Рутгер ответил театральным шепотом:
— Ты ни писка от меня не услышишь, пока я не буду держать в руках крепкую новую пару ботинок и теплые, как свежие кексы, варежки. — Он кивнул и сложил руки.
Тик встал:
— Я схожу, но что ты имел в виду, говоря о Реальностях?
— Расслабься, мальчик. Это касается науки Каэф, Чи-карда, Барьерной Палочки!
Тик посмотрел на него, гадая, нашелся ли кто-нибудь за всю историю человечества, кто бы ответил на вопрос еще хуже Рутгера:
— Ты вообще о чем?
Рутгер сложил два пальца и провел ими по губам — старый-престарый знак «застегиваю рот на замок».
— Ладно, — пробормотал Тик. — Через минуту вернусь.
Он поднялся на крыльцо и открыл входную дверь. Перед тем, как он вошел в дом, Рутгер сказал что-то странное:
— Это хорошо. Когда вернешься, нам нужно поговорить о мертвецах.
Глава 16. Но не в остальном алфавите
Тик потратил пять минут на поиски в подвале коробки, где хранилась его старая одежда, с которой мама никак не могла расстаться. В конце концов он ее обнаружил и перевернул практически вверх дном, прежде чем нашел несколько пар ботинок разных размеров. Он нашел три пары, наиболее подходящие к ноге Рутгера, а потом перерыл все еще раз в поисках варежек или перчаток. Он ничего не нашел.
Он поднялся наверх, все еще изо всех сил стараясь соблюдать тишину, и сунул нос в шкаф, где хранилась их зимняя одежда. В конце концов он нашел пару желтых варежек, которые его бабушка из Джорджии связала много лет назад. Когда-то они были его, но потом Кэйла сожгла в камине собственную пару, и они перешли к ней. Тик старался не смеяться, думая, что они как раз подойдут Рутгеру.
«Не могу поверить, что у меня во дворе хоббит».
Подавив смешок, он вышел на улицу.
— Подходят просто идеально. Спасибо! — Рутгер проворно натянул варежки и переобулся из своих изношенных ботинок в кроссовки, из которых Тик, должно быть, быстро вырос, потому что они выглядели почти что новыми.
— Рад был оказаться полезным, — сказал Тик, присаживаясь рядом со своим новым другом. Он начал дрожать от холода и покрепче завязал шарф вокруг шеи. — Мне казалось, тебе надо было о многом мне рассказать? Например, о мертвецах?
Карлик потер руки и откинулся на верхнюю ступеньку:
— А, да, мертвецы. Как любит говорить Мас… — Он зажал рот рукой на середине слова, посмотрев на Тика со стыдом, написанным на физиономии.
— Что? — спросил Тик.
— Ничего… Ничего. Я просто собирался сказать, что один мой хороший друг всегда говорит: «Ничто в мире так не отражает разницу между смертью и жизнью, как свобода воли». Он все время это повторяет.
— А какое отношение это имеет ко мне?
Рутгер пристально на него посмотрел:
— Как тебя зовут, сынок?
— Аттикус Хиггинботтом. Он же Тик.
— Да, все правильно. — Рутгер вытащил из кармана блокнот и карандаш и стал водить его кончикам по строчкам, почти как Нафталин. — Ага, вот. Продолжаем. — Он нарисовал галочку около имени Тика и убрал все обратно в карман. Когда он вытащил оттуда руку, в ней уже был желтый конверт. — Я полагаю, ты этого и ждал.
— Четвертая подсказка?
— Быстро схватываешь.
Он протянул конверт Тику, который немедленно разорвал его и вытащил картонку с новой весточкой от М. Д. Прежде чем он мог ее прочесть, Рутгер накрыл подсказку своей пухлой ладошкой:
— Запомни то, что я сказал о мертвецах, молодой человек.
— А что ты о них сказал?
— Если уж на то пошло, то особенно ничего. И в любом случае не должен был много говорить. Это ты должен догадаться.
— Да, Рутгер, ты все прояснил, спасибо.
Глаза круглого человечка сузились:
— Я чувствую сарказм.
Тик засмеялся:
— Ничуть нет. — Он вытащил записку из-под руки Рутгера. — Позволь мне, пожалуйста, это прочесть.
Рутгер махнул рукой:
— Сколько душе угодно.
