— Он был на твоей вечеринке?

— Возможно. О боже, дружище, тогда чуть ли не все отращивали бороду и волосы. На том сборище я смог бы насчитать дюжину бородачей. Ты же знаешь, что такое Голливуд, Джуллиан. В свое время тысячи людей называли меня Джонни, словно давнего друга, хотя я видел их первый раз в жизни. Из ресторана «Чейзен» ко мне поехала целая толпа. Среди них мог быть и Чиф. Кого-то я знал по фамилии, других — в лицо. Возможно, он пришел с Беверли, а я подумал, что он приехал вместе со всеми. Как знать, может быть, я бы и вспомнил его, если б увидел. Но сейчас ответить тебе не могу.

— Попытайся заснуть, — посоветовал Квист.

— О господи, как мне хочется забыться, — голос Джонни дрогнул. — Знаешь, Джулиан, я не могу в это поверить.

— Поверить во что?

— В смерть Эдди. Двадцать пять лет он был рядом со мной. У меня такое чувство, будто мне отрезали руки. Ты меня понимаешь?

— Думаю, что да. Постарайся заснуть, Джонни.

— Возможно, завтра я приеду к тебе.

— Мы еще поговорим об этом. Позвони, как встанешь.

— Обязательно. Спокойной ночи, дружище.

На следующее утро, в среду, лейтенант Кривич вошел в кабинет Квиста в одиннадцать часов. Он выглядел куда свежее хозяина, хотя едва ли спал больше, чем Квист.

— Ознакомьтесь, — он положил на стол большой конверт из плотной бумаги. — Донесение голливудской полиции, переданное по телеграфу.

На поверку Чиф оказался прозаическим Дэвидом Харрисом.

— У него были трения с полицией, — пояснил Кривич. — Он жил с полудюжиной девиц и двумя парнями в какой-то коммуне. Их арестовали за нарушение границ поместья одного из голливудских продюсеров. Девица потом сгорела именно у него на вечеринке. Бродяги подозревались в употреблении наркотиков, но это не подтвердилось. Две «жены» Чифа отсидели небольшой срок за проституцию. Та, что сгорела живьем, убежала из богатой семьи, откуда-то со Среднего Запада. Ее родители решили выдвинуть обвинение против Дэвида Харриса. Развращение несовершеннолетних. Окружной прокурор подписал ордер на арест, но Харрис успел удрать. С тех пор о нем ни слуху ни духу. Полиция и ФБР все еще разыскивают его.

— Я вижу, он воевал, — нахмурившись, Квист просматривал донесение.

— Два года во Вьетнаме. Группа коммандос, награжден за храбрость в бою.

— Значит, его не испугает вид крови, — заметил Квист.

— И он не упадет в обморок, размозжив кому-то голову канделябром, — добавил Кривич.

Квист коротко взглянул на лейтенанта.

— Вы приняли версию Дэна?

— Никакой другой у меня просто нет, — ответил Кривич.

— Мы постараемся его найти. Харрис — единственный подозреваемый, — он достал из пачки сигарету, закурил. — Как по-вашему, что он теперь предпримет?

— Он может преследовать две цели. Во-первых, убить всех, кто знал правду о смерти Беверли. Тогда Джонни — последний, оставшийся в живых, и, следовательно, его очередная жертва.

— Но это же нелогично, — возразил Кривич. — Эти люди не убивали девушку. Они перевезли ее тело после того, как она покончила с собой.

— Убийца — маньяк. Его действия лишены логики, — ответил Квист. — Но есть и другая возможность. Он может вновь шантажировать Джонни: «Ты кончишь так же, как остальные, если не будешь платить».

— Почему он ждал так долго, если нуждался в деньгах? Сэндз перестал платить два года назад, когда ушел со сцены.

— Он тратил полученные ранее двести тысяч. Теперь деньги кончились. Он знал, что спекулировать на карьере Джонни бесполезно — тот распрощался с эстрадой. Поэтому он решил запугать Сэндза.

Загудел интерком. Квист снял трубку. Конни Пармали сказала, что звонит Джонни Сэндз.

— Да, Джонни.

— Он принялся за свое, Джулиан, — Квист едва узнал искаженный голос Сэндза.

— Кто он, Джонни?

— Шантажист. Этот сукин сын хочет, чтобы я вновь начал платить.

— Подожди, Джонни. У меня Кривич. Я подключу усилитель. — Квист наклонился вперед и щелкнул переключателем. — Ты слышишь меня, Джонни?

