ей лёгким урчанием…

Нельзя не упомянуть ещё о двух событиях — точнее, о двух находках.

— …Я кое-что нашел для тебя, Мартина, — сказал как-то Нгвенья.

И вручил ей розовый карманный фонарик и швейцарский армейский нож, о потере которых она так горевала.

— Ой, спасибо! Откуда они? — воскликнула она.

— Скажи спасибо Магнусу — за то что унёс их к себе в гнездо и не потерял по дороге.

— Спасибо, Магнус!.. А я тоже нашла кое-что, Нгвенья, — сказала она, и серьёзность её тона насторожила его.

— Кажется, — произнёс он, — я догадываюсь, о чём ты хочешь сказать.

— Да, — ответила она, доставая свечу из рюкзака, куда уже уложила фонарик и нож. — Оно лежит там, в пещере, под кучей камней, на которую я кинула свой свитер. Вы и так увидите его, потому что в пещеру пробито отверстие. Но со свечой лучше. А что с ним дальше… Я говорю не о свитере…

— Как тут поступить, — сказал Нгвенья, — решать не мне, а Совету старейшин нашего племени. Я сейчас же пойду и сообщу о твоей находке главному вождю…

А бабушка Гвин Томас сказала так, обнимая свою бесстрашную внучку:

— Подумать только: я ужасно беспокоилась и переживала за тебя, когда ты каталась на смирном белом жирафе! А тут, можно сказать, я своими руками привезла тебя в такое место, где ни минуты покоя от плохих людей, готовых похитить, убить или замуровать в пещере с леопардом.

— В пещеру я попала сама, бабушка, — поправила её Мартина.

— Попала сама, но, если бы они не замыслили убить Хана, ты спокойно сидела бы дома.

Мартина вполне могла возразить, что «спокойно сидеть дома» — вообще не для неё, но спорить не стала: бабушке и так хватало волнений. Чего стоит пребывание в тюрьме, в одной камере с тремя воровками и даже с убийцей!

А в какой-то из дней, когда Мартина и Бен были в конюшне у своих старых знакомцев-лошадей, они услышали, как грохнул взрыв. Кажется, в районе Слоновьей скалы. Они хотели спросить у Нгвеньи, что это может быть, но его поблизости не было.

Минут через сорок он появился со свитером Мартины в руках.

— Да, — сказал он в ответ на её немой вопрос. — Вот всё, что осталось от того, что находилось в пещере. Но свитер надо постирать.

— И больше вы ничего не нашли? — спросила она.

— Остальное пускай останется там навсегда. Зачем хранить то, из-за чего люди сходят с ума и убивают друг друга? У нас есть свобода, любовь, пища. Этого нам хватит с избытком…

Теперь, после благополучного разрешения проблем Сейди Скотт, бабушка Гвин Томас и ребята могли более или менее спокойно вернуться к себе домой, что они и собрались сделать.

Прощание было долгим, потому что желающих сказать гостям «спасибо» и пожелать доброго пути оказалось немало, а уезжавшие не оставались в долгу: тоже благодарили и приглашали в гости. Мартина научилась обмениваться рукопожатием по-африкански, для чего надо было сначала взять за руку, потом — за большой палец, а потом — снова за руку.

А Нгвенья произнёс поговорку их племени: — Те, кто увидели друг друга в первый раз, не могут не увидеть и во второй…

Леопард лежал на скале, вытянув лапы перед собой, пятнистая шкура сверкала, как жидкое золото, под лучами утреннего солнца, встававшего над озером. Внизу, на травяном ковре долины темнели силуэты буйволов, антилоп, зебр. Животные брели на водопой.

Обычно такое обилие возможной пищи располагало леопарда к приятным размышлениям о еде. Но сегодня его куда больше интересовала появившаяся, возле озера странная компания: маленькая девочка, старая женщина и белый жираф. Они любовались восходом солнца, голова жирафа лежала на плече у девочки.

Леопард Хан не смог бы, наверное, как следует объяснить это, но почему-то каждый раз, когда видел девочку, в его сердце появлялось ощущение тепла и благодарности. Однажды он оказался так близко от неё, что она могла бы, как бывало раньше, коснуться его шерсти. Это произошло в сумерках, недалеко от его нового логова, но девочка не заметила леопарда, а он не дал ей знать о своём присутствии.

А в другой раз он тайком сопроводил её туда, куда она часто направлялась, — к пещере с рисунками на стенах. Там она встретилась с толстой старой женщиной в цветастом одеянии. Они сидели, как подружки, и разговаривали, а он из укрытия наблюдал за ними и чувствовал, что они догадываются о его присутствии.