Прищурившись, чтобы что-нибудь разобрать в лунном свете, Тик так и сделал:
«Ты сам выберешь место, можно даже в твоем городе. Я попрошу только, чтобы его название начиналось с буквы, идущей после А и до я, но не и остальном алфавите. С тобой может быть сколько угодно людей, но убедись, что они будут мертвы к тому моменту, как ты произнесешь волшебные слова. Но, клянусь Палочкой, убедись, что ты-то будешь жив. Иначе наши дела будут плохи».
Тик опустил глаза на Рутгера:
— Я могу брать с собой людей, но они должны быть мертвы, когда я буду исполнять условия? Это бессмыслица!
Карлик улыбнулся и пожал плечами:
— Эй, это писал не я!
— А как буква может идти после А, но до Я, и при этом не принадлежать остальному алфавиту? Букв же вообще не останется.
— Я тебе кто, Шерликен Холмстоттер? Разгадку должен найти ты, а не я. — Он растер плечи руками в перчатках.
— Что за Шерликен? Шерлок Холмс, что ли?
Рутгер удивленно посмотрел на него:
— Нет, Шерликен Холмстоттер, величайший в мире сыщик.
Тик не знал, что и думать о таком ответе:
— Ты собираешься сказать мне что-нибудь полезное или нет?
— Склоняюсь к тому, что все же нет.
— Да уж, от вас с Нафталин просто уйма толку. Почему М. Д. было просто не отправить все письма по почте? — Тик снова начал дрожать, понимая, что теплая одежда и шарф его не согревают.
— Я тоже рад знакомству. — Рутгер уставился на землю, что при его пузе было достижением. — Ты, похоже, не рад моему приходу.
— Эй, это была шутка! — Тик пытался удержаться от смеха, наклоняясь и хлопая человечка по плечу. Может быть, виноват был его рост, но у Тика было ощущение, что он утешает маленького ребенка. — Я рад, что мы познакомились. Просто хотелось бы, чтобы ты немножко разъяснил мне происходящее.
— Можешь мне поверить, я умираю от желания все тебе рассказать, но это решит смысла всю затею.
Тик воздел руки в небу:
— А в чем затея?
Рутгер посерьезнел:
— Я думал, ты понял, Тик. Ты сделал выбор не сдаваться, и ты дойдешь до конца, несмотря ни на что. Когда ты доживешь до особой даты и разгадаешь все загадки, ты будешь подготовлен к тому, чтобы… — Он остановился и принялся возиться с пуговицами на куртке.
— Чтобы что сделать?
— Не могу сказать.
— Я удивлен. — Тик хотел разозлиться, но чувствовал только смесь разочарования и нетерпения разгадать все сразу. Это была его вечная проблема — он хотел все узнавать здесь и сейчас, поэтому, наверно, так хорошо и учился. Он частенько заглядывал в следующие параграфы учебников, потому что ему не терпелось узнать, что будет дальше. Понятно. Что это только укрепляло его репутацию главного ботаника во Вселенной.
— Скажу только одно, — сказал Рутгер. — Я действительно надеюсь, что ты справишься, Тик. Я действительно хочу посмотреть на тебя, когда все это дело завертится. — Он развернул свое шарообразное тело и посмотрел Тику в глаза: — У тебя получится, я уверен.
— Буду стараться.
Рутгер фыркнул:
— Стараться — это для тараканов за печкой. А ты справишься, молодой человек, справишься.
— Ты что, Йода?
— Что?
— Проехали.
Рутгер с громким стоном поднялся, не особенно увеличившись от этого в длину:
— Что ж, пора исчезнуть в темной снежной ночи. Как будто три недели не ел. — Он погладил себя по животу. — Я уверен, ты то и дело наедаешься досыта. — Он громко прочистил горло, явно пытаясь привлечь внимание.
— Кстати, откуда ты родом? — спросил Тик, пытаясь избегать любых тем, связанных с весом.
— Я, молодой человек, из Одиннадцатой — лучшее место на свете.
— Одиннадцатая?
— Там все немного иначе, чем здесь, если ты меня понял.
— Нет, я тебя не понял.
— А, ну да. Со временем поймешь.
Тик вздохнул:
— А что за слова ты говорил сначала? Каэф, Барьерная Палочка, Чика-что-то?
Рутгер только поднял брови в ответ.
— Дай-ка я угадаю, ты снова не можешь мне сказать.