— Конечно, слышу. Вы должны это прекратить, лейтенант.

— Как он связался с вами? — спросил Кривич.

— По телефону. Позвонил в «Бомонт», в мой номер.

— Тот же голос, что и в Голливуде?

— Похожий. Я должен заплатить, иначе меня ждет участь остальных.

— Как вы должны передать деньги?

— Пока я должен их собрать. Сто тысяч. Потом он скажет мне, что делать дальше. Если я не…

— Успокойтесь, мистер Сэндз, — прервал его Кривич. — Мы его к вам не подпустим.

— Я уезжаю отсюда, — взвизгнул Джонни. — Я не собираюсь оставаться в этой скотобойне. Пошлите кого-нибудь за мной.

— У вашей двери стоит наш человек, мистер Сэндз. Позовите его к телефону. Я поговорю с ним.

— Я открою дверь только вам, лейтенант. Откуда мне знать, что это ваш человек?

Дэн Гарви, Лидия Мортон и Конни Пармали собрались в кабинете Квиста, лейтенант Кривич уехал к Джонни.

— Ситуация, как в скверном теледетективе, — процедил Гарви.

— Похоже и на убийство в доме Тейт, — возразила Конни.

Квист, сидя за столом, смотрел в окно.

— По крайней мере, мы знаем, что он в городе, — прервала молчание Лидия.

Квист повернулся к ней.

— Откуда?

— Звонок в отель. Он же должен получить деньги, не так ли?

— Он мог звонить как из Нью-Йорка, так и с Гавайских островов. Мы не знаем, каким образом Джонни должен передать деньги. Я бы предпочел получить их в Мексике.

Повисла тяжелая тишина.

— Может, полиция защитит его? — спросила наконец Конни.

— Все зависит от решения Джонни, — ответил Квист. — Если он согласится заплатить, наш приятель Чиф предложит план передачи денег, в котором не найдется места ни для полиции, ни для кого-либо еще, кто бы мог помочь Джонни. А если он останется с Чифом один на один, дать какие-либо гарантии того, что он останется живым невозможно. Если же Джонни платить не намерен, ему лучше день и ночь сидеть под колпаком полиции, пока мы не выловим этого маньяка.

— Не говори «мы», — вмешалась Лидия.

— Так, к слову пришлось.

— Лидия права, — поддержал ее Гарви. — Мы знаем тебя как облупленного, Джулиан. Говоря «мы», ты имеешь в виду именно нас.

— Джонни захочет быть в кругу друзей, — отбивался Квист. — Как, впрочем и любой из нас, окажись мы на его месте. Я не повернусь к нему спиной, Дэн, только потому, что могу оказаться на прицеле.

— Если хочешь быть героем, будь им! — отрезал Гарви.

Зажужжал интерком, Квист повернул переключатель.

— Мистер Хэдман хочет видеть Лидию, — послышался голос Глории Чард. Она хихикнула. — Он очень настойчив.

— Господи, — вздохнула Лидия. — Утром он звонил трижды, приглашая на ленч. Вероятно, «нет» его не устраивает.

— Глория, — Квист улыбнулся, — скажи мистеру Хэдману, что мисс Мортон на конференции, которая затянется до бесконечности.

Глория едва сдерживала смех.

— В таком случае, вы не будете возражать, если вместо Лидии на ленч пойду я?

— Постарайтесь только, чтобы ленч обошелся ему подороже, — и Квист вернул переключатель в прежнее положение.

— Весьма настойчивый молодой человек, — прокомментировала Лидия.

— Ты не против того, чтобы Глория увела его у тебя? — поинтересовался Квист.

— Отнюдь, — улыбнулась Лидия.

Гарви нетерпеливо махнул рукой.

— Значит, ты хочешь взять Джонни под крылышко, приютив его в своей квартире?

— Если он попросит.

— Он попросит, — хмыкнул Гарви. — Но сначала тебе надо нанять хорошего бармена.

Квист пропустил шпильку Дэна мимо ушей. Перед ним сидели самые близкие друзья. Помогая Джонни, он подвергал их смертельной опасности. Имел ли он право на такой риск?..

— Я думаю, мы должны принять общее решение, — неожиданно предложил он.

— Какое решение? — спросил Гарви.

— Насчет Джонни. Он попал в беду. Я хочу помочь ему, предложив кров и защиту. Но тогда и вы окажетесь причастными к этому делу, так что каждый из вас должен высказать собственное мнение.